Джеймс Мэйо - Персидская гробница. Не трогай спящих
— А отчего ты не можешь удержаться сейчас?
Она не ответила, и они снова поцеловались.
— Подожди минутку. — Она высвободилась и ласково провела рукой по изящной крышке багажника. — Посмотри какой угол… И вот этот выступ…
Худ усмехнулся.
— Ты считаешь это особо удобным местом?
Но девушка повернулась и нырнула в машину. Когда Худ попытался было за ней последовать, она, поддразнивая его, крикнула:
— Оставайся там. Я хочу превратиться в леди Годиву.
Мгновение спустя она появилась вновь. Теперь она держала платье перед собой, чуть ниже обнаженных плеч. Улыбаясь и прижимая платье к груди, она подошла к нему, проскользнула между ним и багажником и остановилась, глядя на него. Худ должен был согласиться, что процесс соблазнения был проведен с изяществом, юмором, и присущим ей очарованием. Когда она подошла вплотную и обняла его за шею, платье упало на землю, и Худ сжал её в своих объятиях.
Ее голова откинулась назад, она ухватилась за него, откинувшись на крышку багажника, и охватила его поясницу ногой.
Худ почувствовал, как его охватывает неудержимое желание.
Наконец девушка прервала поцелуй, едва переводя дыхание.
— Чарльз… — она была полна желания и, впившись в него ногтями, издавала тихие звуки, закатываясь в экстазе. Худ был полностью захвачен страстью. Она то боролась с ним, то завлекала его ещё дальше, притягивая к себе обеими руками, потом нога, которой она обнимала его бедра, расслабилась, а руки слегка отпустили.
Наконец её ноги коснулись земли, безвольно повисла.
— Ты сделал мне больно, — сказала она. — Но это было… мм-м…
Он поцеловал её в щеку.
— По крайней мере теперь это место ты уже испытала.
— О, у фирмы «бентли» прекрасные дизайнеры.
Он рассмеялся.
— Но ты чуть не сломал мне спину выступом.
— Ты сама захотела на нем устроиться. У меня было желание продержать тебя здесь до утра, пока не придут коровы.
— Сегодня днем я принимала солнечные ванны, и коровы на меня написали, — сказала она.
— А почему ты скрывала это от меня весь вечер и не сказала, где ты была?
— Дорогой, никогда не трогай спящих.
Он рассмеялся, а она сказала:
— Если ты меня не отпустишь, я покроюсь ржавчиной.
Она подхватила с земли свое платье, подошла к машине и скрылась за открытой дверцей, чтобы одеться. Через минуту подошел и Худ. Она поднимала чулки, чтобы пристегнуть их к поясу. Худ почувствовал новый прилив желания, обогнул дверцу и поднял её.
— Я ничего не знаю о тебе, если не считать того, что мы здесь вместе! — рассмеялась она. — Дай мне сигарету и пойдем посмотрим замок.
Худ опустил её на землю и раскурил для неё сигарету. Они подъехали к большому дому, видневшемуся сквозь деревья. Но по какой-то причине ключи Худа не подходили ни к одной из дверей, и они обошли вокруг, разглядывая высокий фасад и окна, освещенные луной. На одном конце возвышалась круглая каменная башня. С криком вспорхнула какая-то ночная птица.
— В замке полно трофеев и наград. Жорж Виллемобль был известным спортсменом.
— Дорогой! — Она остановилась перед ним. — Неужели мы не сможем туда проникнуть?
— Внутрь?
— Тигровые шкуры — моя любовь.
— Тогда давай вернемся и посмотрим, нет ли у Гастона такой шкуры на чердаке.
Наступила полночь. «Бентли» тихо въехал во двор мельницы. Светилось всего несколько слабых огоньков в нижнем этаже.
Девушка взяла ключ от комнаты и поднялась к себе, а Худ попросил ночного портье принести бутылку «редерера» и остановился на террасе, глядя на реку. Когда Анри вернулся, Худ ещё немного подождал и понес ведерко наверх.
Он постучал, она слегка приоткрыла дверь и впустила его. На ней был коротенький халатик. Худ почувствовал запах духов от Диора и всего того, чем пахнет женская спальня. Потом пересек комнату, поставил шампанское и оглянулся. Девушка поворачивала ключ в замочной скважине.
Худ проснулся в собственной постели в семь часов утра. Солнце светило в открытое окно. Два часа назад вернувшись в свою комнату, он оставил шторы не опущенными, и свет дня помог ему проснуться. Но его способность настраивать свой мозг и просыпаться в точно заданный час как всегда сработала отлично.
