Найо Марш - Семейка Лампри
— Например, горничная Тинкертон, — сказал Аллейн. — Или другая горничная, из этой квартиры.
— Вы имеете в виду Кору? — спросил детектив. — Нет, у нее другие каблуки. Я, конечно, забрал дождевик и с вашего разрешения попробую прижать мисс Тинкертон.
— И что же она скрывает?
— Шкаф расположен довольно близко от гостиной, сэр. Я думаю, эта дама, стоя в шкафу, подслушивала разговор. Хорошо, что там не успели сделать уборку. И знаете, мне удалось разговорить старую няню. Выяснилось, что она мисс Тинкертон недолюбливает. В разговоре намекнула, что горничная не в меру любопытна и сует нос в чужие дела. Что с хозяйкой горничная живет душа в душу и поддерживает ее козни против покойного хозяина. Мне кажется, у няни и горничной когда-то был конфликт, и он не забылся.
— Вполне возможно. Но что это нам дает?
— Няня проговорилась, что было время, когда горничная Тинкертон флиртовала со слугами-мужчинами, особенно с Гиглом.
— Ничего себе.
— Да. Мисс Тинкертон осуждала мисс Фриду. Мол, не дело для благородной леди идти в актрисы. Но это так, пустяки. Главное — большая дружба, если можно так выразиться, между горничной и ее хозяйкой. Няня намекнула, что, если бы не горничная, леди Вузервуд пришлось бы несладко. Однако подробностей не сообщила. Она вообще говорила намеками, из которых следует, что горничная Тинкертон та еще штучка.
— Но можно предположить, что мисс Тинкертон подслушивала разговор в гостиной просто из любопытства, как ваша приятельница Кора. А не для того, чтобы передать его содержание хозяйке.
— Возможно, сэр. Но три момента я бы все же предложил выделить. Первый — это предполагаемый роман шофера Гигла и горничной Тинкертон. Второй — необычная дружба горничной и хозяйки, которые объединились против хозяина, и, наконец, то, что горничная Тинкертон не любит семейство Лампри.
— Свидетельства няни надо критически осмыслить, — заметил Аллейн. — Во-первых, она на ножах с горничной. Во-вторых, няня и сама немножко мегера. Не в меру ревнива и обидчива. Разумеется, беззаветно предана семейству Лампри. Против них она и полслова не скажет.
— Конечно, не скажет, сэр. Они для нее все херувимы.
— Давайте все же еще раз побеседуем с Гиглом. Если он действительно дружок горничной Тинкертон — хотя это трудно вообразить, — посмотрим, может, он представит нам эту женщину в новом свете. Позвоните на Браммел-стрит и попросите его прийти сюда. И еще, мой друг, — мрачно добавил Аллейн, — нам, видимо, придется посетить усадьбу Вузервудов в Кенте. В детективах такие поездки всегда выглядят интересными и забавными, но в жизни это сплошная скука. Вы читаете детективы?
— Нет, — быстро произнес Фокс. Затем, видимо, сочтя свой ответ слишком категоричным, решил пояснить: — Я брался их читать, сэр, потому что люди в основном представляют нашу работу именно по таким книжкам. Ничего особенно умного там не нашел. Сперва автор заставляет вас подозревать одного, но через несколько страниц уже другого, потом третьего и так далее. Специально, чтобы запутать. Дела там сыщики раскрывают при помощи дурацких умозаключений, даже не двигаясь с места. Иногда там сюжет закручен довольно хитро, ничего не скажешь, но все равно сплошное вранье.
— Да, что есть, то есть, — согласился Аллейн.
— А как там расследуются убийства! — Фокс махнул рукой. — Сколько у нас было дел, когда есть куча подозреваемых и у каждого мотив и возможность совершить преступление?
— Слава Богу, не так много, но были, — ответил Аллейн.
— И сколько сил уходит на то, чтобы найти среди них одного-единственного?
— А какие мотивы вы видите в нашем деле?
— Здесь, сэр, я вижу два основных. Первый — это деньги. И тогда убийца кто-то из семьи или из слуг. Второй — острая ненависть. Тут первая подозреваемая — ее светлость леди Вузервуд. Но я не исключаю, что откроется еще что-нибудь. Вы не знаете, в завещании покойный оставил что-нибудь слугам?
— Не знаю, — ответил инспектор. — Но попробую вытянуть это у мистера Раттисбона. Думаю, он не станет от меня скрывать. Вообще-то покойному на слуг было наплевать. Да и его супруге тоже. Правда, у нее есть преданная горничная Тинкертон, но это совсем другое дело.
