Александр Граков - Город пропащих
- Какая жара... - прошептал Артур Нерсесович. Но говорить ему хотелось совсем о другом. Он понимал, что в его жизнь опять вмешалась своевольная сила, которая зовется любовью. И потом, у него было время понять и то, что во всех последних, постыдных для него, эпизодах с Еленой была затронута основа основ человеческого существования. Речь шла о самом простом и самом важном - о человеческой свободе. О самой простой и самой важной проблеме: как далеко может распространяться власть одного человека над жизнью другого и насколько этот другой может позволить первому собой распоряжаться.
"Я перегнул палку, - думал он. - Я давно дал почувствовать ей, что она - в клетке, пусть и золотой. И вот результат... Все надо начинать заново..."
Впереди среди деревьев мелькнул просвет. Их кортеж приближался к шоссе. Передняя машина слегка замедлила ход на повороте. "Мерседес" Аджиева тоже. Вот первый джип уже выехал на магистраль.
Сначала Артур Нерсесович не сообразил, что произошло. Он услышал оглушительный грохот над головой и почувствовал, что его жесткие волосы, как притянутые магнитом, поднялись кверху. А затем неподалеку в лесу раздался мощный взрыв. Машина дернулась так, словно наткнулась на препятствие на скорости под 100 км в час: ее занесло набок, мотор взревел, запахло гарью и дымом. Град мельчайших стекол осыпал все в салоне сверкающей седой пылью. Аджиева отбросило на обитую кожей дверцу, и он больно ударился головой о переплет окна. Собака свалилась с сиденья и барахталась на полу, устрашающе рыча. Осколки впились ей в брюхо и лапы. Водитель, вцепившись в руль, почти съехал вниз.
"Не тормози", - хотел крикнуть Артур Нерсесович, но почувствовал, что язык не подчиняется ему, а глаза затягиваются какой-то мутью. По лицу пробежало дуновение ветра, и тут он увидал над головой небо... Крышу автомобиля снесло начисто.
Водитель, по щекам которого стекали тонкие струйки крови, видимо, инстинктивно нажал на газ. Разбитый "мерседес" лишь на несколько секунд замер в кювете. Взревел мотор, машина выправила курс и рванулась вперед на шоссе. Скорость спасла и водителя и Артура Нерсесовича, потому что несколько автоматных очередей, выпущенных по ним, уже не достали их.
Оба джипа охраны тут же взяли в кольцо опушку леса на перекрестке дорог, откуда велся огонь. Люди из первого джипа, пригнувшись, перебежками, уже заходили в тыл стрелявшим, а из второго звучала ответная автоматная стрельба.
Кто-то бросил гранату, за деревьями раздался взрыв, потом другой. Ехавшие по магистрали машины быстро поворачивали назад, не доезжая до места разгоревшегося боя.
Михась, сидевший в первом джипе, ползком приблизился к поляне, где, как предполагалось, укрылись нападавшие.
Он увидел горящую машину и два окровавленных тела подле нее.
- Живьем, взять остальных живьем, - крикнул он приблизившимся товарищам и тут же получил пулю в голову из кустов напротив.
Все залегли снова. Горящая машина внезапно взорвалась. Сквозь языки пламени мелькнул скорчившийся огрызок обуглившегося человека.
Разделившись на пары, преследователи из двух джипов рассеялись по лесу. Несколько раз раздался харкающий треск автомата. Потом все стихло.
На обочине шоссе, метрах в двухстах от места нападения, стоял развороченный "мерседес". Артур Нерсесович, бледный, с запавшими глазами, сделал попытку открыть дверцу, потом перевел взгляд на водителя, уткнувшегося лицом в руль.
- Юрка, - с трудом произнес Аджиев, - ты жив? - Шофер не откликнулся, тогда Артур Нерсесович протянул руку и положил ее ему на плечо, потеребил: - Юрка...
Тот приподнял голову и повернул залитое кровью лицо к Аджиеву.
- Босс, - просипел он, - я ничего не слышу. Ничего... - И запричитал диким, воющим криком, обхватив голову ладонями. Рычаньем отозвалась на его крик бегающая подле машины собака.
Аджиев вздрогнул, и тут только услышал сам, как неизвестно почему включившееся на полную мощность радио беспечно напевает дурным голосом:
"В шикарном отеле ночной ресторан, Вино, сигареты и пьяный дурман. Казалось, не встречу тебя никогда, Лишь пару минут подарила судьба..."
Это было настолько абсурдно по сравнению с тем, что они только что пережили, что Аджиев начал смеяться. И не мог остановиться, совладать с собой. Так его и застала вернувшаяся охрана - смеющимся.
А еще через несколько минут подъехали, вызванные по рации, две машины "скорой помощи" и милиция.
