Александр Граков - Город пропащих
Федор свалился на голову, как ранний снег. Пришел со станции уже под вечер, но ночевать не собирался, сказал, что уедет последней электричкой.
Игнат был один, Мишка, прибившийся к нему окончательно после смерти Крота, уже пару дней Обретался в Москве, и это тоже беспокоило Глухаря.
Федор приволок целую сумку разной снеди, пытался сунуть Игнату денег, но тот не взял, хотя, видно было, растрогался.
Сели опять в саду несмотря на то, что перед заходом солнца заметно посвежело.
Игнат пить не стал, а Федор хлопнул стопку под ядреные огурцы, которые старик удивительно умело засаливал.
- Ну, вот что я тебе скажу, - начал Глухарь, сминая себе тюрю из картошки с парным молоком. - В "Руне" Купцов - никто. А вот главный там даже не Мирон этот трепаный, а совсем никому не известный человек. Бают, цыган из Молдавии. Немолодой. Сидел за мошенничество в особо крупных размерах, но быстро вывернулся, видно, рука была - там, говорят, на Бровастого выходы имелись. Деньги с евреев брал, которым помогал через своих людей на таможне в Чопе вывозить много чего... Но это нас сейчас не колышет, хотя как знать... Сегодня ведь та же урла правит, только другого разлива, значит, и связи у него остались прежние. Небось отстегивал прилично. На Москве он сейчас прибрал большую власть, подгреб крупных "авторитетов". Не все, конечно, пошли, недовольных много, но - сила за ним. Витебский Мирон у него - правая рука.
- А чего хотят? - озадаченно спросил Федор.
- Мне расщелкали, но ведь трудно судить... Тоже по слухам все... Старик помолчал. - Будто бы хотят с "новыми", с "шерстяными" этими, договориться. Наша, мол, "крыша" и участие, живите спокойно, но берите в долю...
- Неплохо придумано... - заметил Федор. - Надоело, значит, в подполье сидеть, когда деньги легально "отмыть" можно. Хоро-ошо...
Он засмеялся, представив, как Артур Нерсесович договаривается с "ворами в законе". Но и удивительного здесь ничего не было. Решение простое, как яйцо. Само напрашивается. То, что называли "дном", становится поверхностью и в полном праве теперь вершить любые дела, и никакой УК - не указ! Да какой УК? Это для нищих, бомжей да карманников на вокзале. Солидные люди сами законы пишут, и не для них они писаны.
- После Крота, ну, кумекаешь, когда он узнал про Китайца и хотел его гэбэшника в заложники взять, - продолжал Игнат, - в "Руне" большой шмон был - Мирон всех сменил, защиту какую-то, говорят, установили. От "прослушки". Теперь обслугой там Зяма Павлычко командует. Зяма - мужик скользкий. Продался с потрохами, но фасон перед остальной шатией-братией держит. Скажу так: доверять никак нельзя. А на тебя не зря глаз положили, у них там слизь одна. А ты боевой, молод еще, но опыт имеешь.
- А ты про Купца, конечно, ничего не слыхал? - усмехаясь, спросил Федор.
- Да откуда? У меня здесь телефона нет, и не приезжал никто давно. Вот Мишку жду. Что-то подзадержался он в Москве. - Игнат навострил уши: Случилось что с ним?
- Он на Китайца наехал, конкретно. Гранатомет, стрельба, но в "молоко"...
- Вот это да! - выдохнул изумленный Игнат. - Тихо сидел, никуда не лез...
- Видно, подперло, бабки понадобились...
- Сам? Без Мирона? - недоверчиво покачал головой старик.
- Вот уж не знаю... Судя по тому, что он рассказал, сам рискнул...
- Замочат! - уверенно проговорил Игнат. - Кранты Купцу. И не Китаец. Свои.
- Короче, дядька Игнат, завтра прямиком потопаю в "Руно", - сказал Федор, как отрезал. - Затянул я дело, пора мне в этой навозной куче пошуровать.
- Смотри, такое говно пристанет, не отмоешься, - предостерег Глухарь.
- Не, я там долго не задержусь. У меня свои планы... - Федор поднялся. - Пора мне...
- Ты постой... - Игнат как будто о чем-то раздумывал. Потом решился, встал и пошел в глубь сада, поманив рукой Федора. Тот двинулся за стариком.
Глухарь подошел к огромной поливочной бочке. Рядом с ней под кустом смородины на деревянных решетках стояли ведра и лейки. Старик поставил ведра на землю, поднял одну из решеток - под ней лежала присыпанная соломой сколоченная из досок плита. Федор недоумевающе смотрел на Глухаря.
- Давай-ка сдвинем, - попросил старик. Они взялись с обоих концов, нажали, и плита съехала в сторону, открывая лаз.
- Погреб у меня там, - пояснил Игнат. Вниз вела грубо сколоченная лесенка. Сначала по ней спустился Глухарь, а за ним следом и Федор. Он подумал, что там придется стоять пригнувшись, но внизу оказалось довольно большое помещение. Старик вытащил из кармана фонарь, посветил, и Федор увидел впереди узкий проход. Именно туда устремился Игнат.
