Наталия Левитина - Неумышленное ограбление
Первый раз в жизни моя скудная шевелюра удостоилась комплимента от парикмахера. Подозреваю, здесь было больше профессиональной выучки, чем искренности. Но как приятно!
С ловкостью иллюзиониста Елена достала откуда-то каталог красок «Велла», полистала страницы и указала на завитушку локона под трехзначным номером:
— Вот это будет в самый раз.
— А Даша тоже красила волосы? — неожиданно спросила я.
— Ну, немного, — ответила Лена. — На самом деле они у нее были не такими яркими. Вот ее оттенок.
Я достала из сумки Дашину фотографию и приложила к локону. Цвета совпадали.
— Я красила ее дома. Лидия Федоровна, вы не могли бы на минутку подойти к нам?
Молодая женщина, обесцвеченная до белизны первого снега, приблизилась и посмотрела на фотографию Даши, протянутую Леной.
— Лидия Федоровна, это та девочка, которая пропала.
Женщина покачала головой:
— Да, я обратила на нее внимание на вокзале, когда она тебя провожала. Прекрасные волосы. Никакого перманента не нужно. Главное, убеди ее, чтобы она не стриглась. Ах да, она же пропала. Какое несчастье…
* * *Эванжелина получила свою порцию шампуня, бигуди и лака и быстренько нас покинула, оставив мне доллары, чтобы расплатиться. На меня Елена потратила гораздо больше времени, но результат превзошел самые дерзкие ожидания. Мой скромный скальп наконец-то попал в руки талантливого мастера.
— Лена, будущее за тобой, — восхищенно прошептала я, благоговейно изучая в зеркале преображенную Танечку М. Она была ослепительно хороша.
— В качестве парикмахера у меня нет будущего, — улыбнулась Лена, составляя флаконы на столе в аккуратную линию, — вы просто раньше ходили в плохие парикмахерские. Спросите Эванжелину. В Америке то, что мы делаем, считается обыкновенным средним уровнем. У нас в салоне по крайней мере пять человек на порядок опережают меня. Но и они не смогут выбраться отсюда. Но где же Максим? Он должен был подъехать уже двадцать минут назад!
Я предложила Лене прокатиться вместе. Она согласилась, но на подходе к автомобилю внезапно притормозила и смущенно взяла меня за руку:
— А можно я поведу? У меня с собой права…
Положив локоть на открытое окно, придерживая руль левой рукой и не снимая правой с рычага передач, Лена небрежно маневрировала между иномарок, плавно тормозила перед красным светофором — точно у линии «Стоп», смело ныряла в узкие зазоры между автобусами и обгоняла, обгоняла, обгоняла, успевая при этом посигналить пешеходу, помахать рукой знакомому и одновременно рассказывать мне, что права они с Дашей получили через два месяца после дня восемнадцатилетия, но Даша так и не научилась водить автомобиль, хотя у нее была возможность практиковаться на папочкином «мерседесе» или «вольво», а Лена спокойно гоняла на родительском «Москвиче» на картофельный участок еще в шестнадцать лет.
Я теряла дар речи после очередного крутого и эффектного виража. То же самое происходило и с многочисленными яблочно-банановыми продавцами, которые размахивали на тротуарах руками и звали нас остановиться.
— Боже мой, Лена, да ты и здесь профессиональна, — прониклась я уважением к отважному ребенку. Несмотря на свой довольно солидный водительский опыт, я все еще ползала по Москве со скоростью ревматической улитки, покрываясь красными пятнами при каждом обгоне.
— Я и устройство все знаю. И починить могу, — добила меня разносторонняя виртуозка.
Я ощутила, что жизнь прошла впустую.
— А ты знала, что у Даши есть своя квартира?
— Своя квартира?
— Да. Родители думали, что она ходит по этому адресу к репетитору, но никакого репетитора там не оказалось.
— Странно. Я думала, у Дашки нет от меня секретов.
— Ее мама до сих пор так думает. Но я постоянно наталкиваюсь на факты, которые она не в состоянии объяснить. Например, откуда у Даши норковая шуба?
— Да, эта шуба выводила меня из себя. Когда она надевала ее, я комплексовала.
— И зачем это дикое количество одноразовых шприцев? И что она делала по субботам и воскресеньям, когда уведомляла родителей, что едет к Валере в Тверь? И зачем эта ложь про косметологию и школу английского языка? И почему она говорила, что работает с восьми до пяти, когда проводила в своей конторе всего полдня?
— Вы прямо как настоящий следователь — уже везде побывали! — резко ответила Лена. — Но ведь человек имеет право на тайну, особенно женщина.
