Антон Леонтьев - Ключ к волшебной горе
Платон ничего не ответил.
Полина надеялась, что эта встреча с Платоном станет первой и последней. Однако все оказалось иначе. Крещинский навязался в приятели Славко, зачастил в гости к Трбоевичам. Полине приходилось принимать Платона чуть ли не каждый день.
Платон умел завоевывать симпатии. Каждый раз, приходя в гости, он приносил подарок для Володи, и ребенок вскоре с нетерпением стал ждать «дядю Платона». Для хозяина дома у него имелась бутылка горячительного – хорошего вина или коньяка. Полине он вручал цветы и сладости. Она немедленно отдавала их экономке Ангелине Михайловне. Та, расплываясь в златозубой улыбке, говорила:
– Полина Львовна, какое чудо! И почему вы не хотите оставить эти цветы у себя? А конфеты! Вы только подумайте, из Швейцарии!
– Я не люблю сладкое, – отвечала сладкоежка Полина. На самом деле она плохо переносила визиты Платона. Тот же, казалось, не замечал ее смущения. Он мог провести в гостях несколько часов кряду. Когда Полина попыталась намекнуть Славко, что не желает более видеть Крещинского, муж резко ответил:
– Полина, что с тобой происходит? Дружба Платона Валериановича – большая для нас честь!
Спустя полгода Славко назначили послом Советского Союза в Герцословакии. Он был несказанно рад этому неожиданному назначению. Жене он сказал:
– Мне придется проводить за границей большую часть времени. Однако ты и Володя останетесь в Москве.
– Почему? – взмолилась Полина. – Славко, ты не можешь бросить нас, а сам уехать в Герцословакию!
– За вами найдется кому присмотреть, – ответил тот. – Платон Валеианович будет помогать вам!
Этого Полина и боялась. Славко решительно не хотел понимать ее страхи. Для него Крещинский был лучшим другом и надежным товарищем. Славко отбыл за границу, в Москву он приезжал раз в несколько месяцев. Полина проводила все это время в одиночестве, тоскуя по мужу.
LXXXVI
Сын вырос, начал ходить в школу. Полина с удивлением и огорчением отметила, что Володя рьяно поддерживает советские лозунги, к которым она относилась с опаской. Мальчик был непоколебимо уверен в том, что Сталин и его сподвижники никогда не ошибаются и ведут страну в светлое будущее. То и дело в школе, где учился Володя, арестовывали родителей кого-нибудь из детей. Когда Полина узнала, что ее сын закидывал камнями и грязью своего бывшего лучшего приятеля, она устроила ребенку выволочку.
– Как ты мог! – Полина была вне себя. – Владимир, отвечай мне! Как ты мог поднять руку на человека и швырнуть в него камень! Он же твой друг!
– Его отец – враг народа, – ответил мальчик равнодушно. – А значит, и он сам враг народа. И никакой он мне не друг. Я не хочу дружить с теми, кто продает нас американцам. Мама, скажи, что ты делала, когда жила за границей?
Полина поняла, что потеряла сына. Он с жадностью впитывал советские догмы, безоговорочно верил пустым и громким словам и не желал задумываться над происходящим. Или она слишком строга к восьмилетнему мальчику?
Володя предпочитал общаться с Ангелиной Михайловной. Полина заметила, что экономка исподволь привязывает ребенка к себе. И даже в этом она не могла противостоять Ангелине – она не могла уволить ее без согласия Славко.
В те редкие дни, когда Славко возвращался в Москву, Полина пыталась воссоздать атмосферу счастья и беззаботной любви, которая когда-то была между ними. Славко почти все время проводил на банкетах, возвращался домой под утро, усталый и разбитый. Полина не помнила даже, когда они занимались последний раз любовью. Оказываясь в кровати, Славко забывался тяжелым беспокойным сном.
LXXXVII
Однажды она была представлена советскому диктатору. Вместе со Славко они оказались на балете, посвященном очередной годовщине Октября. Действо под названием «Торжество коммунизма» было удостоено Сталинской премии и единодушно-восторженно встречено критикой. Партийная элита собралась в Большом театре, чтобы лицезреть шедевр, в котором солировала блистательная Лепешинская.
В декабрьский день 1936 года представление обещало быть необычным – царская ложа ждала высокого гостя. Товарищ Сталин захотел посмотреть нашумевший балет и лично пожаловал в театр.
Разноцветная публика заполняла партер и ложи. Мужчины были в военных френчах, женщины старались перещеголять друг друга нарядами и драгоценностями. У Полины не было ни малейшего желания наслаждаться шедевром на тему революции, однако Славко оказался неумолим – они были обязаны идти в театр.