Проход был тесный, Федор, идя боком, почувствовал, что стены его выложены камнем.
- Это что же такое? - спросил он. - Неужто ты вырыл такой схорон?
- Куда мне! - отозвался Глухарь. - На этом участке, видно, большой дом стоял. Когда я в пятидесятые годы в здешних краях впервые объявился, тут стрелочником мой свояк работал, от него это место ко мне и перешло, когда я в последний раз освободился и решил завязать. Свояк в Коломне осел, а я на переезде остался. Свояк говорил, что когда он в сороковые годы здесь работать начинал, сразу после войны, то еще кирпичный фундамент торчал и стены. Бомбили, знать... Железная дорога-то рядом. А подвалы остались.
И они действительно скоро очутились в просторном подвале. Щелкнул выключатель, и под потолком, до которого можно было достать рукой, зажглась яркая лампа, осветив старый, позеленевший кирпич стен. Посередине стоял большой, крепко сколоченный стол, а рядом - несколько табуреток.
- Ого! - сказал Федор. - Бомбоубежище!
Но когда он взглянул на то, что лежало на столе, то потерял дар речи.
- Вот так, Федя! - скромно сказал старик. - Теперь ты понял, чем я на досуге промышляю? Сначала так, баловался, а теперь хоть из пыли, хоть из дерьма такое изделие могу испечь, что мало не покажется...
Федор перебирал в руках разноцветные проволочки, батарейки, на одном конце стола в аккуратной коробочке тикало несколько будильников. В банках и колбах переливались яркими красками какие-то порошки, жидкости, лежали стопочкой завернутые в вощеную бумагу плотные брикеты. Были тут несколько спиртовок, реторта с резиновыми трубками, множество газовых баллончиков, а также полный набор слесарных инструментов. Около стола возвышался плотно закрытый шкаф.
- Да ты алхимик, дядька Игнат! - Федор хотел пошутить, но не получилось, серьезным делом занимался старик.
- Мне давно Мишка помогает, - объяснил Игнат, - я в этой химии не петрю ничего, все по наитию. В зоне со мной сидел один, ну, так, на досуге балакали... Большой человек был, ученый. На фронте этим занимался, в партизанах. А я памятливый. Мишка-то в химии голова. Вот вдвоем и колдуем. Могу с наперсток подарочек сделать, а рванет по высшему классу.
Показав свое хозяйство, Глухарь заторопился назад. Федор шел за ним и размышлял о том, что не случайно, совсем не случайно старик раскололся. Не похвастаться хотел, а прямо намекнул на то, что должен бы сделать Федор.
Они вышли в сад. Уже совсем смеркалось. Игнат задвинул лаз плитой, укрыл соломой, сверху положил решетку, поставил на место ведра и лейки.
- Думай, паря, думай, - бросил Стреляному. Когда Федор уже прощался с ним у калитки, из сгущающейся темноты со стороны линии послышались быстрые дробные шаги. И через несколько минут перед ними выросла фигура Мишки. Парень был явно взволнован.
- В Москве опять потеха, - сказал он после приветствий. - Купца разжаловали. Мне из его охраны один шепнул, что всех их рассчитали. Уматывает Купец за бугор со всем семейством.
- Ага, - злорадно усмехнулся Игнат, - испортил он им игру. Ты, Федор, смотри...
- Я что, - засмеялся Стреляный, - я птица мелкая... Но твой намек я понял, дядька Игнат...
"Золотое руно" оказалось скромненько отремонтированным двухэтажным особняком за высокой решетчатой оградой. Все окна в доме были закрыты жалюзи. Парадный въезд был заперт, и потому Федор подошел с переулка. Здесь располагалась кали-точка, а в ней было установлено переговорное устройство. Федор нажал на кнопку. Ему никто не откликнулся, но из боковой двери дома вышел мужик в кожаной куртке и направился прямо к калитке.
- Кого надо? - без всякого любопытства спросил он, но глаза цепко скользнули по фигуре пришедшего, затем по пустынному переулку за спиной Федора.
- Мне сказали прийти... - Федор помялся, имя Мирона называть не следовало. - Передай, что Стреляный здесь.
Лицо мужика не выразило никаких эмоций, он повернулся и пошел снова к особнячку, скрылся за дверью.
Федор ждал, наверное, минут пять. Он успел выкурить сигарету, слоняясь вдоль ограды, и заметил две телекамеры, установленные на деревьях в садике вокруг особнячка. Их мертвые пустые глазки охватывали подъезды к дому.
- Эй, - окликнули его сзади. Тот же мужик стоял у приоткрытой теперь двери. - Заходи!
Федор толкнул калитку. Она открылась, и он вошел во двор. Замок щелкнул за ним.
![Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]](/uploads/posts/books/1064/1064.jpg)
