Маргарет Миллар - Кто-то в моей могиле
Если это и ложь, то она принадлежит жизни в той мере, в какой принадлежал жизни сам Филдинг. Так или иначе, ему ведь все равно никто не верил.
— Дэйзи, ты меня слушаешь?
— Да, мама.
— В таком случае я требую, чтобы ты прекратила эти игры. Понятно? Люди из нашего круга не нанимают частных детективов. Уже в самом этом слове есть что-то мерзкое.
— Я не уверена, что мы относимся к таким людям, — возразила Дэйзи, — скорее, хотим казаться.
— Хотим казаться? Так-то ты воспринимаешь желание достойно выглядеть в глазах других людей. По-твоему, это хотеть казаться. Что ж, я так не считаю. На мой взгляд, это обыкновенный здравый смысл и чувство уважения к себе. — Миссис Филдинг поднесла к губам руку, словно хотела остановить лившийся словесный поток. — Интересно, как же ты представляешь себе нормальное человеческое поведение — нанять большой зал и громко объявить всему городу с кафедры о своих секретах?
— У меня нет тайн.
— Нет тайн? В самом деле? Твоя глупость просто приводит меня в отчаяние. — Мать Дэйзи упала на стул, подобно камню, падающему в воду. — Господи! Я в полном отчаянии. — Слова шли из самой глубины ее души, напоминая пузырьки, поднимающиеся со дна пруда. — Я так, я так устала.
Взгляд Дэйзи был полон горечи:
— Тебе есть от чего уставать. Как много сил нужно, чтобы жить двумя жизнями — за себя и за меня.
В комнате наступила тишина. Было слышно, как нервно дышит колли и тихо стучат в окно ветки чайного дерева, словно просившегося в дом.
— Ты должна наконец, — мягко сказала дочь, — оставить меня одну. Ты слышишь, мама? Это очень важно. Ты должна оставить меня одну.
— Я поступила бы именно так, если б знала, что у тебя достаточно сил и ты можешь обойтись без моей помощи.
— Так дай же мне попробовать.
— Ты выбрала очень неудачное время для заявлений о своей независимости. Куда более неудачное, чем ты думаешь.
— Любое время окажется неудачным, если в этом замешана ты. Разве не так?
— Послушай, маленькая дурочка. Джим — прекрасный муж. У вас чудесная семья. И теперь, под воздействием минутного каприза, ты хочешь поставить на карту свою судьбу?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что Джим действительно разведется со мной из-за того только, что я наняла детектива?
— Все, что я хотела…
— А может, ты боишься, — перебила она мать, — как бы детектив не раскопал какие-нибудь факты, которые Джим хотел скрыть?
— Будь ты моложе, — возмутилась Миссис Филдинг, — я бы вымыла тебе рот мылом за подобные слова. Твой муж — самый порядочный, самый нравственный человек из всех, кого я когда-либо встречала. Пройдет время, ты станешь старше и будешь в состоянии понимать серьезные вещи, я смогу рассказать тебе про Джима такое, что приведет тебя в изумление.
— По поводу одного факта я уже в изумлении, причем обнаружила его сама, без помощи детективов, — Дэйзи быстро посмотрела на бюро. — Он платил Адаму Барнетту по двести долларов каждый месяц. Я нашла корешки чеков.
— Ну и что?
— Это кажется несколько необычным. Как ты думаешь?
— Конечно, но только для тебя.
— Похоже, ты что-то об этом знаешь.
— Все, причем в подробностях, — сухо ответила миссис Филдинг. — Джим купил земельный участок, который принадлежал Адаму, неподалеку от ущелья Святой Инезы. Он планировал построить в горах небольшой домик, сюрприз к годовщине вашего брака. Жаль, что мне пришлось рассказать тебе об этом. Но лучше уж испортить сюрприз, чем давать основания твоим подозрениям. Должно быть, у тебя, Дэйзи, колоссальный комплекс вины, иначе ты не обвиняла бы других с такой быстротой.
— А я и не обвиняла, я только поинтересовалась…
— Неужели? За что же, по-твоему, Адам получил эти деньги? — Миссис Филдинг с трудом поднялась со стула, точно все ее тело оцепенело от долгого сидения. — Мне ясно, что этот Пината очень дурно влияет на тебя, иначе в твою голову просто не пришли бы подобные мысли.
— Он не имеет никакого отношения…
— Я хочу, чтобы ты немедленно позвонила ему и сообщила, что больше не нуждаешься в его услугах. Я иду к себе, должна немножко отдохнуть. Доктор говорил, мне надо избегать такого рода сцен. Надеюсь, к следующей встрече причина наших разногласий исчезнет.
— Ты полагаешь, отказ от услуг Пинаты решит все проблемы?
— По крайней мере он станет началом их решения. Надо же с чего-то начать.
Прежним решительным шагом миссис Филдинг двинулась к двери, но ее обвисшие плечи говорили о многом. Дэйзи никогда не видела ее такой. Она вспомнила слова матери об отчаянии.
