Марина Крамер - Мост в прошлое, или Паутина для Черной вдовы
– А чего трубить? Он в отпуске, – сказал Гена.
– Да у вас тут, смотрю, отпускной кошмар – стоит человеку решить отдохнуть, как отдых его становится вечным. – Коваль бросила снимок на пол и пошла в кухню, сгребла со стола осколки и уселась, вынув сигареты.
Гена и Никита тоже последовали за ней, хрустя битым стеклом, попадавшимся под подошвы ботинок. Квартира выглядела плачевно, и Коваль испытывала угрызения совести, понимая, что является виновницей произошедшего.
– Ген… ну, с меня причитается…
Он только отмахнулся:
– Большое дело! Тут сейчас про другое надо думать – как выкручиваться? Что, если сейчас в ресторане вас вместо Ворона его мордовороты будут ждать? Мишка сам-то не станет, а вот его ребята – запросто. Прихватят вас и увезут, мы и пискнуть не успеем.
– Мальчики, а вам теперь при этом раскладе вообще туда соваться нельзя, – медленно проговорила Марина, глядя в пол. – Потому что они вас видели. Я-то могу парик надеть, линзы-шмотки поменять – и все. А вот вас так сразу не замаскируешь.
– Одна не пойдете! – сразу вскинулся Гена. – Даже из головы это выкиньте!
Но Марина уже приняла решение, и остановить ее Гене было не по силам. Она посмотрела на него насмешливо, спрыгнула со стола и констатировала:
– Ну что? Вещи мои погибли, придется идти так, – она окинула взглядом джинсы и свитер, в которых была. – Ладненько, буду надеяться, что Мишка переживет. Хорошо еще, что косметичку в сумку кинула, будет, чем на лице глаза изобразить.
И Гена понял – разговор окончен, она ни за что не отступится, поедет одна, даже если они попытаются вдвоем остановить ее – им не удастся. Проще принять ее условия игры и хотя бы до ресторана ее довезти. Он кивнул Никите, и они вышли в большую комнату, а Марина, прихватив сумку, ушла в ванную.
– Попали мы с тобой, – констатировал Гена, усаживаясь на диван. – Теперь надо мозговать, как нам ее в ресторане прикрыть. Даже думать не хочу о том, что сделает Хохол, если вдруг…
Никита прошелся по комнате, поднял с пола обломки Марининых темных очков, покрутил в руке.
– Я с ней пойду, – сказал он решительно. – Хоть убей меня.
Гена только усмехнулся:
– Да мне-то что. А вот она точно пристрелит, если будешь поперек нее идти.
– Ты не понимаешь? – Никита остановился напротив Гены и смотрел на него сверху вниз. – Ей нельзя туда одной – независимо от того, кто там будет – один Ворон или еще кто-то с ним! Если они Вишнева выпасли – то уж с женщиной как-нибудь разберутся!
– Ты забываешь, кто эта женщина. А они и вовсе не знают. И если Марина Викторовна решила – значит, все просчитала. И нам остается только наблюдать и страховать, больше ничего.
В это время из ванной выплыла полностью накрашенная «к выходу» Коваль, сверкнула фиалковыми линзами, вздернула тщательно подведенную бровь:
– Ну что – поехали? Довезете меня и в машине посидите.
Телохранители только вздохнули в унисон и встали.
Марина абсолютно не нервничала, хотя совершенно не представляла, что ждет ее в ресторане и как пойдет беседа с Вороном. Более того, у нее даже не было четкого плана, и от этого почему-то стало неожиданно легко. «Посмотрю по обстоятельствам».
Никита за рулем выглядел каким-то напряженным, взбудораженным, и Марина решила немного разрядить обстановку:
– Слушай, Никс… если сейчас все удачно пройдет, я тебе разрешу пригласить меня в ресторан.
Никита бросил беглый взгляд в зеркало заднего вида:
– Обманете ведь.
– Ты меня убил! – хохотнула она. – Я никогда не обманываю и всегда держу свое слово. Знаешь, как про меня говорили раньше? «Наковальня слово держит» – это было как бренд, как визитная карточка. Так какой смысл мне портить репутацию? Сказала – сделаю.
Гена покачал головой, явно не одобряя Марининых слов и обещаний. Но промолчал, решив не сбивать ее с настроя. В том, что никуда она не пойдет с Никитой, как бы ни закончилось сегодняшнее мероприятие, Гена был абсолютно уверен. Хохол ей этого не спустит…
Вот и «Стеклянный шар», и парковка… и место, на котором всегда стоял ее черный «Хаммер». Марина почувствовала тяжесть в груди – еще один памятник ее прошлой жизни, еще одно воспоминание. Сколько счастливых часов прошло здесь, сколько событий было отмечено, сколько горя залито текилой в уютной татами-рум. Если бы было возможно, Марина перенесла бы этот ресторан в Бристоль, чтобы бывать там по-прежнему.
