Елена Сокол - Где-то есть ты…
Потом я, сжимая кулаки, начала громко кричать уже вслух, да так, что заболело горло, а в глазах полопались все капилляры. Испуганный кот забился под кровать.
За что?! За что?! Почему так больно? Как же страшно быть брошенной и ненужной…
Испугавшись, что сейчас сбегутся соседи, я закрыла лицо руками. Лежала на холодном полу и молча ревела.
Через некоторое время достала из сумки вторую бутылку коньяка, которую купила на фестивале, вышла на балкон.
Пила. Умывалась слезами. Проверяла телефон, который предательски молчал. Пила. Пила. Пила.
Выпила всё до последней капли. Доползла до кровати и отключилась.
26 июня 2009 года
На следующий день после фестиваля Мила вернулась домой вечером и обнаружила меня, допивающую вторую бутылку домашнего итальянского вина, припрятанного на чёрный день. Чёрный день для меня действительно тогда наступил.
Я сидела на кухне невменяемо пьяная, в той же одежде, в которой ездила на фестиваль, в которой, придя домой, и уснула. Она села рядом и забрала у меня выпивку.
Вытирая слёзы, я рассказала ей о том, что произошло. О том, как ненавижу его. О том, что не могу без него. Показала кулаки, разбитые в кровь о стену. Сказала, что не пойду завтра на работу. Призналась, что приняла решение больше не видеть его.
Мила обняла меня, вздохнула и сказала:
– Вы не должны оставаться друзьями, иначе тебя снова притянет к нему. И он снова тебя обидит. Почему вообще ты его всё время прощаешь?
– А я и сейчас не держу на него зла, – ответила я, улыбнувшись, – это глупо, неправильно, но любовь всё прощает. Настоящая любовь. Ведь был же тот Саша, с которым мы пережили сотни счастливых минут, с которым я забывала всё на свете. Который поменял моё отношение к жизни. С которым был секс – самый лучший, какой только может быть. И если бы он пришёл, попросил прощения, пообещал, что всё будет иначе, я бы вернулась к нему, не задумываясь.
– Но, Ева, – возмутилась Мила, – как же ты вернёшься к нему, если никогда не была его девушкой? Он же сам по себе! Вас только секс и связывал. Никаких обязательств у него перед тобой не было. Неужели ты не хотела бы лучшего отношения к себе?
– Я хотела бы его. Понимаешь, Мила?! Его! Неважно как, неважно каким. Я безумно люблю его и в этом не могу себя контролировать! Если бы мне сказали: «Отдай почку, чтобы он жил», я бы отдала. Отдай все деньги, жизнь отдай – отдала бы. Не задумываясь! Мила, это одержимость, словно меня приворожили. Ничего нельзя с этим поделать. Я думаю о нём каждую минуту! Не свободную минуту, а каждую! Знаю, что ему плевать, и всё равно думаю. Ведь хоть что-то же он должен ко мне чувствовать? Мне так больно оттого, что первый раз в жизни я так влюбилась… И так трагически… Так безответно…
– Знаешь что, Ева, – стукнув кулаком по столу, сказала подруга, – перестань. Вот что я тебе скажу. Ни черта это не любовь! Нет! Это фуфло. Я где-то слышала, что нам, женщинам, просто нужен очередной повод пострадать. Мы сами ищем очередного красивого засранца, который бы разбил наше сердце, стал причиной очередных истерик, пустых пачек от сигарет, потерянных на нервной почве килограммов. Именно так мы оправдываем третью бутылку коньяка, ведь «с горя» звучит гораздо лучше, чем «запой».
– Значит, ты хочешь сказать, что я сама себе всё придумываю? Преувеличиваю свои чувства?
– Просто тебе так хотелось влюбиться, что твоё сердце автоматически выбрало первый попавшийся и, как оказалось, такой неудачный объект обожания. Тебе нужно его забыть, чтобы просто элементарно выжить. Забыть.
Может, я и не согласилась, но в качестве благодарности за умную мысль кивнула.
После этого разговора прошло две недели. Дарья успокоилась и продолжила свои вылазки по клубам с подругами. Кеша все эти дни обивал её порог с мольбами о прощении. Безуспешно.
Митя сказал, что его теперь тошнит от одного только вида бывшей возлюбленной. Две недели он пытался вытянуть меня из пучины депрессии, закармливая своими деликатесами на работе, гулял со мной вечерами. А вчера он делал покупки в супермаркете, увидел какие-то копеечные подушки и приобрел пять штук: две себе, две мне и одну для Милы. Я долго смеялась, радуясь такому сюрпризу, и клятвенно заверила, что всегда мечтала о подушке из холофайбера. Особенно, призналась я, мне нравится, когда наполнитель скатывается комочками и приятно скрипит под ухом. Митя расстроился, думая, что прокололся с покупкой, тогда мне пришлось провести его в свою комнату и показать, на чём сплю. Он успокоился, узнав, что я действительно с детства не переношу пух и перо.