Он ощущал приятную усталость, своеобразное всепроницающее чувство удовлетворения, испытываемое мужчиной после ночи, проведенной с женщиной. Он мог бы проспать и до полудня, но решил, что непозволительно снова упустить девушку.
Худ вскочил с постели, позвонил коридорному и заказал черный кофе. Позавтракать он мог внизу, расположившись так, чтобы видеть, как она будет спускаться вниз, или, по крайней мере, видеть её «бентли». Когда официант принес кофе, Худ стоял под душем.
— Прекрасное утро, сэр.
— Кажется неплохое. — Худ накинул халат и вышел из ванной. Он налил кофе, взял чашку, подошел к окну и стоял там, прихлебывая кофе и глядя на лужайку, протянувшуюся вдоль реки.
Теперь, — размышлял он, наступил самый трудный момент. Девушка была прекрасна, легкомысленна и весела. Но несмотря на все любовные утехи она прекрасно уходила от всех его попыток узнать о ней побольше, узнать, где она была и куда собирается дальше. Каждый раз она искусно и умело уходила от ответа и делала вид, что ей становится скучно, когда он заговаривал об этом. Не так-то просто будет с ней остаться. А ему следовало осмотреть её багаж и проделать много чего еще.
Худ допил кофе и, не теряя времени, оделся. Потом спустился во двор. Видимо «бентли» поставили в гараж… И тут из сада вышел Гастон с розами в руках.
— Все в порядке, мистер Худ? Вы всем довольны?
— Абсолютно, Гастон.
— Говорили, что погода портится. Что-то не похоже.
— Вы не знаете, мадмуазель Антрим ещё не спускалась? — спросил Худ.
— Она уехала, мистер Худ. Уехала очень рано, где-то около пяти.
Худ ехал в Париж, а небо все темнело. Когда он добрался до французской штаб-квартиры Ай-Си-Си, пошел дождь. Его провели в отдельный кабинет, откуда он заказал разговор с сэром Клеймором в Лондоне.
— Подождите пятнадцать минут, сэр, — сказала телефонистка.
— Хорошо. — Он повесил трубку.
По окну хлестали потоки воды. Да, похоже, бабье лето кончилось. По площади Согласия мчался поток машин. Огромные красно-зеленые флаги какого-то африканского государства тяжело свешивались с металлических мачт у дворца Тюильри и напротив него. Худу они показались отвратительными. Скопление автомашин и чувство хаоса, которое часто возникало у него в этом городе, только усиливали мрачное настроение.
Зазвонил телефон, небольшая пауза — и голос Клеймора:
— Ну? Что она сказала?
— Очень жаль, но нам не повезло. Она исчезла.
— О, Господи!
— Нам слишком поздно сообщили. Когда я приехал в отель, она уже уехала, и пришлось за ней охотиться.
— Где она была до этого?
— Не знаю.
— А куда направилась потом?
— Пока не смог узнать. Она очаровательна и чертовски умна. Я прочесал все окрестности, но без толку.
— Чарльз, вы должны её найти!
— Должен признаться, я полагаю, что она нас обманывает. Но не знаю, зашло ли это дальше простой неосторожности.
— Но с кем? Кто это?
— Мне чертовски не хочется говорить, что я думаю по этому поводу.
— Что вы хотите сказать? — Голос Клеймора звучал жестко и почти грубо.
Худ затушил сигарету в пепельнице. Он знал, что Клеймору это не понравится.
— Это Загора.
— Боже мой! — Голос Клеймора стих до шепота. — Откуда вы знаете?
— Ну… из того, что она говорила, из кое-каких намеков. Это только мои подозрения, я могу ошибаться. Я покрутился возле его дома в Фонтенбло, но там все закрыто.
— Неужели! — Голос Клеймора был едва слышен. — Этот тип причинил нам массу неприятностей. Он источник коррупции и прочих ужасных вещей. Он заморочил голову множеству добропорядочных женщин, и нет нужды вам говорить, что это были самые известные и талантливые женщины. Просто ужасно видеть, какого положения ему удалось достичь. Я постоянно слышу о его происках, и при всем этом его превозносят, как святого.
— Видимо, они очень близок к дьяволу.
В телефоне послышался гудок. Клеймор сказал:
— Чарльз, мне придется поговорить с премьер — министром. Он звонил несколько минут назад, в ужасном настроении, так что должен сказать, удовольствия это не доставило. В конце концов мне удалось как-то сгладить углы, хотя Бог весть какой ценой. Пока он знает все только в общих чертах и надеется, что вам удастся справиться. Чарльз, вы должны найти ее; обратитесь за помощью к вашим друзьям из службы безопасности, привлекайте кого сочтете нужным.
— Ладно.
— Желаю вам удачи — ради нашего общего спасения. — Клеймор повесил трубку.