«Что ж, это правда, — подумала молодая женщина. — Она в отчаянии. Как странно испытывать это Чувство, когда светит солнце, а Пината бродит где-то по городу».
Она посмотрела на стоявший в комнате телефон. Казалось, его блестящий черный шнур связывает ее с самой жизнью. Все, что нужно сделать, — поднять трубку и набрать номер. Даже если его нет на месте, она сможет оставить сообщение для него на коммутаторе: «Позвони мне, встреть меня. Я хочу тебя видеть».
Звук шагов миссис Филдинг еще раздавался на лестнице, когда телефон вдруг зазвонил. Она заставила себя подойти к аппарату размеренно и неторопливо, с трудом подавив желание кинуться к нему бегом.
— Алло?
— Междугородный вызов для миссис Дэйзи Харкер.
— Я слушаю.
— Говорите, мадам. Ваш абонент на линии.
Дэйзи ждала, надеялась, хотя и совершенно безосновательно, что звонит Пината, связывается с ней таким образом для страховки, опасаясь присутствия поблизости Джима или матери.
Но голос принадлежал женщине и звучал нервно и взвинченно:
— Я знаю, мне не следовало звонить вам так неожиданно, миссис Харкер, может, мне лучше называть вас Дэйзи, хотя это выглядит не слишком воспитанно, ведь мы еще не знакомы…
— Простите, с кем я говорю?
— Это Мюриэл, ваша новая, как бы получше выразиться, ну да, мачеха. — Она нервно рассмеялась. — Наверное, вы несколько ошарашены. Поднимаете трубку, а неизвестно кто представляется вам новой мачехой.
— Да нет. Я знала, что мой отец снова женился.
— Он написал вам об этом?
— Не совсем. Эта новость дошла до меня окольными путями, как и все новости, касающиеся изменений в его личной жизни.
— Простите, — быстро отреагировала Мюриэл, в ее голосе чувствовалось нервное напряжение. — Я просила его написать вам, а потом не раз напоминала.
— Здесь ни в коей мере нет вашей вины. Примите мои самые искренние поздравления. Надеюсь, вы будете счастливы.
— Спасибо.
— Откуда вы звоните?
— Из квартиры мисс Виттенберг, нашей соседки по коридору. Мисс Виттенберг обещала не подслушивать, она даже заткнула пальцами уши.
Все это напоминало первоапрельский розыгрыш: «Я ваша новая мачеха. Мисс Виттенберг заткнула пальцами уши».
— Мой отец с вами?
— Нет. Именно поэтому я и звоню, очень за него беспокоюсь. Мне не следовало отпускать его одного в его состоянии. Автостоп небезопасен даже для молодых и здоровых, когда нет особых слабостей и пристрастий. Полагаю, — осторожно прибавила Мюриэл, — вы, как его дочь, знаете, что он пьет.
— Мне это известно.
— В последнее время у него с этим делом не было особых Проблем, я за ним присматриваю. Но сегодня он не захотел взять меня с собой. Он сказал, у нас нет денег на автобусные билеты на двоих и он в одиночку доберется автостопом.
— Вы хотите сказать, что он поехал сюда, в Сан-Феличе?
— Да, он очень хотел вас увидеть. Его очень мучила совесть за то, что он сбежал и не повидался с вами. Потерял просто-напросто самообладание. Стэн ведь очень совестливый человек, он и пьет из-за этого. Это как боль, которую надо заглушить.
— Я его еще не видела, и сюда он не звонил, — сказала Дэйзи. — Вы уверены, что он собирался приехать прямо к нам?
— Ну конечно. Он даже сказал, что вы, может быть, разопьете все вместе бутылочку шампанского, дабы отметить встречу.
«Как это похоже на отца, — подумала Дэйзи. — В Париж смотреть на Эйфелеву башню, в Лондон на коронацию, в Сан-Феличе, чтобы отпраздновать встречу шампанским». Ее вдруг охватило чувство горечи и гнева. Она вновь почувствовала внутри себя младенца, который никак не может родиться, но и умереть тоже не может. Эта тяжесть ослабила захлестнувшие ее вдруг чувства.
— Стэн бы не одобрил мой звонок, — продолжала Мюриэл, — но я ничего не могла с собой поделать. Когда он приехал в прошлый раз, то связался с этой официанткой, Нитой.
— Нитой?
— Нитой Гарсиа. Так он ее называл.
— Но в заметке говорилось, что ее фамилия Донелли.
— Ну и что! Про Стэна там тоже написали, что его фамилия Фостер, — Мюриэл сухо засмеялась, в голосе ее почувствовалось осуждение. — Конечно, я, как все женщины, подозрительна, но я так и не смогла удержаться от подозрения, что вот он поехал и еще раз встретится с ней, попадет из-за этого в какую-нибудь передрягу. Я надеялась, может, он уже связался с вами, ну и вы строго-настрого ему наказали не встречаться с теми, с кем не надо встречаться.
