Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ
— Савельевна говорит.
— Кто вы?
— Старушка я, милок, пенсионерка. А с телефончиком твоим вот что получилось: вышла это я к ящику «Вечерку» достать, ан гляжу, а там еще чего-то есть. Нешто, думаю, бандероль? И откуда бы это в моем ящике бандероли взяться?
Мещеряков открыл было рот, но смирился и решил дослушать до конца.
— Вынимаю я эту бандероль, — продолжала между тем разговорчивая старушенция, — а это и не бандероль вовсе, а тетрадка. Толстая такая, голубая, с хоккеистами — не твоя, часом?
— Не припоминаю, — честно признался Андрей.
— А и молодец, что не врешь, — похвалила бабка. — Это я тебя проверила.
Полковник опустился в кресло и страдальчески закатил глаза.
— Собралась было я уже ящик закрывать, да вижу, белеется там что-то, А это как раз бумажка, из этой самой тетрадки вырванная, я уж проверила. А на бумажке телефончик твой, и все про тебя прописано: полковник, мол, Мещеряков Андрей. Ктой-то, думаю, хулиганничает? Так бы и выбросила, да тут припомнила, чего днем-то было, и думаю, что же это я, калоша старая, чуть было важную бумагу не выбросила!
— А что было-то?
— И, милок! Стрельба была, мужика какого-то заарестовали — в военном, пятнами весь, и ботинки высокие. Девку еще забрали незнакомую — красивая девка, только морда разбитая, да рубаха на ей порвана. А сосед с седьмого этажа, который на зеленой машине, тот и вовсе убитый, «скорая» увезла.
— Так, — сказал Мещеряков, закрывая глаза. Судя по всему, Забродов наломал-таки дров, и его в конце концов зацапали. Ну, сукин сын, герой-одиночка… — А в тетрадочку вы не заглядывали? Что в тетрадочке-то?
— А как же, милок, грешна, заглянула. Да там и нет ничего, одна страничка всего исписана, все фамилии да адреса, да крестики какие-то… Фамилии все больше не наши: Альтман какой-то, Кац, Гершкович вот… Наших-то двое всего: Климов Сергей да этот твой Забродов. Или это не тот?
— Да тот, наверное.
— Верно, что тот. Вот против его крестика-то и нету.
— А можно вас попросить? Вы крестики посчитайте, если не трудно.
— Что ж тут трудного, милок. Да я уж, грешным делом, и посчитала. Девятнадцать крестиков всего, не боле и не мене.
— Вот черт… Спасибо, Савельевна, вы мне очень помогли. Только вы вот что, Савельевна, вы тетрадочку эту никому не показывайте. Я завтра с утра приеду и ее у вас заберу. Договорились?
— Да хоть сейчас приезжай.
— А не поздно?
— Не поздно, милок. Сон у меня стариковский, слезы, а не сон. Сижу, телевизор смотрю. Хорошо хоть, теперь всю ночь почти кино крутят. Срамно, конечно, бывает, ну да и то ладно — хоть поглядеть. А то ведь меня, старую, кроме телевизора и погреть некому.
Старуха хихикнула.
Узнав у нее адрес, Мещеряков устремился было к выходу из кабинета, но в последний момент передумал и, сняв телефонную трубку, набрал служебный номер Сорокина. Телефон не отвечал. Андрей взглянул на часы, хлопнул себя по лбу и стал звонить полковнику домой.
Сорокин поднял трубку быстро, словно сидел у телефона и ждал звонка.
— Здравствуйте, полковник. Мещеряков вас беспокоит.
— Добрый вечер. Что это вам не спится?
— Есть новости по делу Забродова.
— Это теперь не ко мне. Я отстранен от расследования.
— Это мне известно. И все же.
— Вы не дослушали, полковник. На меня пришел анонимный донос: якобы я беру взятки, за деньги вывожу людей из-под следствия… ну, в общем, все, что в таких случаях пишут. Сами же, небось, и сочинили, сволочи. Так что назначено служебное расследование, и идет оно, надо вам сказать, как по маслу. Еще немного — и сяду… А что там с вашим Забродовым?
— Забродова арестовали сегодня днем на Ленинградском шоссе. Вместе с ним взяли какую-то молодую женщину. Взяли их на квартире настоящего убийцы — того самого, что ездил на зеленом «москвиче». Преступник убит. Кто его убил неизвестно. Может быть, Забродов, а может, и нет.
— А кто вам сказал, что убитый — тот самый человек?
— Есть его записи, точнее, список жертв. Кстати, Забродов тоже в этом списке фигурирует.
— Всюду он влезет, ваш Забродов, — проворчал Сорокин. — Список этот у вас?
— Я сейчас за ним поеду. Не хотите составить компанию?
— Черт, каша какая-то… Ничего не пойму.
— Объяснять некогда. Все, что знаю, расскажу по дороге. Так как?
— Заезжай за мной, полковник. Я им покажу кузькину мать! Адрес знаешь? Вот и хорошо. Жду.
