Людмила Зарецкая - Визитка злой волшебницы
– На долги там не хватит. А продал, потому что собирается переехать на постоянное место жительства за границу, поэтому ликвидирует тут все свое движимое и недвижимое имущество.
– Погодите. Что значит – за границу. А Таисия Архиповна как же? Получается, на нее уголовное дело завели?
– На нее. Пока она на подписке о невыезде находится, но, если хочешь знать, арестуют ее со дня на день. Пятьдесят мультов зеленых-то куда-то подевались!
– И куда?
– Ну, Инесса, ты даешь! Я-то откуда знаю? Я ж не налоговый инспектор. Думаю, что дом в пригороде Праги на что-то же куплен, и участочек при нем. Да и жить Николаю Гавриловичу на что-то надо будет. Так что денежки тю-тю, в заграничные банки выведены.
– Ну… – Инна продолжала с недоумением глядеть на него. Муромцев неожиданно разозлился.
– Не нукай, не запрягала! Что тут непонятного? Колюнчик с большими денежками за бугор сваливает. Мамаша в тюрьму садится. Вот и весь расклад.
– Как же так, Сергей Васильевич, ведь это же непорядочно! – Инна разволновалась. – Его мама – пожилая уже женщина, ей недавно пятьдесят пять отмечали. И не очень здоровая при ее-то комплекции. Как же она будет тут одна за все отдуваться, если коню понятно, что деньги у Николая? Да и вся затея эта – его, я просто печенкой чувствую.
– Чувствовать печенкой – это одно, а доказать – другое, – задумчиво проговорил Муромцев. – На всех документах подпись Таисии Архиповны стоит. Колькиной нигде нет. Чист он, аки слеза младенца.
У Инны сильно закружилась голова. Она неожиданно отчетливо вспомнила юбилей Таисии Манойловой, устроенный для нее сыном. Трон, покрытый королевской горностаевой мантией, корону на голове Таисии Архиповны, весь этот помпезный, яркий и пошлый праздник, а главное – счастливое лицо именинницы, гордящейся своим любимым и любящим сыном.
Сосудистый криз сейчас был совсем некстати. На глазах у самодовольного Муромцева Инне было стыдно падать в обморок и вообще проявлять признаки слабости, но ее сильно затошнило, а сидящий перед ней человек утратил четкость очертаний.
– Попросите принести мне воды, – прошептала Инна, залезая в сумочку за спасительным фенибутом. Муромцев подозвал официанта.
– У-у-у-у, какая ж ты впечатлительная-то, криминальная репортерка! – насмешливо сказал он, когда Инна проглотила сразу две таблетки. – Как на трупы-то смотришь?
– К трупам можно привыкнуть, – ответила Инна, – к человеческой подлости – нет.
Дурнота отступала, но Инне было все равно душно в этом проклятом помещении. Она понимала, что все, сказанное сейчас Муромцевым, – правда, от первого до последнего слова. Николай Манойлов, десять лет назад купивший любимую женщину у собственного отца, только что продал и предал родную мать, которой теперь предстояло сполна расплатиться за это предательство. И не только деньгами. За внешностью аккуратного отличника, любителя детей и классической музыки скрывался редкостный подонок с извращенным мышлением.
«Такой ни перед чем не остановится», – подумала Инна и вдруг замерла, пронзенная внезапной мыслью.
– Сергей Васильевич, скажите мне, это ведь Манойлов убил Алексея Карманова?
– Ты, душа моя, иногда такие вопросы задаешь, что тебя утопить хочется, – задумчиво ответил Муромцев. – Больно ты прыткая. Откуда мне, порядочному бизнесмену, депутату Законодательного собрания, знать, кто кого убил? Ты же у нас с правоохранительными органами дружишь, у них и спроси. Правда, ответят они тебе, что к законопослушному гражданину Российской Федерации Манойлову Николаю Гавриловичу никаких претензий не имеют. Ни как к налогоплательщику, ни как к потенциальному душегубу. Гаврош у нас чтит уголовный кодекс.
– Гаврош?
– Ну да, так его кличут.
– Он же не уголовник, чтобы погоняло иметь? А, Муром? – Сергей Васильевич вздрогнул, услышав свое лагерное прозвище.
– Язва ты, Инесса. Добром не кончишь. А что касается погоняла, так в нашей стране честные бизнесмены и бандиты по одной улице ходят, хоть и по разным сторонам. На перекрестках нет-нет да и встречаются.
– То есть вы хотите сказать, что сам Коленька никого не убивал, но бандитов все-таки нанял?
– Ничего я не хочу тебе сказать, Инесса! Ты уж версии, которые в твоей головенке рыжей рождаются, для читателей прибереги. А меня избавь. Давай, до новых встреч в эфире.
