Татьяна Степанова - Невеста вечности
– Сестра Римма?
– Да, сестра Римма.
– Они ходят по поселку, посещают стариков, больных. Слушают разговоры, собирают сплетни. Складывают все слухи и домыслы в свою копилку. И потом используют, – ответил Страшилин. – А что, Гуляев думает, что никто не знал, никто не видел, как он, участковый, крутил шашни с наследницей из богатого особняка? Поселок маленький, люди все видят, все замечают. После сплетничают. А монашки-матушки наши слушают, мотают на ус.
– Логичное объяснение, только он, Гуляев…
– Что Гуляев?
– Кажется, не слишком в такую обыкновенную логику верит, – осторожно заметила Катя. – Он уверен, что никто не знал.
– А если не так объяснять, то как же? – спросил Страшилин. – Как она, сестра Римма, тогда узнала?
Катя вздохнула. Да уж… тут стоит страшилинской логике поверить, иначе…
– Ну а что вы накопали в Интернете?
– Святая Смерть – то, о чем они говорили в часовне… Это термин культа Святой Смерти – Санта-Муэрте, – ответила Катя. – Культ широко распространен в Латинской Америке и Мексике. Не так много информации, но можно понять, что среди почитателей культа в основном представители преступного мира – мафии, наркоторговцев и тому подобное. Атрибутика та же – платье невесты и золотые украшения. И еще шоколад и сигареты, это преподносят в качестве даров.
– В часовне шоколада не нашли, только белые цветы.
– Да, белые цветы и там тоже. В честь культа Санта-Муэрте в Мексике строят часовни. Приверженцы культа считают, что Святую Смерть можно просить обо всем – о заступничестве, о здоровье, о защите от полиции и властей. Нет никаких данных, что культ связан с черной магией, последователи это отрицают. Но в Интернете написано, что, например, в Аргентине приверженцы культа ради Санта-Муэрте совершают ритуальные убийства. Хотя в других публикациях все это категорически опровергается.
– Что опровергается?
– Совершение ритуальных убийств, – ответила Катя.
– А у нас убийство старика Уфимцева. – Страшилин потер подбородок, на котором начала уже проступать щетина.
– Все это, конечно, чересчур экзотично для нашей действительности, – сказала Катя. – Но мы стали свидетелями того, что культ действует здесь, в «Маяке».
– Я вот думал о Викторе Мурине… о Везунчике… Старый мафиози, видно, крепко уверовал в то, что сама Смерть явилась ему там, возле фабрики, и спасла его. Возможно, и с дочерью он это обсуждал не раз. А она… она просто воспользовалась той же информацией, что и вы, из Интернета – новый для нас культ, и она с сестрами в роли этаких жриц-основательниц. Кто она в монастыре? Послушница, ну потом монашка. А тут – жрица нового культа… Деньги, поклонение приверженцев, власть над членами секты… После смерти отца ей ведь туго пришлось – она сама нам призналась. Стать королевой преступного мира на обломках папиной империи она не смогла, она просто боялась, что и ее убьют, как отца. Поэтому скрылась в монастырь. А в монастыре свои правила, дисциплина… А тут новый культ… Смерть – невеста, смерть – заступница и избавительница.
Катя смотрела на Страшилина. Вот он вроде говорит все правильно, спокойно, раздумчиво, а под всем этим…
– Андрей Аркадьевич?
– Что?
– Как вы себя чувствуете? – спросила Катя неожиданно для самой себя.
– Нормально, а что такое?
– Ничего, я так просто.
– Трудный день. Вы тоже устали.
– Устала очень, – призналась Катя, – но это ничего, главное, мы для себя теперь прояснили часовню.
– Еще не совсем прояснили, – ответил Страшилин. – Нам надо опять поговорить с сестрой Риммой. И на этот раз я ее снова допрошу на протокол официально. Подождите тут, я ее приведу сюда.
Сестра Римма перешагнула порог кабинета легко и непринужденно – Страшилин вежливо пропустил ее вперед. А у нее словно добавилось легкости и изящества в походке балерины: она просто порхала, как пушинка. Без своего монашеского платка она казалась моложе, а черный цвет одеяния шел к ее бледному лицу и огненным выразительным глазам.
Нет, она не улыбалась. Но и прежнего смирения не замечалось в ее пламенном взоре.
Страшилин раскрыл протокол допроса.
– И что же все это значит, сестра Римма? – спросил он.
– Вы сами свидетели, – ответила она, кладя ногу на ногу и складывая на груди руки. – Мы собрались частным образом и никому не мешали, никому не причиняли беспокойства. И вдруг к нам вломилась полиция.
– Вы собрались в часовне.
– Это частный дом.
– И принадлежит он вам по документам.
– Я знала, что вы это установите. Но ничего противозаконного в этом нет. Да, это моя частная собственность.
