Елена Чалова - «Ярость богов»
Двери отворились еще раз, и в помещении появился невысокий полноватый человек, в котором Мири, к изумлению своему, узнала Антуана. За ним следовали четверо охранников. Аукционист занял место подле стола, на котором Мири углядела привычные орудия труда ювелира: мощную лампу, увеличительные стекла, весы….
Двое охранников встали за спиной Антуана, двое остались подле закрытых дверей.
– Господа, прошу внимания, – негромко произнес Антуан на вполне приличном английском. – Позвольте приветствовать вас и спросить: все ли понимают мое произношение?
Он по очереди взглянул на каждый столик; взгляд его не выражал ничего, кроме вежливого интереса, и Мири с трудом подобрала отвисшую челюсть. Ай да Поросенок! Она ему разливалась про аукцион, а он промолчал и ни полсловечка не проронил. Между тем Антуан собрал букет молчаливых кивков и продолжил:
– Мы все собрались здесь сегодня ради одной удивительной вещи. Это исторический артефакт, и один из вас станет его счастливым обладателем. Прошу вас взглянуть на систему торгов. – За спиной аукциониста одна из стенных панелей отошла в сторону, и появился экран.
– В столешницу каждого столика вделана клавиатура компьютера. Прошу вас нажать ту же цифру, что на табличке, стоящей на вашем столе.
Произошло быстрое движение и на табло загорелись пять панелек под цифрами от одной до пяти.
– Прекрасно, господа, благодарю вас! Это и есть система нашего голосования. После того как я назову стартовую цену, каждый желающий может набрать сумму, которая покажется ему разумной. И обновлять ее… по мере хода торгов. Участник, достигший предела своих средств и не желающий продолжать торг, должен будет покинуть зал, чтобы остальные смогли продолжить…
– Я хочу увидеть камень!
Мири вздрогнула. Старик зашевелился в кресле и повторил тем же каркающим голосом:
– Я хочу его увидеть и убедиться, что это тот самый камень!
– Непременно, – Антуан был так безмятежен, словно его и не прерывали на полуслове. – Но вначале будьте любезны, подтвердите, что вы согласны с оглашенными мною правилами.
На табло одно за другим загорались слова: Да, да, согласен, ок, принято.
– Благодарю вас. Теперь прошу: наш сегодняшний лот.
Антуан подошел к стене, взялся за раму одной из картин и открыл ее. Глазам присутствующих предстал сейф. Загородив собой дверцу, мужчина набрал код, затем достал мобильник и, набрав номер, сказал:
– Откройте, пожалуйста.
На электронной панели сейфа появились очертания руки и надпись: «Идентификация отпечатков пальцев».
Антуан приложил пухлую ладонь к планшету, и дверца, тихо щелкнув, открылась. Мири удивилась, что уловила щелчок, но, впрочем, в комнате стояла такая тишина, что и муху было бы слышно. Все присутствующие, кроме охраны, не отрывая глаз и затаив дыхание, следили за аукционистом. Антуан достал из сейфа ларчик и, крепко держа его в руках, повернулся к потенциальным покупателям.
– Я подойду к каждому из вас, – сказал он. – Вы сможете осмотреть камень. Если среди вас есть эксперты, то они могут воспользоваться инструментами.
Один из облаченных в черные костюмы мужчин поднял руку. Мири сделала то же самое.
– Я буду обходить столы в порядке нумерации. Номер первый.
Антуан остановился подле стола с соответствующей табличкой и открыл шкатулку. Все присутствующие непроизвольно вытянули шеи.
Мири увидела неправильной формы камень величиной с крупный грецкий орех. Внутренняя поверхность шкатулки была выстлана светлой замшей, и было видно, что камень насыщенного красного цвета.
Старик смотрел на камень, не отрываясь, долгие несколько минут, но никто не торопил его.
– Это он, – слова больше походили на предсмертный хрип, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Его спутник извлек откуда-то из недр кресла кислородную маску и флакон с лекарством. Брызнул старику в рот лекарство и приложил к лицу маску.
– Я могу продолжать демонстрацию? – невозмутимо спросил аукционист.
Старик что-то неразборчиво хрипел под маской. Мири показалось, он требовал вернуть ему камень. Но его спутник кивнул и на безукоризненном английском произнес:
– Мы закончили осмотр.
Антуан перенес шкатулку к следующему столику. Охранник доставил инструменты. Один из мужчин с непроницаемыми лицами надел ободок с лупой, взял в руки камень и принялся внимательно его осматривать. Затем поместил его в специальный прибор.
Окружающие терпеливо ждали. Даже старик успокоился и затих. Но взгляды всех были прикованы к темно-красному сгустку, который то вспыхивал огненным светом, то казался почти черным.
Эксперт закончил осмотр камня. Вернул его на замшевое ложе, кивнул Антуану и что-то шепотом принялся говорить своему коллеге.
