Дмитрий Бычков - Лохо Эректус
— А где она сейчас? — наконец, начал я свой допрос.
— А бог ее знает. Одному Ему это и ведомо, — ушел от ответа старик, многозначительно посмотрев на небо.
— А как же информация о том, что в 2004-ом икона, якобы хранившаяся в покоях Папы Римского Иоанна Павла Второго, была возвращена Русской православной церкви?
— Ты больше телевизор слушай, он тебе еще и не такое расскажет! Так тебе запросто католики подлинник и отдали! — завелся старик. — Это был всего лишь один из списков! Знаешь, сколько их по миру нынче-то бродит? Сотни тысяч! А может, и больше!
— Значит, ее до сих пор нет ни в одном из храмов и частных коллекций ни у нас, ни за границей? — не унимался я.
— Тьфу ты, настырный какой! Ну, что ты будешь с таким делать! — махнул на меня дед рукой. — Говорю же тебе, все эти годы у старообрядцев она хранилась.
— Ну, я же сам лично читал в Инете, — настаивал я, — что в девятьсот четвертом ее сожгли воры, украв из Богородицкого монастыря в Казани.
— Где, где читал? Неправда все это! И сгорела тогда не икона, а снова список. Правда, есть сведения, недавно… — украдкой огляделся дед и заговорчески придвинулся ближе, — будто бы она вновь в миру объявилась. Говорят, один кореец украл ее у раскольников и хотел иностранцам продать. Да так и не смог. Совесть беднягу замучила…
— И что дальше? — побледнев, перебил его я.
— Дальше? — удивился Варлаам. — Ну, дальше известно, что. Теперь, если это все правда, то, верно, томится на руках у какого-нибудь бездельника, который не знает, как с нею быть. А такие ведь вещи лихих людей, как мед, завлекают. Честно говоря, мне даже этого несмышленыша жалко. Рано или поздно ведь все равно беду на себя накличет. А тогда уж назад пути нет. Опасное это дело — такую ценность у себя рядом держать. Она обществу принадлежать должна, людям. А одному за нее зараз жизни лишиться можно. А ты чего встрепенулся-то?
— Да так, ничего, — лихорадочно пробормотал я, заметавшись. — Просто, интересуюсь. А вы-то откуда все это знаете?
— Я-то? — искренне изумляясь, переспросил Варлаам и, отхлебнув отвара, передал котелок мне. — Да знаю уж, ты мне поверь. Слушай, Микол, а давай, я тебе что поинтереснее поведаю… Ты ведь, небось, хочешь знать, чьи могилы в лесу-то были, а?
— Да я вроде знаю, — обрадовался я, садясь, перемене темы. — И как понимаю, тут существуют две версии. По одной, там располагался секрет из трех китежских богатырей, которые приняли неравный бой с войском Батыя. По другой, в этом месте произошла битва дружины князя с татаро-монголами. Легенды гласят, что сам Георгий Победоносец спустился на землю, чтобы помочь защитникам Китежа, но конь его споткнулся, и на этом месте забил святой источник. Ну, там, где сейчас купальня и родник. То есть, иначе говоря, кресты — это могилы павших воинов.
— Ну, это тоже все сказки, — перебил меня дед. — А теперь слушай, как все было по-настоящему…
6.5. — В 1648 году родился у царя Алексея Михайловича "Тишайшего" сын Михаил. Но не найдешь ты Микола, сколько не ройся в учебниках, такого человека! Установлено точно, что было у царя шесть сыновей — Дмитрий, Алексей, Федор, Симеон, Иван и Петр, и нет никаких упоминаний ни про какого Мишу. Однако давно известно, что на Руси издревле первенца всегда называли в честь деда, в данном случае в честь основателя династии Михаила Романова. Так где же он, этот первенец, спрашивается? То-то. А началось все со второй женитьбы царя Алексея Михайловича на Наталье Кирилловне из рода Нарышкиных — будущей матери Петра Первого. После смерти прежней супруги Марьи Ильиничны Милославской, молодая Нарышкина, разумеется, всеми силами старалась как можно сильнее привязать к себе мужа и обеспечить своему отпрыску Петру царский престол. Поэтому сразу после его рождения при дворе она начала плести интриги, и вот-вот могло дойти дело до смертоубийств. К этому времени уже умерли сыновья царя Дмитрий и Алексей, а в стране происходили затеянные патриархом Никоном реформы. В тысячах церквей по всей России менялись устои, миллионы русских людей были ввергнуты в шок, власть же пыталась насадить все новое силой. Сотни лет церковные обряды сохранялись в том первозданном виде, как были приняты от греков, и народ с детства впитывал с молоком молитвы и ритуалы, теперь же его заставляли все поменять на чужой лад. И вот однажды, не дожидаясь отравления или чего пуще обвинения в заговоре, отстраненный влюбленным в новую женушку отцом от государственных дел, молодой царевич Михаил тайно бежал из столицы. Так сказать, от греха подальше, а заодно с целью разобраться вдали от дворцовой грызни среди умных книг и мудрых людей в сути раздирающего страну церковного противостояния. Ведь как-никак он был старшим сыном царя, и именно его народ видел своим будущим правителем. Путь свой он определил сюда, в глухие леса нижегородского Заволжья, где близ озера Светлояр монахами-отшельниками уже были к той поре основаны тайные