– А как же монастырь?
– Монастырь получил гораздо более удобный и лучший участок и приобрел спонсоров, готовых оплатить строительство.
– Но там говорят об Удаленной часовне.
– По инерции, – ответила сестра Римма. – Сестры-монахини просто не в курсе.
– Новый культ хотите создать? – спросил Страшилин.
– Мы ничего не создаем. Мы поклоняемся с благоговением самой великой истине.
– Смерти?
– Святой Смерти.
– Этот культ распространен в Мексике.
– Смерть везде смерть, – ответила сестра Римма. – Большего социального, национального равенства нет ни перед чем иным – как перед ней, неотвратимой и святой. Люди это понимают. Все это понимают.
– Но все это незаконно, у вас нет регистрации.
– Мы ни к чему такому не стремимся, к официальной деятельности, к официальному признанию, – усмехнулась сестра Римма. – Я повторяю: мы ничего не создаем, никакого культа, никакой секты, никакой новой религии. Я консультировалась с адвокатами, и если нужно, мы прибегнем к их помощи. Нам не нужны особо ни эта часовня, ни ритуалы… Вы хотите запретить нам собираться во славу Святой Смерти? Но мы собрались в этот раз на свадьбу по официальным приглашениям. Попробуйте – докажите обратное. А в следующий раз пойдем в гости друг к другу, на именины, на старый Новый год. Или на похороны… Каждый день кто-то умирает, каждый день Святая неотвратимая собирает свою жатву. Кто может запретить нам собираться на похоронах, как на ее празднике? Или вы, может, запретите саму смерть? Издадите закон?
– Да, вижу, вы основательно подковались, то есть подготовили план защиты, – заметил Страшилин. – В монастыре грянет скандал. Уже грянул.
– Переживем с сестрами. В любом случае, если возникнет острая дискуссия, всегда есть пространство для маневра и возражений. Вот вы в прошлый раз спрашивали – как относилась церковь к крепостному праву, когда людьми торговали, как скотом? Голос свой против этого поднимала, нет? Или, например, отлучение от церкви Льва Толстого. Ему анафему пели, проклятие. Ведь это ж надо было до такого додуматься. Уму непостижимо! Так что поспорим, если понадобится.
– В общем, нас эти споры не касаются, – сказал Страшилин, – и часовни тоже. Это дело местных властей. А у меня убийство Уфимцева. Я им занимаюсь. И должен сказать вам, что вы теперь в числе главных подозреваемых – вы, сестра Римма, и ваши сестры-жрицы Ангелина Ягодина и Наталья Зотова.
– Мы не убивали старика. Я говорила вам это и повторяю снова – мы никого не убивали.
– Но в тот вечер, когда его убили, вас не было в монастыре. Вы нам солгали, сказали, что находились там. Но это не так. У нас имеется свидетель.
Тут Катя вздохнула про себя – скажи лучше аноним, а не свидетель. Если она сейчас запросит очную ставку, что ты будешь делать, Андрей Аркадьевич?
– Монашки, наверное, вам наябедничали, – усмехнулась сестра Римма, – да бог с ним, с тем алиби. Мы все трое находились в тот вечер в часовне. Мыли полы, протирали стены от строительной пыли, убирались. Сестра Пинна, сестра Инна и я, недостойная грешница. Спросите сестер – они подтвердят.
– Естественно, подтвердят. В прошлый раз они сказали – были в монастыре, сейчас скажут – нет, в часовне. Это не свидетели. Это называется преступный сговор.
– Мы не убивали Уфимцева. Зачем нам его убивать, ну скажите? – сестра Римма повысила голос.
– А я вот прочла, – вмешалась до этого молчавшая Катя, – что в Аргентине последователи культа Святой Смерти совершают ритуальные убийства ради нее. Жертвоприношение.
– Да не нужно Смерти ничего этого! – горячо, страстно, истово воскликнула сестра Римма. – Поймите вы это, наконец. Ей от нас ничего не нужно – ни жертвоприношений, ни церемоний, ни подарков, ни черной или белой магии. Все это неважно, вся эта земная чушь… Все, все меркнет перед ликом ее. Она и так владеет всем.
– Жизнь владеет всем, – сказал Страшилин.
– Нет, не жизнь, – тихо ответила сестра Римма, – к сожалению, не жизнь.
– Уфимцев являлся поклонником культа Смерти? – прямо спросил Страшилин. – Вы говорили, он хотел получить отсрочку, пожить. Вы приобщили его к культу?
– Нет, у нас с ним об этом и речи не шло, мы ему не открывались. Он просто был одинокий, жалкий, всеми брошенный старик, больной – я повторяю вам, мы беспокоились о нем чисто по-человечески. Мы помогали ему, чем могли. Он боялся умереть, и мы утешали его, говоря, что смерть – это не так страшно.