— Не слишком ли много лжи для жизни девятнадцатилетней девушки?
Лена резко затормозила, и «шестерка» послушно зарылась в асфальт.
— Вы не знаете Дашу! И вы не имеете права ее судить. Она… она… вы даже представить себе не можете, какая она была и как ее все любили…
Слезы навернулись на глазах у Лены, она прикусила вишневую губку и подняла голову машинальным движением женщины, привыкшей беречь накрашенные ресницы.
— Ну не плачь, Ленусик, — попыталась я подлизаться.
— Я не плачу. Почему Максим меня не встретил? Он всегда забирал меня с работы!
Глаза пропали безвозвратно. Аккуратные реснички склеились, и тушь освобожденным потоком устремилась вниз по щекам.
— Я чувствую, после того как он встретил вашу подругу, он ускользает от меня!
В салоне моего автомобиля готова была разыграться классическая греческая трагедия. Елена рыдала, забыв и про тушь, и про губную помаду. Всего за несколько секунд она превратилась из чистенькой образцово-показательной девочки в слоненка, уронившего на себя строительные леса с ведрами краски.
— А ведь у меня есть то, без чего он никогда не женится на девушке!
Я насторожилась. Незнакомая сексуальная уловка? Необходимо немедленно выведать, теоретически изучить, а потом вызвать из Дании Сержа и апробировать на нем!
— У него была невеста… А потом оказалось, что она его обманула… Ну, она уже… ну… потеряла невинность. А он очень щепетилен в этом вопросе.
Феноменально! Молодежь непредсказуема! Вслед за тверским художником Валерием — еще один оазис средневековья в центре Москвы в конце нашего раскрепощенного века. Двадцатичетырехлетний отец Сергий, который требует от невесты наличия в организме атавистического элемента, как доказательства ее чистоты. Мне внезапно очень захотелось поближе познакомиться с уникальным молодым человеком и узнать, что же плохого сделали ему женщины, если он так требователен к ним.
— Лена, но в таком случае Эванжелина не представляет для твоего целомудренного друга абсолютно никакого научно-исследовательского интереса. Могу тебе поручиться, что она не только не девственница, но женщина на двести пятьдесят процентов!
— Вот именно! Она его соблазнит. Она такая красивая!
Как, однако, трудно угодить этим непонятным детям.
* * *Я лежала на диване и проглядывала ленту «Оливетти», пытаясь найти что-нибудь интересное. Четкие, пробитые насквозь буковки легко читались, но затекла шея. Антрекот, отравившийся сосисочным целлофаном, мирно сопел у груди. Эванжелина заявилась в десять вечера, и глаза ее подозрительно бегали.
— Где была? — строго спросила я у потенциальной роковой соблазнительницы, которая без сожалений рассталась с невинностью еще в год восстания рабов под предводительством Спартака. Может быть, в этом и заключается секрет ее притягательности? — Где ты была?
Эванжелина не умеет врать, она отводила взгляд, щеки уже пылали, губы начинали виновато улыбаться.
— Я помогала следствию! — выпалила она.
— ?!
— Ну и еще это… Создавала прецедент.
— ?!!
— О Господи! Ты совсем разучилась быстро соображать. У Максима я была в гостях.
И когда это они успели подружиться?
Признавшись, Эванжелина облегченно вздохнула и расслабилась. Я молча смотрела на нее, соображая, с какого бока начать избиение. Стоило поразиться проницательности несчастной Елены, рыдавшей в моем автомобиле.
— Нет, ты даже не представляешь. Сначала квартира. Ну, хоромами меня не удивишь, но представь — в зале камин в стиле викингов. Бар в полстены: арманьяки, ликеры, вина. Но это все мелочи. Сам мальчик — исключителен. Я совсем потеряла голову.
Придушить сразу или помучить? Я схватила безмозглую курицу за плечи и стала трясти. Эванжелина не унималась:
— А глаза! Зеленые! Нет, я собираю вещи и ухожу к нему. Я нашла свое счастье! Я вслепую продвигалась к этому всю жизнь! Задушить на корню любовь — нет греха страшнее для человека! Вспомни «Гранатовый браслет».
Нежная кожа Эванжелины моментально покрылась синяками. Я остановилась. Так, если она обратилась к аналогам из литературной классики, значит, дело плохо. Неужели она снова влюбилась?
— Ты даже не можешь себе представить, какой он ласковый и нежный. И абсолютно неиспорченный!
— Под твоим мудрым руководством он уже через неделю избавится от этого милого недостатка.