обители. Узнав о побеге сына, разгневанный отец своим Указом лишил беглеца прав на престолонаследие и объявил преемником следующего по старшинству царевича Феодора. Сам же царь преставился в муках через два года. Разумеется, после кончины монарха Нарышкины с новой силой принялись разыгрывать свою карту, но благодаря дочери покойного царя Софье, заручившейся поддержкой бояр, им не удалось отстранить от престола Федора и провозгласить на царство четырехлетнего Петра. Но от планов своих они, естественно, не отказались, а лишь затаились до лучших времен. Меж тем, прослышав о местонахождении законного наследника Михаила, к месту его отшельничества начал стекаться народ. Спасшиеся после жестокой расправы соловецкие монахи, недовольная новыми порядками знать, казаки, да и просто разный народ. Десятки тысяч не принимавших никоновские реформы и новоиспеченного царя Федора потянулись в Керженское Заволжье. Переезжали целыми селами. И начало здесь все преображаться. Замостились гати, прорубились тропы и просеки, построились скиты, возвелись храмы и церкви. Число переселившихся превысило количество живущих в тогдашнем Нижнем Новгороде и все продолжало расти. Представляешь, прямо на глазах у власти и церкви возникало новое самостоятельное и непокорное духовное государство? Тем временем, наблюдая успешное начало правления брата Федора и веря в его будущее царствование и долгую жизнь, Михаил отписал ему секретное письмо, в котором сообщил, что не имеет желания возвращаться в Москву и решает остаться жить в лесу с простым людом. Однако Феодор по неопытности не сжег письмо сразу после прочтения, а поделился его содержанием со своим окружением, а оттуда сведения дошли и до Нарышкмных. Вскоре молодой бездетный царь Федор умер, так и не успев отдать распоряжений о преемнике. И снова закрутилась дворцовая круговерть, и в обход следующего по старшинству царевича Нарышкины опять попытались выдвинуть на трон Петра. И вновь им помешала Софья. Взбаламутив стрельцов, она подняла их на восстание, и те провозгласили царицей ее. Но делить власть с Михаилом Софья тоже не собиралась. Будучи умной, властной и честолюбивой женщиной она пресекла в Москве все попытки раскольников выступить в защиту законного государя. Кроме того, она сохранила в силе Указ отца о лишении Михаила всех прав и умножила гонения на поддерживавших его старообрядцев. Однако царствовать ей пришлось недолго. В результате очередного переворота Петр со своими сторонниками все-таки пришел к власти, Софью лишили трона и постригли в монахини. Но с приходом Петра преследования староверов лишь усилились. Уж больно большую угрозу в них видел для себя юный царь. В конце концов, он и вовсе решился убить Михаила, вокруг которого собрались к тому времени уже не десятки, а целые сотни тысяч не признающих ни новых порядков, ни нового государя людей. В общем, в керженские леса на розыски был послан целый военный отряд. Проводником в нем служил игумен Питирим, родившийся и выросший в этих краях. Никто из живущих на Светлояре, кроме посвященных старцев не знал Михаила в лицо, да и вел тот жизнь не как богатый и знатный, а как простолюдин, поэтому искать его солдаты стали через пытки и казни. И много людей тогда погубили. Видя же происходящие бесчинства и не желая больше смертей невинных, Михаил решил открыться и сдаться. В то же самое время он прекрасно знал, что живым Петру никак не нужен, и поэтому решил пойти на крайнюю меру и выбрал вместо безвестной гибели самосожжение. Святые старцы отговаривали его, убеждали, что между жизнью царского сына и простолюдина большая разница. Но Михаил был непреклонен. И вот вскоре на небольшой поляне, где стоял вдалеке от людей старый скит, солдаты его нашли. Михаил Алексеевич и три его старших сына заперлись в окруженном со всех сторон ските, но перед тем, как поджечь его изнутри, он взял с солдат клятву пощадить жену и трех младших детишек, а Петру доложить, что сгорели они все вместе у них на глазах. Солдаты дали клятву и сдержали обещание, доложив Петру, что погибли все. Однако перед самой смертью Михаил успел спрятать в подполье скита царскую икону Казанской Божьей матери, откуда впоследствии ее извлекли староверы. Узнав же о смерти Михаила, светлоярские старцы поняли, что со временем имя его может забыться, и поэтому ради сохранения его светлой памяти и пустили по миру преданья, в которых в иносказательной форме и спрятали все происшедшие события. Эти сказания дошли до ваших дней в виде легенды о невидимом граде Китеже и великом князе Георгии Всеволодовиче, где историческая правда одного времени переплелась с реальными событиями другого, но уже в зашифрованном виде. И где за монголо-татарским нашествием и ханом Батыем имелось в виду губительное для русского духа укреплявшееся на Руси все новое западное и его главный проводник Петр Первый. А под именем князя Георгия Всеволодовича скрывалось имя последнего царя староверской Руси Михаила.