Муромцев быстро вышел из ресторана. Оставить деньги за свой чай он даже не подумал, предоставив расплачиваться Инне. Она лишь усмехнулась – фантастическая жадность депутата нашла очередное подтверждение. Инна не спеша допила кофе, чтобы убедиться, что головокружение прошло и больше не вернется, и заодно решая, что делать дальше.
В сумочке зазвонил телефон. «Таракан», – прочитала Инна на дисплее и невольно улыбнулась.
– Привет, Вань, – сердечно сказала она в трубку.
– Привет-привет, красавица. Как отдохнула?
– Нормально, Вань, уже работаю.
– Исключительно из хорошего отношения к тебе и твоим подругам я сейчас нарушу служебную тайну и сообщу тебе, что сейчас квартиру Манойловой будут штурмом брать. ОМОН уже выехал.
– Чт-о-о-о???
– А то. Новый городской прокурор ордер выписал на ее арест, а она с утра дверь не открывает.
– Вань, а может, она с собой покончила? – с тревогой спросила Инна. – Не вынесла позора.
– Ага, как же! Она в форточку наших такими отборными ругательствами поливает! Я таких и не слышал никогда. Уши в трубочку сворачиваются. В общем, там сейчас весело будет. Но я тебе этого не говорил.
– Спасибо, Ванечка, миленький, я сейчас же туда поеду!
– Давай, за эксклюзив потом проставиться не забудь. Ирка моя говорила, ты манты вкусные лепишь.
– С меня манты, Вань! И еще все, что захочешь! – пообещала Инна. Забыв про головокружение, она быстро натянула курточку и стремглав помчалась к машине.
Глава 25
Грехи детей
Будь счастливой. Это способ быть мудрой.
Колетт ГабриельШлагбаум на въезде в «Серебряный бор» был поднят. Не доезжая до участка Манойловых, Инна оставила машину на паркинге и пошла к дому пешком. Ворота тоже были открыты, и на участке стояло не менее полудюжины автомашин и омоновский микроавтобус. Крепкие парни в бронежилетах рассыпались по лужайке, держа дом под прицелом. Окна на первом этаже почему-то оказались разбитыми и щерились осколками, как волчья пасть.
– О, пресса подъехала! – услышала Инна и неохотно подошла к ребятам из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.
– Перцева, существует ли что-нибудь такое, о чем ты не знаешь? – ехидно спросил один из них. Имени его Инна не помнила.
– Я число пи могу назвать только до одиннадцатого знака после запятой, – ответила она, – а дальше не знаю.
– Не пи…, – грубо ответил человек без имени. – Тут как ты оказалась?
– К Таисии Архиповне приехала, – пожала плечами Инна. – Я в Египте отдыхала, только сегодня прилетела, а она мне звонила пару дней назад, сказать, что у нее неприятности. Ну, я и пообещала, что, как только вернусь, сразу заеду.
– А если я проверю?
– Да проверяй, Игорек, – Инна вдруг вспомнила, что грубияна зовут Игорь Андреевич Литвинов. И что он майор ОБЭПа.
– Ну, в общем, приехала ты, дорогая, не вовремя. Мадам гостей не принимает, дверь им не открывает и встречает неласково. Мы тут уже два часа отираемся. Вон, ОМОН на подмогу вызвали, сейчас штурм начнем. Надоела дура-баба.
– Погоди, Игорь. Не надо штурма, давай я попробую с ней поговорить.
– Это как, интересно? Дверь она не открывает, к телефону не подходит, мобильник отключен.
Инна аккуратно подошла к самому дому и встала под разбитым окном, за которым, как она знала, была гостиная.
– Таисия Архиповна! – закричала она. – Это я, Инна! Пожалуйста, наберите мой номер! Позвоните мне, Таисия Архиповна! Мне очень нужно с вами поговорить!
За окном шевельнулась какая-то тень, а может, Инне, нервы которой были напряжены до предела, это только показалось.
– Перцева, если она дверь откроет, не вздумай в дом заходить! – заорал вдруг Литвинов. – Она тебя в заложники возьмет, нам всем потом головы поотрывают! Поняла? Отходи давай от дома на безопасное расстояние. Мать твою!
– Таисия Архиповна! – снова позвала Инна, и тут у нее в кармане внезапно зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, она тихонько пошла в сторону от дома, к гаражам, где было относительно тихо. За стальной решеткой рычали, оскалившись, риджбеки. Инна протянула руку сквозь сетку и погладила жесткую шкуру одного из них.
– Здравствуйте, Таисия Архиповна, – тихо сказала она в трубку.
– Здравствуй, деточка, – голос Манойловой был сух и бесцветен.
– Таисия Архиповна, миленькая, надо открыть дверь. Зачем вам этот штурм? Вы одна дома? Где Эвелина и Николай?
