Валерий Барабашов - Изувер
— Да не убивал я инкассаторов! Вы че это, мужики? — В глазах Мотыля поселился откровенный страх. — Это же в самом деле вышак. Оружие, труп, трое раненых…
— Все знает! — подхватил Мерзляков. — Мы, сыщики, и то половину только знаем. УВД землю роет, мы, как бобики, по району рыщем…
— Да я… читал! Об этом же в газетах писали.
И по телеку видел, Тропинин выступал. И карточку — что вы мне под нос ее суете? Не похож я!.. И инкассаторов не мочил. Чего вы на меня валите?!
— Ты поспокойней, поспокойней, — сказал, оторвавшись от протокола Шаталов. — Чего беситься? Лучше признаться, помочь следствию — это зачтется. Мы в таком случае старые эпизоды ворошить не будем. Дело прошлое, возни много.
А возьмешь инкассаторов…
— Да зачем я буду на себя чьи-то грехи вешать? На хера они мне нужны? — не выдержал, заорал Мотыль.
Мерзляков закурил новую сигарету, предложил и задержанному. Мотыль взял трясущимися пальцами пачку, никак не мог выдернуть из нее сигаретину; наконец закурил, немного успокоился.
— Мы тебе по-дружески советуем, — начал трудный разговор Мерзляков. Возьми одних инкассаторов, лучше будет. Станешь упираться — на полную катушку тебя раскрутим. И утопленника вспомним, и тачки угнанные, и наркоту. И финарь этот в зачет пойдет, и сопротивление властям… К стенке ведь станешь, Мотыль!
В кабинете зависла напряженная долгая пауза.
Оперы, рассевшись за столами, молча курили, ждали; Мотыль молчал.
— В общем так, Перегонцев, — сказал Мерзляков. — Посиди в камере, подумай. Утром скажешь.
…Мотыля заперли здесь же, в райотделе, в каменный, с единственным оконцем под потолком, мешок, где уже сидели какие-то мрачные, помятые жизнью и ментами личности. Общий разговор с тремя мужиками у Мотыля не склеился, да и не хотел он ни с кем разговаривать, завалился на топчан, отвернулся к стене.
«Ладно, возьму инкассаторов, — думал Мотыль, трогая шишку на голове. Погляжу, куда они, оперы, гнуть будут. Поиграем, ладно. Я им зачем-то нужен… А на суде все равно откажусь.
Скажу, что били, силой заставляли признания подписывать. Или следователям все расскажу. Эмму Александровну Крайко знаю, она тут, в Левобережной прокуратуре, работала, были у меня с ней встречи. Баба справедливая, нашенская. Разберется, что к чему. А этому пидору Мерзлякову сейчас подыграю, пусть потешится. Лишь бы те, старые дела, не ворошил. Если действительно начнет там копать…»
Завертелось на следующее утро странное следствие: Перегошдев взял на себя нападение на инкассаторов. Трое его корешков — Мачнев, Кузанков и Круглое — дали на него свидетельские показания: мол, Перегонцев рассказывал им, что «готовится брать банк или инкассаторов, что показывал пистолеты, стрелял из них в лесу…».
Начались допросы арестованного, проводились следственные эксперименты, пошли, защелкали дни, недели. Мотыля возили из СИЗО на место преступления, задавали вопросы, просили показать, как он и откуда стрелял в инкассаторов, где стоял, куда пошел после нападения и так далее. Спрашивали, конечно, и про оружие — про обрез и пистолеты «Макарова», которые срезал у постовых милиционеров, — и тут Мотыль совсем запутался в показаниях, ничего уже не мог толком объяснить ни подполковнику Сидорчуку из УВД, ни следователям прокуратуры Крайко с Костенкиным. Все, кто принимал участие в допросах Перегонцева, начинали понимать, что тянут пустышку.
Свидетели нападения на инкассаторов и сами пострадавшие, раненые Рудаков и Швец, торговка из Ростовской области, Рыбальченко, раненый рабочий магазина — все в один голос на очной ставке сказали: не он. Похож, да. Возраст подходит, телосложение, походка… и все же не он.
Мотыля нарядили в коричневую болоньевую куртку, надвинули на самые глаза черную шапочку, дали в руки муляжи пистолетов, поставили у телефонной будки, что у «Сельхозпродуктов», подогнали «УАЗ» с зелеными полосами, расставили свидетелей…
Вроде он, убийца. Очень похож в этой одежде.
А когда разденется, снимет шапочку…
Не он. Свидетели стояли на своем.
Первым почувствовал подвох подполковник Сидорчук. Ломал голову: зачем Перегонцев берет на себя такое серьезное преступление? Хочет спрятаться в тюрьму от какого-то еще более тяжкого?
Или прикрывает кого-то?
Где он взял пистолеты убитых в прошлом году милиционеров? Где обрез, из которого они были уничтожены?
Все показания Мотыля тщательно проверялись и перепроверялись.