Мила с Владом после разлуки с удвоенной силой принялись строить свои отношения. Мне нравилось наблюдать, как красиво он за ней ухаживает, дарит подарки, устраивает сюрпризы. Они напоминали тех обезьянок из фильма про животных, которые сидят, чистят шкурки друг друга от жучков и паразитов, едят их и продолжают копаться дальше. Так интимно и мило.
Я же на две недели с головой ушла в работу. Попросила ко мне никого не пускать, на личные звонки не отвечала. Все двенадцать Сашиных смс проигнорировала. А что я могла ответить на глупые фразы типа: «Привет. Как дела?» Соответственно, ничего. Прощения он не просил, а значит, вины не осознавал. О чём можно говорить с таким человеком?
Мите он сказал, что встретил на фестивале такую девочку, что хоть стой, хоть падай. А ночевал он тогда в гостях у друзей. После этого мне совсем не хотелось ничего даже слышать о нём.
Три дня назад приезжал из Милана троюродный брат Марка, Никколо. По такому случаю я наняла на работу музыкантов, которые играли живую музыку на мандолинах. Марк был просто в восторге от такого нововведения, расцеловал меня и пообещал выдать премию. Вместе с ним мы утвердили меню торжественного обеда в честь родственника. Мне предстояло составить им за столом компанию.
Я три дня тренировалась в изучении итальянских слов, благодаря которым планировала не упасть в грязь лицом. Митя учил меня правильно произносить названия блюд, прямо на кухне показывал пальцем на разные тарелки, миски, бокалы и говорил названия, делая акцент на ударениях в словах. Например: фЕгато алла венециАна (печень по-венециански), скалопИно ди майЯле (свиная отбивная), ризОтто аи порчИни (рис с грибами), джелАто Алла фрАгола (клубничное мороженое), вИно бьЯнко (белое вино), бИрра (пиво), Аква фридзАнте (газированная вода), каффЭ (кофе). И так далее, ещё около ста наименований.
Мне как управляющему было стыдно знать лишь обрусевшие названия, но вся команда поваров отнеслась к этому довольно спокойно и с долей юмора. Каждый из них пытался помочь, подсказывал мне нужные слова, а потом за чашечкой каффэ все по очереди рассказывали истории о культуре Италии, традициях и достопримечательностях. Кто что знал. При этом они оживлённо спорили, расходясь во мнениях.
В день встречи с родственником Марка я старалась держаться уверенно, ведь получи моя работа нарекания с его стороны, я могла бы легко распрощаться с креслом управляющего. Никколо оказался милым холостяком тридцати пяти лет, владельцем двух ресторанов в Милане и собственной винодельни в его окрестностях. Он неплохо владел русским языком и имел хорошие манеры. Мы чудесно провели время, слушая его рассказы про «Ла Скала», итальянские горы, творчество Рафаэля и изготовление домашних вин, которые регулярно поступали к нам из его виноделен. Я получила массу комплиментов, а Митя – приглашение пройти стажировку в Милане.
Марк договорился о том, что осенью к нам на пару месяцев приедет по обмену повар из ресторана Никколо, а Митя отправится в Италию замещать его. Когда обед был завершен, итальянец поблагодарил меня за гостеприимство, похвалил интерьер помещения и, пожав мою руку, проследовал за братом, который намеревался похвастать другими своими детищами, а также прокатить его по городу.
Выдохнув, я побежала на кухню и поздравила Митю с тем, что его мастерство было так высоко оценено, но заметила, что он достаточно легко и спокойно воспринял новость о предстоящей поездке. Молодому и свободному человеку всегда проще даются такие решения, ведь его ничто не держит. А такие предложения и подарки судьбы в последнее время сыпались на Митьку как из рога изобилия.
– Не в любви, так на службе, – с горькой улыбкой сказал он.
А два дня назад меня приглашал в театр Антон. Раздумывала я недолго. Всё-таки так захотелось почувствовать себя желанной, кому-то нужной. Доказать Саше, что имеются и другие мужчины, которые хотят видеть меня рядом, готовые осыпать меня комплиментами и дорожить этими отношениями.
Антон заехал за мной вечером и подарил роскошный букет из белых тюльпанов. Меня захлестнули чувства. Так приятно просто почувствовать себя женщиной! Тюльпаны, а не банальные розы, – вот самые красивые цветы на свете! Настоящие символы любви. Чистые, нежные, хрупкие. Так уютно было держать его за руку, направляясь к машине. На этот раз он был за рулём чёрного «mercedes». Я присвистнула.