Сорокин ждал Андрея на улице. Мещеряков с трудом узнал полковника в джинсах и легкой спортивной куртке. Он уселся в машину рядом с Мещеряковым и сразу закурил.
— Хреновые дела, полковник. У меня в управлении свои ребята. Пока тебя дожидался, я им позвонил. Они мне, брат, полный отчет по этому делу дали. Выглядит все следующим образом.
Он помолчал, глубоко затягиваясь сигаретой.
— Официальная версия такова: Забродов работал с Быковым на пару. Быков это тот самый жмурик с Ленинградского. Мочили они, значит, этих евреев, а сегодня… точнее, уже вчера заманили на квартиру Быкова некую Валентину Климову — вдову убитого Климова. Быков вроде бы наплел ей по телефону что-то насчет ее мужа — якобы что-то про него знает. Эта дура со всех ног летит к нему и попадает, само собой, как кур в ощип. В общем по рабочей версии, решили они ее изнасиловать, да Забродов где-то задержался и пришел, когда Быков уже взял ее в работу… Во время якобы возникшей ссоры Забродов застрелил Быкова из своего револьвера. Револьвер и пуля приобщены к делу тут вроде бы все чисто.
— Кто сочинил этот бред?
— Допрос Климовой проводил Рябцев.
Странное дело: протокол допроса есть, но Климова его не подписала. Рябцев говорит, у нее, мол, истерика началась, пришлось отпустить домой. И вот какая странная штука: звонил мой человек к ней на дом — нет там никого. У матери ее тоже нет. Сынишка ее там, а она не появлялась.
— Вот дерьмо.
— Это, полковник, еще не дерьмо. Ты дальше слушай. Забродова взяли омоновцы прямо на месте преступления с револьвером в руке. По их словам, он оказал вооруженное сопротивление.
— Трупов много?
— Да нет там никаких трупов, не считая Быкова.
— Значит, врут. Дальше.
— Дальше? Что ж дальше… Убит при попытке к бегству.
Мещеряков ударил по тормозам так, что машину развернуло поперек дороги, а Сорокин едва не пробил головой стекло. Некоторое время оба молчали.
— Только ты давай, того… без истерик, — сказал наконец Сорокин. — Может, мне за руль сесть?
— Подожди, сейчас.
Мещеряков тронул машину с места и повел ее дальше.
— Где тело? — спросил он.
— Ищут.
— Фу, — с облегчением вздохнул Мещеряков. — Напугал ты меня, полковник. Шутки у тебя…
Сорокин с любопытством посмотрел на него.
— А ты оптимист.
— Да нет, просто я знаю Забродова. Только почему эти дуболомы так уверены, что он убит, если тело все еще ищут? Где они его ищут-то?
— Есть тут за городом, совсем недалеко, глиняный карьер.
— Ого! Вот это крюк!
— Не спорю… Вроде поучить они его хотели — помял он там кого-то при задержании, что ли… Ну, ты же эту породу знаешь.
— Знаю. Одни сволочи на улицах к прохожим пристают, а другие такие же за ними бегают.
— Ну, ты не очень-то… Не все же такие.
— Наверное, не все. Дальше что?
— Ну, вывели они его из машины, а он их растолкал — и бежать. Они его и срезали. Упал в карьер, а там глубина метров десять, а то и все пятнадцать, да глина, да вода мутная… Сразу не найдешь. Я понимаю, тебе в это верить не хочется, да ведь они тоже не дети — постояли, проверили. Не вынырнул он.
— С землей сровняю гадов, — пообещал Мещеряков.
— Попробуем, полковник. Эх, где мои годы! Кстати, ты заметил, что за нами хвост?
— Где?
— В Караганде… Эх ты, разведка. Красный «ситроен» видишь? Как привязанный, зануда.
Мещеряков всмотрелся в зеркало заднего вида.
— Опять эта сволочь. Круглые сутки пасут.
Он вдавил педаль газа, разгоняя автомобиль до совершенно невообразимой скорости.
— Подожди, полковник, так ты от них не оторвешься.
— Закрой рот и держись крепче, — ответил Андрей, держа руль левой рукой, а правой вынимая из наплечной кобуры пистолет. Сорокин покосился на большую черную «беретту» с профессиональным неодобрением, но промолчал.
Мещеряков резко, так, что протестующе взвизгнули шины, свернул в проходной двор и ударил по тормозам.
— Сядь за руль! — бросил он Сорокину, выпрыгивая из машины.
Сорокин безропотно пересел за руль, и тут же в проходной двор, сильно накренившись на вираже, влетел красный «ситроен». Водитель чудом избежал столкновения — покрышки оставили на асфальте дымные черные следы, и тогда Мещеряков, повернувшись к цели боком и вытянув руку, как на стрельбище, всадил четыре пули подряд в радиатор «ситроена». После этого он боком упал на заднее сиденье и крикнул: «Гони!», но Сорокин и без него знал, что делать. Машина, взревев, пулей пронеслась через темный двор и, завизжав покрышками, выскочила на параллельную улицу.