Полина выбрала простое черное платье, на плечи накинула пелерину из соболя. Она видела, как многие из дам бросают на нее завистливые взгляды. Несмотря на простоту ее вечернего туалета, он был самым элегантным и красивым. Супруги высоких советских боссов остановили свой выбор на замысловатых платьях с оборками, рюшками и бантами, а драгоценности были слишком аляповатыми.
Супруги Трбоевич оказались в одной из лож, которая находилась недалеко от ложи вождя. Представление задерживалось, публика то и дело вертела головами, все ждали одного человека – Сталина.
Наконец Иосиф Виссарионович появился в ложе. После самоубийства жены (ходили упорные слухи, что на самом деле Надежда Аллилуева была убита, и не кем иным, как самим Сталиным) он всегда появлялся на публике в одиночестве.
Диктатор был облачен во френч защитного цвета. Раздались неистовые аплодисменты, овации, которые не смолкали несколько долгих минут. Полина чувствовала, что ладони у нее отваливаются, однако никто не хотел останавливаться первым. Диктатор с явным наслаждением осмотрел раскинувшийся под ним, как безбрежный океан, зрительный зал.
Полина никогда не понимала, почему советскому лидеру следует оказывать такой безумный прием. Однако она благоразумно не задавала подобных вопросов вслух. Она заметила, что взгляд Иосифа Виссарионович скользнул и по ней. Ей стало немного жутко. Наконец Сталин опустился в золоченое кресло, и хлопки как по команде смолкли. Балет начался.
В антракте Полина осталась в ложе. Она решительно не хотела предаваться светской болтовне с женами знакомых мужа. Больше всего ей хотелось оказаться в пустой квартире, броситься на кровать и натянуть на голову подушку. Сюжет балета был, по ее мнению, неуместно пафосным и абсолютно надуманным, исполнители же – великолепными, что делало представление еще более бессмысленным.
Внезапно около нее появился перепуганный Славко. Он произнес:
– Полина, Иосиф Виссарионович желает видеть тебя!
Возник и начальник охраны вождя, который сказал, что товарищ Сталин хочет побеседовать с Полиной. Вместе со Славко она направилась в царскую ложу.
LXXXVIII
Сталин постарел и обрюзг с тех пор, как она видела его последний раз на банкете. Вблизи он не производил впечатления великого диктатора и единоличного властелина одной шестой части суши. Иосиф Виссарионович разительно отличался от своих парадных изображений, которые представляли его лихим джигитом. Ему было под шестьдесят, вспомнила Полина. Хитрое смуглое лицо, побитое оспой, рыжеватые (а вовсе не черные, как на официальных портретах) с проседью усы, желтоватые кривые зубы и неизменная трубка в руках.
В ложе она заметила Платона, а также наркома внутренних дел Лаврентия Берию. Последний – невысокий пузатый человек в пенсне – буквально впился в Полину взглядом хищника, она почувствовала себя неуютно. Берия обожал красивых женщин, Сталин делал вид, что не замечает подобные шалости своей правой руки. Об оргиях на даче наркома ходили жуткие слухи, однако никто не решался обвинить Берию открыто в распутстве. Он отличался от своих несчастных предшественников, Ягоды и Ежова, которые были расстреляны как враги народа. Берия занял кресло главного палача страны для того, чтобы остаться в нем надолго.
– Добрый вечер, – произнес Сталин, раскуривая трубку. Вспыхнул рубиновый огонек, который бросал блики на его мужицкое лицо. Полине сделалось страшно. – Ну что же вы, товарищ Трбоевич, утаиваете от нас свою жену, – заметил Сталин угрожающим тоном. – Это настоящее преступление против советского народа!
Полина заметила, как напрягся и побледнел Славко. Он не знал, как следует реагировать на слова вождя, – была ли это шутка или обвинение.
Славко, заикаясь, стал что-то лепетать. Сталин внимательно слушал его, затем оборвал на полуслове и весомо произнес:
– Вот что, товарищ Трбоевич, возвращайтесь-ка вы в свою ложу, а ваша супруга останется здесь. Вы ведь не против?
– Никак нет, товарищ Сталин, – отчеканил Славко. На нем не было лица, казалось, что еще минута – и он рухнет без сознания. Он неловко вышел из царской ложи.
Сталин хитро посмотрел на Полину и сказал:
– Значит, ваш отец был Лев Новицких? Кадет и сторонник парламентской республики? А вы, товарищ Трбоевич, любите Советскую власть?
Полина увидела ухмылку на лице Берии, а Платон Крещинский вежливо засмеялся шутке Сталина. Судя по всему, диктатор обожал задавать провокационные вопросы, которые ставили в тупик собеседника, следя за его реакцией.
