Наталья Солнцева - Золотые нити
Во всяком случае, заморские мудрецы считали его способным учеником. И где его непоколебимая воля, беспристрастность, хладнокровие? Куда все это в одно мгновение улетучилось? Тогда он не сомневался, что сделал свой выбор, что человек не имеет пределов, и что он выбирает свободу. Он смог отбросить фальшивую гордость, зависть, обиду, жалость к себе, нужду в сочувствии или одобрении от других, и весь прочий хлам, – непосильную людскую ношу, тяжкий груз, который давит и тянет вниз, не давая подняться. Его помыслы стали ясны и решительны… так, во всяком случае, ему казалось. Неужели только казалось?
Он вспомнил нежный изгиб плеча, затуманенный взгляд из-под ресниц, страстный шепот в тишине, потрескивание поленьев, травяной запах ее волос, – и горячая волна охватила сознание, сжала сердце, растворила разум…
Рыцарь Грааля оперся на свой меч, который до сих пор верно служил ему, разрешая все вопросы жизни и разрубая клубки противоречий, надежно охраняя, выручая в нелегких обстоятельствах, – теперь же оказавшийся бессильным, – и снова погрузился в свои размышления.
Нечто, видимо, пришло в соответствие с Замыслом и не поддающимся постижению способом увлекает его своим течением. Он не может больше сопротивляться этому. Он не хочет сопротивляться.
«Книга Тота ответит тебе. Твой кумир, Меч, – один из символов управляющего Небесами – способный изменять обстоятельства жизни, питающий ее силой. Меч олицетворяет тех, кто преобразует, кто всегда готов к сражению, кто готов встретить любые изменения лицом к лицу, кто жаждет перемен и изменяет форму и сущность мира.
Твой дух – это то, что делает тебя Сыном Бога. Твой Меч – это то, что дает тебе Силу Духа. Это больше, чем оружие, это…» – воспоминание словно споткнулось о невидимую преграду. Откуда оно пришло? Тинния ли говорила ему это, в дымах курений, в дурмане забытья? Или…
Что-то преграждало ход его мысли, что-то должно было сдвинуться, то, что позволяло им обоим бродить вокруг да около, но лишало возможности приблизиться вплотную, проникнуть в суть… Или эта преграда стоит только перед ним? Неуловимая тень, величественная и загадочная, скользила над ними обоими. Снова погоня за тенью?..
Каким хрупким оказалось то равновесие, на обретение которого потрачено столько усилий! Магическая нить вкрадчиво и незаметно вплелась в ткань с таким трудом обретенного существования, образа жизни. Новый замысловатый узор? Непредсказуемость? Сердце его сладко забилось, – возможно, он заблуждался, не понимая, ни что есть свобода, ни что есть сама эта жизнь?
Он расправил могучие плечи и вздохнул полной грудью. Соленый морской воздух наполнил легкие. Вот это и есть земные радости, – ощущать этот ветер, слышать крики чаек, целовать женщину, теряя голову, совершать безрассудства ради нее, яростно сражаться, пить вино, любоваться красотой этого мира! Может быть, все остальное ради этого? А не наоборот? Фальшивое знание может быть очень убедительным. Не принимал ли он до сих пор искусную подделку за настоящую драгоценность?
Очень давно человек из Назарета сказал: «Истина сделает вас свободными».
Рыцарь Грааля стоял на ветру, опираясь на свой огромный меч, смотрел в туманную даль моря, – уставший от борьбы с самим собой, от любовных ласк, от непонятной, сжигающей душу тревоги, – и думал об истине. Где искать ее? И как ее узнать, когда найдешь?..
Розовый ампирный особнячок все так же стоял среди старых лип, тополей и сиреневых кустов. Пара фонарей едва освещала подъезд, призрачные колонны, полукружья окон.
Сиур неподвижно застыл в густой тьме, за толстым стволом липы, которая, наверное, помнила еще екатерининских вельмож, и слушал пение сверчков в тишине. Все вокруг спало. Нигде ни души. Он ждал, когда погаснет последнее окно на первом этаже. Еще в машине он решил, что проникнет в квартиру антиквара тем же путем, что и в первый раз. Дверь, скорее всего, опечатана, но с этим он справится.
Что он ожидал увидеть или найти в квартире? Вряд ли Сиур мог с уверенностью сказать об этом. Однако он привык доверять своему внутреннему голосу, а голос этот говорил, что нужно вернуться и… там, на месте, видно будет.