Аукционист остановился перед Мири и Николаем. Несколько секунд Мири смотрела Антуану в лицо, но тот не подал никакого знака, ничем не показал, что знает ее. Тогда она опустила взгляд и уставилась на камень. Девушка сразу поняла, что ей не хочется его осматривать, он неприятен ей. Это было странно, ибо сами камни всегда казались ей красивыми… другое дело, что люди порой умудрялись запачкать их следами жадности, предательства и даже убийства. Но она всегда твердо знала, что вины камней в том нет – все дело в природе человека. Однако здесь глаза ее видели нечто иное. Мири взяла камень и вздрогнула, словно прикоснулась к чему-то обжигающе-холодному.
Камень был всем, что могло пугать: ненавистью фанатика; тысячью бритв, которые грозили впиться в кожу; сгустком змеиного яда; от прикосновения к нему немели пальцы, дыхание становилось затрудненным. Преодолев себя, Мири взяла поданный ей обруч, надела его и поднесла камень к лампе. Теперь она не только осязала, но и видела ужас. Под неровной поверхностью жил темный сгусток. «Это называется вкрапление, – стараясь успокоиться, внушала она себе. – Какое вкрапление, слишком велика область. Затемнение…». Но мысли расползались, словно кто-то капал на них кислотой. Мири смотрела внутрь камня, и ее не отпускало кошмарное впечатление, что она видит затылок или спину и не хочет, не хочет взглянуть в лицо. Но рука, повинуясь многолетней привычке, повернула камень, и девушка увидела лик. Странным образом он не имел черт, и потому нельзя было сказать, что он уродлив. Но игра света и тени, какие-то древние силы сделали его переменчивым. Сутью его были ужас и боль. Мири отшатнулась: ей показалось, что изнутри камня на нее смотрит нечто. Торопливо стащила лупу и сказала дрожащим голосом:
– Благодарю вас, я закончила.
Она положила камень на подставленную подушечку, и в этот момент раздался грохот и мигнул свет. Комната погрузилась во мрак буквально на секунду, потом зажглось аварийное освещение: несколько ламп, расположенных на стенах.
Люди, словно вырванные из транса, растерянно озирались. Охранники уже были возле Антуана. Двое оттирали его к сейфу, двое, доставая на ходу оружие, бросились к окну. В комнате имелось два окна, завешанных тяжелыми бархатными портьерами на тон темнее, чем обивка стен. Портьеры расшиты были геральдическими лилиями и украшены кисточками и ламбрекенами. Сейчас одна из портьер вспучилась, и карниз висел, наполовину вырванный из стены. Охранник, с оружием наготове, дернул шторы, за которыми слышался глухой звук.
Стекла в здании были пуленепробиваемые, рамы металлические, хоть и выкрашены под дерево. Но мощный снаряд, пущенный с большого расстояния, сумел пробить оборону. Рама оказалась вывороченной вместе и осколками стекол, и теперь окно представляло собой зрелище, достойное кисти Дали – мешанина стекла и перекрученного металла.
За окном висели на веревках два человека. Один бился о раму, но движения его были беспорядочны и конвульсивны. На стекле от каждого прикосновения оставался мутно-красный след. Еще пара толчков – и человек обвис тряпичной куклой. Стало видно, что голова, лицо, шея, – все залито кровью. Скорее всего он спрыгнул с крыши сразу после взрыва, надеясь проникнуть в комнату, но не рассчитал и напоролся на острый металлический край рамы, который разрезал ему плечо и шею – алая артериальная кровь широкой лаковой струей залила одежду и капала вниз, на улицу. Второй человек был жив, он что-то кричал и раскачивался на веревке, стараясь приблизиться к окну. Сверху зазвучали выстрелы, и он тоже обмяк на веревках.
Мири не могла даже кричать. На нее снова, как тогда в лесу, напал ступор. Звуки отошли на второй план, и она в немом оцепенении смотрела, как тело опять дернулось и поползло наверх: там кто-то выбирал веревку. Охранник начал задергивать шторы, но тут раздался новый звук, на этот раз внутри комнаты. Бородатый человек в плохо сидевшем костюме без галстука покинул свое место за столом. Должно быть, внимание охранников сосредоточилось на происходящем за окном, или бородач двигался слишком быстро. Так или иначе, Мири увидела, что он уже подле Антуана. Аукционист прижался спиной к стене, его прикрывали двое охранников, но одного нападавший отшвырнул к стене, а второй выстрелил в бородача, но тот, казалось, этого даже не заметил. Грохот выстрела показался оглушительным, он прорвал пелену ужаса, и на Мири в тот же миг лавиной обрушились звуки: она услышала крики охраны и хрип – Николай сидел рядом, закрыв лицо руками и тяжело, с хрипом дышал. Антуан, видимо, тоже был в шоке: он даже не закрыл ларец, только вжался спиной в стену, выставив перед собой шкатулку с камнем. Бородач схватил рубин, поднял его над головой – в тусклом свете аварийных ламп камень казался черным. Мири уставилась на него как завороженная. Мужчина крикнул что-то на гортанном языке, Мири не разобрала ничего, кроме неизбежного имени Аллаха, и в тот же миг он сунул камень в рот и кинулся к окну.