Он заявил, что к убийству милиционеров никакого отношения не имеет, а их пистолеты лупил по случаю, «у двух черных». Имен сейчас точно не помнит… кажется, одного звали Рамиз, а другого Маис, оба азербайджанцы.
Потом, после неудачного покушения на инкассаторов, пистолеты толкнул двум русским парням из Нижнего Новгорода — Саше и Сергею.
Ни фамилий, ни адресов их он не знает.
Тем не менее опергруппа из Придонского УВД отправилась в Нижний, к коллегам. По приметам, какие дал Мотыль, составили фотороботы «Саши» и «Сергея»… Три недели напряженной работы пошли впустую, таких «покупателей» стволов в криминальном мире Нижнего не оказалось.
Мотыль, конечно, водил милицию занос.
…Крайко вызвала в прокуратуру капитана Мерзлякова и его парней — это по их версии закрутилась эта карусель.
Бравые оперы дружно стояли на своем: получили информацию от своих осведомителей, задержали Персгонцева, тот во всем признался. Как надо было поступать оперативникам? Отпустить Мотыля? К тому же Перегонцев дал показания добровольно, никакого давления и физического воздействия на него не оказывалось. Вот мы, все трое, можем это подтвердить…
Эмма Александровна отпустила оперативников.
Мотыль был возвращен в СИЗО.
Глава 18
ТОТ САМЫЙ «КАМАЗ»…
Лучший друг семьи Волковых — Джаба Махарадзе со своим двоюродным братом Гогой прибыли в Придонск на собственном «КамАЗе» с новой партией апельсинов и мандаринов. Фура была под завязку забита фруктами, тент утеплен, картонные коробки дополнительно укрыты брезентом. Как-никак, стояла зима, нежные плоды надо поберечь. Впрочем, зима Центральную Россию особенными морозами не мучила: стрелки термометров стояли около отметки «О», ночью опускаясь вниз, а днем, по солнышку, снова выпрямляясь, занимая горизонтальное положение. И тем не менее рисковать фруктами было нельзя.
Забрызганный по уши «КамАЗ» братьев Махарадзе остановился неподалеку от дома Волковых.
Был уже вечер, темень, мало кто из прохожихпроезжих обратил внимание на высокий громоздкий грузовик, приткнувшийся к самому тротуару.
Да и чем, собственно, мог он привлечь внимание занятых горожан? По Придонску таких машин бегает тысячи… разве что номерами: сразу же видно, что они — не российские. Какие-то незнакомые цифры, нет на номере и привычного уже флажка-триколора и трех нерусских букв «RUS».
Все стало иностранным…
Номер на «КамАЗе» грузинский, но если бы грузинская ГАИ взялась проверять машину, то выяснила бы с немалым удивлением, что номера эти давным-давно списаны, заменены на новые, так как в свое время сильно износились, поржавели, краска с них слезла. Словом, две эти продолговатые железяки должны были быть в свое время переплавлены в городе Рустави на местном металлургическом комбинате, но народные умельцы есть повсюду, в том числе и в Грузии: старые, списанные номера оказались на «КамАЗе» Джабы Махарадзе, а «КамАЗ», как мы помним, был угнан в прошлом году из Придонска.
Вообще-то, разумный предприниматель не стал бы так рисковать: «КамАЗ» с красной кабиной и синим тентом был здесь в розыске, так же как и пропавший без вести шофер Александр Крылышкин. Но Джаба был молодым, начинающим предпринимателем, к тому же он доверился семье Волковых и, в частности, Павлу, поверил его словам о том, что приобретенная им в Придонске машина неприятностей не принесет. Да и времени уже прошло достаточно, а оно, как известно, не только притупляет боль утрат, но и снижает бдительность, в том числе и у преступников. Конечно, Джаба понимал, что грузовик он приобрел криминальный, но теперь это волновало его мало: номера на двигателе и шасси были перебиты, госномера — в наличности. Что еще ГАИ нужно? А похожих грузовиков — пруд пруди, завод их клепает без передышки.
И все же Махарадзе, как показали дальнейшие события, поступили опрометчиво. Не стоило им приезжать в Придонск на этом грузовике. Но молодых коммерсантов окрылил тот первый успех в этом русском городе фрукты они выгодно продали и дешевый грузовик приобрели. Пусть и не совсем законно, с риском для дальнейшей репутации и с перспективой на нелицеприятные беседы с милицией, но тот, кто не рискует, не пьет шампанское. Увы.
К тому же у братьев Махарадзе была теперь в Придонске своя база, хорошие знакомые, у которых они могли остановиться, переночевать, попросить помощи и содействия в реализации товара Старший Волков по-прежнему работал в овощном магазине у Дмитровского рынка, там у него друзья-приятели, знакомства с оптовыми покупателями. А это все немаловажно для бизнеса, связь и знакомства в торговом деле — святое. Тем более для тех, кто имеет дело со скоропортящимся, капризным товаром — фруктами и овощами…