Наконец, окно погасло. Сиур еще немного постоял – ничего настораживающего, только сверчки тянули свою нескончаемую песню. В подъезде коты шарахнулись под лестницу. В тусклом свете он попытался рассмотреть вход в подвал: какая-то маленькая полукруглая дверца, стандартные замки. Матвеич не обманул – ключи, которые он дал, именно от этих замков.
Задерживаться особо не стоило, поэтому Сиур, неслышно ступая, поднялся к двери.
И здесь ничего подозрительного, все так же, как тогда, только… Он подошел поближе. На втором этаже лампочки не было вовсе – пришлось доставать фонарик. Так и есть: в квартире то ли кто-то уже побывал, то ли пытался побывать, – никаких следов опечатывания. Родственники, в лице племянника Сташкова, здесь аж никак быть не могли, – все вчерашние передвижения означенного субъекта были тщательно отслежены. Он не только не появлялся в районе особняка, но и о смерти «дяди», по-видимому, ничего до сих пор не знал. Никто ему не удосужился доложить об этом.
Сейчас как нельзя кстати, что доступ в квартиру старика свободен. Сиур прикрыл за собой дверь и остановился, прислушиваясь. Некоторое время было слышно только его собственное дыхание, – проехала машина, осветив фарами венское бюро и часть ковра, и снова стало темно.
В квартире никого не было – иначе он уловил бы ауру присутствующего. Сиур включил фонарик и скользнул в комнату: вот плюшевая скатерть, злополучный диван, картины в старинных багетах, вот, кажется, подлинник Шишкина, – набросок мостика через речку. Что это? Напряженные нервы воспринимали окружающее слишком обостренно.
Он замер, машинально выключив фонарь… Прислушался. С облегчением перевел дыхание – показалось. Что ему показалось? Какой-то шум… или, скорее, отсутствие прежней тишины. Что-то изменилось. Он успокоил себя – наблюдение за квартирой в течение часа не выявило ничего настораживающего. Никто не стал бы так долго здесь находиться. Но ведь кто-то заходил? Зачем? Да мало ли, кто? Может, ребята, – из любопытства. Не стоит ломать себе голову. Он должен сделать то, зачем пришел, во что бы то ни стало.
Сиур выровнял дыхание и продолжил методичный осмотр помещения. Вот стеклянные дверцы шкафа, о котором говорила Тина. Он подошел поближе и полка за полкой освещал фонариком гжельские безделушки, матрешек, фарфоровых дам в изящных шляпках, слоников, табакерки, мельхиоровый сервиз, фигурки из слоновой кости… Стоп.
Вот здесь, возле гжельской сахарницы, пустое место. Полка буквально забита вещицами, а тут ничего. В круге света был виден след стоявшей здесь фигурки. Пыль, которая была повсюду, на этом месте отсутствовала. Кто-то забрал фигурку, причем совсем недавно. Неизвестно, был ли это божок с лотосом, но что-то отсюда забрали. Он еще раз тщательно осмотрел все, что считал нужным, – ничего похожего на «улыбающегося Будду» не было.
Теперь ключ. Безумием было бы обыскивать все: в любой квартире тысячи укромных уголков, где можно что-либо запрятать. Тем более время ограничено, да и темно. Он давно решил, что если ключа нет там, где он надеется его найти, то его вовсе не удастся обнаружить.
Сиур осветил ковер – тут лежал мертвый старик, как бы пытаясь то ли заглянуть, то ли залезть под диван. Странная поза. Сиур протянул руку в перчатке и сантиметр за сантиметром исследовал пол, деревянные детали, металлические крепления, – нигде ничего. Так, спокойно, не надо торопиться. Он снова проделал то же самое, только медленнее. Опять ничего. Неужели он ошибся?
Интуиция подсказывала, что ключ здесь, и он его найдет, – следовало верить шестому чувству. Он в третий раз, очень медленно, очень внимательно проделал то же самое – в самом дальнем левом углу кажется что-то… Он просунул руку дальше. Так и есть!
В свете фонарика на затянутой в кожу ладони расположилось диковинное изделие – потемневший от времени, покрытый густой вязью, сделанный очень, очень давно, настоящим мастером, с любовью и смыслом, – ключ. Собственно, если бы он не знал, что это именно ключ, то никогда не догадался бы. Каким же должен быть открываемый им замок?…
ГЛАВА 22
Циферблат часов предупреждал, что скоро начнет светать. Сиур прикрыл дверь квартиры, стараясь не создавать лишнего шума и, мягко ступая, спустился на первый этаж, к двери подвального помещения. Присев на корточки, он внимательно осмотрел всю стену, – кладка была старая, дверное полотно – толстое, темного дерева, – судя по всему, того же времени. Только замки современные, недавно врезанные.