IIIМистер Раттисбон поправил зажатую под мышкой кожаную папку и, пробормотав приветствие, прошел в комнату. Типичный семейный адвокат в чистом виде. Рассказывали, что однажды на улице его увидел знаменитый кинорежиссер и тут же принялся уговаривать исполнить в его фильме роль семейного адвоката. Раттисбон, естественно, отказался, но режиссер настаивал и при каждом отказе повышал гонорар. Уж больно хорош был типаж. Дело кончилось тем, что адвокат пригрозил полицией, если режиссер не отстанет.
Раттисбон пересек мелкими шажками комнату, обменялся рукопожатиями с Аллейном, кивнул Фоксу и осторожно сел на стул. После чего изобразил гримасу, как будто ему сейчас предложили попробовать что-то очень горячее.
— Спасибо, что пришли, сэр, — произнес Аллейн.
— Не стоит благодарности, — забормотал адвокат. — Как я мог не прийти, когда такое ужасное дело!
— Вот именно, ужасное. — Инспектор помолчал. — Полагаю, вы знаете, зачем я вас пригласил, сэр.
— Честно говоря, не знаю.
— Повод обычный. Мы надеемся получить от вас сведения о том, как распорядился своей собственностью покойный лорд Вузервуд.
Адвокат попытался заговорить, но Аллейн его опередил:
— Конечно, мы отдаем себе отчет, что положение обязывает вас сохранять конфиденциальность, и ни в коей мере не собираемся давить. Однако совершено тяжкое преступление, и мы обязаны его расследовать.
Адвокат сосредоточенно кивнул:
— Как вы знаете, сэр, сегодня утром я имел встречу с лордом Чарльзом Лампри, ныне лордом Вузервудом. Мой клиент выражает готовность оказывать всяческую помощь в вашем расследовании, на какую способен. Для него очень важно, чтобы убийцу его брата покарало правосудие.
— Не могли бы вы нам сказать, что причитается по завещанию вдове убитого?
— Извольте. — Мистер Раттисбон заерзал на стуле. — По условиям брачного контракта вдове причитается весьма значительное состояние. Помимо этого, ей положен определенный процент от дохода усадьбы лорда Вузервуда в Кенте и поместья в курортном городке Богнор-Регис.
— Стало быть, она разбогатела?
— Весьма, — подтвердил адвокат.
— Понятно. С вашего позволения я хотел бы немного обсудить леди Вузервуд. С момента трагедии ее поведение остается, мягко говоря, странным. Какие отношения были между супругами? Поделитесь, сэр, что вам по этому поводу известно.
Адвокат пошарил в карманах и водрузил на нос пенсне.
— Дело в том, что…
Прежде чем мистер Раттисбон добрался до сути, Аллейну пришлось выслушать изрядную порцию словесной шелухи. Оказывается, адвокат знал о леди Вузервуд довольно много. Например, что она дочь венгерского чиновника средней руки и русской актрисы кабаре и что в девичестве ее звали Глафира Задоди. Их брак с самого начала был крайне неудачным, и одно время лорд Вузервуд серьезно подумывал о разводе и консультировался по этому поводу с мистером Раттисбоном. Причиной могло быть ее психическое нездоровье. Адвокат разговорился настолько, что даже выдал один секрет:
— Не так давно произошло одно событие, которому я тогда не придал особого значения. Помню, это было в феврале, когда лорд Вузервуд приехал ко мне в дом непривычно возбужденный и, как мне показалось, даже чем-то напуганный. Прошло какое-то время, прежде чем мне удалось выяснить цель визита. Он хотел моего совета по юридической защите от угроз своей супруги. Я внимательно его выслушал, понимая, что это очередное проявление психического расстройства леди Вузервуд. — Адвокат откашлялся. — Дело в том, что лорд Вузервуд обнаружил в ящике туалетного столика супруги некий предмет, который якобы свидетельствовал о ее попытке покушения на его жизнь с помощью сверхъестественных сил.
Аллейн удивленно вскинул брови.
— Я с вами согласен, — произнес адвокат, — принимать на веру такие слова было бы крайне неразумно, но лорд Вузервуд стоял на своем. Никаких доказательств он мне не представил, однако намекал, что таковые имеются. И вообще мой клиент был на грани истерики и совсем не походил на себя. Честно говоря, я не знал, как поступить. Сказал, что защитой от потусторонних сил у нас суды не занимаются, а он ссылался на какой-то древний закон против колдовства. Я посоветовал ему показать супругу психиатру, на что он ответил, что если даже ее поместят в клинику, она и оттуда сможет до него добраться. Лорд Вузервуд сильно волновался, говорил бессвязно, иногда противоречил себе. В общем, мы так ни до чего не договорились. А перед уходом, уже стоя в дверях, он повернулся и со значением произнес: «Попомните мои слова, если ее не остановить, она меня рано или поздно прикончит».