"Что теперь будет?" - бился у него в голове неотвязный вопрос - с той самой минуты, когда ему сообщили, что группа, поехавшая на ликвидацию Китайца, разгромлена. Четверо убитых. А пятый, которому чудом удалось уйти от преследователей, сообщив это известие в его контору в Москве по телефону, бесследно исчез.
Конечно, деньги уплачены. А результат? Он взял на себя ответственность, он действовал в одиночку, рассудив, что победителей не судят, и вот - полный облом.
Купцов раздраженно ходил по террасе своего барского дома. Все домочадцы попрятались, почуяв, в каком он отчаянном состоянии. Теперь под горячую руку ему попадаться не следовало. Павел Сергеевич был вспыльчив.
Сегодня решалось его будущее, он поставил на карту большие бабки в ожидании верного выигрыша. И вот - сначала дурацкий звонок этой истеричной бабенки, а потом - провал всей тщательно разработанной операции. Он ведь и людей разыскал - не новичков в военном деле, знал ведь, на кого наезжал. Но, видно, Аджиеву покровительствовал дьявол.
Купцов даже не знал всех подробностей. Позвонивший был очень краток. Из его сбивчивого рассказа нельзя было составить картины происшедшего. Но зато вечером московское радио рассказало все до мелочей. Эти пронырливые журналюги успевали везде. Выходило, что одного выстрела из миномета оказалось недостаточно, а шофер спас положение, не испугавшись, не затормозив, почему и не получилось расстрелять сидевшего в машине без крыши Китайца из автомата.
Точно, ему помогал дьявол!
Купцов ходил, как маятник, из стороны в сторону, а в глубине души ждал звонка. Мирон ему обязательно позвонит. Но вот что отвечать? Отказываться от всего? Это было бы самое лучшее, но ведь не поверит, да и выплывут где-то концы. Не сейчас, так позже. А ведь Мирон просил его не предпринимать никаких собственных шагов. Значит, свой план имел, но посвящать в него Купцова не собирался.
Шли часы, уже близилась ночь, а Мирон все не звонил. И тогда Павел Сергеевич понял, что дело гораздо хуже, чем просто неудавшееся покушение на "шерстяного". Его просто "кинули". Во всех смыслах. Отторгли от синклита "авторитетов", и теперь он должен рассчитывать только на себя.
Купцов засуетился, приказал выводить машину из гаража. Он решил поехать в "Золотое руно" навстречу ясности, потому что неизвестность была для него худшей казнью.
Уже садясь в автомобиль, Павел Сергеевич с беспощадностью для себя осознал и еще одну вещь: теперь он - враг Аджиева и может ждать ответного удара в любой момент. Если только тот узнает... Если его баба проговорится ему, назовет телефон и имя. И тогда... Нет, не борец был Купцов. Вся эта новая жизнь в духе американских боевиков была ему западло. Вот попробовал сам, влез в чужой для него сценарий и вытолкнут, как пробка из бутылки. Все равно выбора не оставалось, ему необходимо было ехать в "Золотое руно".
- Ты можешь мне объяснить, что произошло? - Артур Нерсесович с ледяным компрессом на голове лежал на широкой кушетке в своей спальне. В отличие от нарядной спальни жены, эта комната выглядела несколько мрачновато. Стены были обиты деревянными панелями, а мебель по стилю напоминала о временах рыцарских турниров. Лишь на одной стене висел полный света и воздуха современный пейзаж.
- Действует какой-то старый план, - сказал Федор. - Думаю, еще со времен Раздольского...
- Вот гнида... - без гнева в голосе, а как факт констатировал Артур Нерсесович. - Одно утешение, что кости его уже гниют...
Федор утвердительно покачал головой, пожалев, что недостаточно напугал адвоката при прощании.
- Елена словно предчувствовала что-то, - многозначительно произнес Аджиев. - Говорят, ей стало плохо, когда я уехал.
- Да, тут суета была. Доктора как раз не оказалось. Он к директору банка "Алтай" в гости ходил. Я его вызвал. Но она еще до его возвращения пришла в себя.
Аджиев молчал, лицо его исказила гримаса боли.
- Сильно контузило вас, - посочувствовал Федор.
- Меня еще что, вот Юрку... Этот парень мне жизнь спас... - начал Аджиев и покосился на Федора. - Смотри, второй раз я влипаю. Значит, будет и третья попытка.
- Если это купцовские дела, то, думаю, больше не будет... возразил Стреляный.
- А ты в "Руне" намекни, что ко мне подходы имеешь, - твердо сказал Аджиев. - Намекни. Я разрешаю. Пусть зверь окончательно из берлоги вылезет. Его тогда легче взять. И я его возьму, вот увидишь. Москва подо мной ходить будет. Не хватало мне еще перед ними голову опускать. Я желаю жить без страха. Драпать не собираюсь, мне и здесь хорошо, а этих всех... - сжал он волосатый кулак, - раздавлю...
![Алина Борисова - По ту сторону Бездны[СИ]](/uploads/posts/books/1064/1064.jpg)