– Ворон здесь уже, – негромко сказал Гена, оглядев парковку.
– Отлично. Пойду я, парни.
Не сказав больше ни слова, Коваль вышла из машины и пошла к входу в ресторан. Едва она скрылась за дверью, как Никита вдруг рванулся из машины, в два прыжка оказался у служебного входа и исчез там. Гена не успел даже моргнуть глазом.
– Дурак молодой… – пробормотал он, поняв, что Никита собрался проникнуть внутрь и постараться быть ближе к Марине.
Коваль тем временем сняла в гардеробе шубу, поправила прическу перед большим зеркалом и пошла в зал. К ней услужливо подскочил мэтр – не Кириллыч, какой-то новый, она пропустила его вперед, а сама незаметно оглядывала зал. Народа было достаточно много, все-таки вечер, люди расслабляются после работы, если имеют на это средства. А вот и Ворон – сидит один за столиком, покручивает в руке стакан с виски. Никого из охраны поблизости, хотя, может, она их просто не видит, охранников-то.
Остановившись у его стола, Марина взялась за спинку стула и спросила:
– Вы не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Мэтр тут же залебезил:
– Мадам, позвольте предложить вам не менее удобное место… – но она отмахнулась от него:
– Все, любезный, я определилась. Джентльмен, похоже, не возражает.
«Джентльмен» не возражал, но и особого восторга не испытывал.
– А вам не кажется, что в ресторане полно мест? – сухо бросил он, смерив ее оценивающим взглядом с головы до ног.
– И что же – я буду вам о делах из противоположного угла кричать? – прищурилась Марина. – Я-то могу, но вам зачем такая слава?
Ворон медленно опустил стакан на скатерть, вытер губы салфеткой и весь как-то подобрался. Марина же рассматривала его в упор, не опасаясь, что узнает. «А постарел… морщины, залысины… Облезлый Ворон-то».
– Садитесь. Как вас зовут? – спросил он, жестом подзывая официанта.
– Акулиной, – улыбнулась она. – Какая вам разница? Мы не на романтик сюда явились.
Официант вырос рядом со столом, как опенок на пне, и Марина, подняв глаза, едва не вскрикнула – это был Никита. «Вот сучонок, ну, я тебе задам!» – гневно подумала она и прикусила губу, чтобы не сказать что-нибудь ненужное. На стол перед ней легло меню – яркие картинки, возбуждавшие аппетит, но Марина не желала расслабляться, с сожалением вернула меню обратно.
– Мне только кофе.
– Черный, эспрессо, капучино? – тоном завзятого работника общепита поинтересовался Никита, и Коваль хмыкнула:
– На ваш выбор.
Ворон сделал заказ и объяснил удивленно посмотревшей на него Марине:
– Люблю это место, готовят тут отлично.
Она промолчала. И тогда Ворон начал сам.
– Откуда у вас то, что нужно мне?
– Какая разница? Вам нужно? Я поделюсь. – Она вынула сигареты и замешкалась с зажигалкой, вспомнив, что так и не купила что-то попроще, а вытаскивать свою означало неминуемо провалиться.
– Что вы хотите взамен?
– А что вы можете предложить? – насмешливо поинтересовалась она, заметив, что Ворон начинает терять терпение.
Он вдруг резко нагнулся к столу и схватил ее за запястье, крепко сжал пальцы:
– Играться вздумала? Ты кто такая?
– А какая разница, кто я – если могу помочь в твоей беде, а? – не испугавшись и даже не скривившись от боли, прошипела она.
– В беде? В какой еще беде?
– А позвони-ка, любезный, мэру своему – ведь явно телефончик имеется? – предложила Марина и вырвала руку из его пальцев.
– Зачем?
– Позвони – узнаешь, – отрезала она, доставая сигарету из пачки и протягивая руку к зажигалке, лежавшей перед Вороном.
Ворон, не сводя с нее глаз, сам помог ей прикурить, потом вынул мобильный и набрал номер. Едва раздался первый гудок, как из трубки полился отборный мат и вопли Беса:
– Ты, шкура! Да я тебя на куски, падла! На тряпки! Шантажировать меня?! Ты – меня?! Сгною!
Ворон отшвырнул мобильный, словно боялся, что Бес выпрыгнет из него и набросится с кулаками. Коваль курила и улыбалась. Ей вдруг стало ясно, что нужно сказать в следующую минуту, чтобы усилить эффект от бесовского выступления.
– Ну что, Мишаня, договариваться-то будем? Он ведь реально тебе голову свернет, у него власть и возможности. Это тебе не старое доброе времечко, когда можно было кодлу собрать да передел устроить, сейчас иначе перевороты делаются.
Ворон таращил на нее глаза, казалось, они вот-вот выкатятся на стол, а вены на шее лопнут, заливая все вокруг кровью.
– Ну, что ты пялишься-то? Неужто не признал? – глумилась Коваль, наслаждаясь картиной. – Эх, фотоаппарата нет – вот бы снимок был!
