Джеймс Чейз - С/С том 11. Гриф - птица терпеливая. Невинный убийца. Лишний козырь в рукаве
— Я не знаю. А тебе хочется, чтобы я пришла опять?
— Конечно, и чем чаще, тем лучше.
— Может быть, я приеду на следующей неделе, но это зависит от того, как мне удастся вырваться.
— Подожди, не уходи, — сказал я. — Как насчет понедельника?
— В понедельник выходная сиделка, которая ухаживает за моим мужем.
— А во вторник?
— По вторникам я читаю ему вслух.
— Так когда же?
— Не знаю. Сегодня и то не просто было вырваться. Я же говорила тебе, Дэвид, что я четыре года живу, как в монастыре. Так долго, как сегодня, я, вероятно, редко могу у тебя оставаться!
— Черт возьми! Не делай из меня дурака! Мы должны увидеться как можно скорее. Может быть, тебе удобнее приезжать сюда днем? Между двумя и пятью часами здесь тихо. Как насчет среды?
— Я постараюсь, Дэвид, но обещать ничего не могу. Разве ты забыл, что сам сказал…
— Что я сказал?
— Ты сказал, что есть очень чуткие люди в отношении окружающих. Возможно, муж что-то заметит. Скорее всего, я сама себя выдам, а это ему будет больно.
— Зачем ты напоминаешь все это? — резко спросил я. — Хочешь лишний раз уколоть меня моей же подлостью.
— Не валяй дурака, Дэвид. О подлости не может быть и речи. Ведь мы любим друг друга. Я хотела тебе только сказать, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не причинить боли Бруно.
— Значит, я просто должен ждать твоего прихода?
— Больше ничего не придумаешь. Но ты помни: если я не с тобой, значит, я думаю о тебе.
Лаура раскрыла сумочку и вынула записную книжку.
— Дай мне твой номер телефона.
Я назвал его.
— Я дам тебе знать, когда смогу приехать. И прошу тебя, Дэвид, не звони мне. Это опасно. Второй телефон находится у Бруно в комнате, а его сиделка очень любопытна. Она может подслушать нас. Обещай мне, что ты не будешь звонить.
— Обещаю. Но ты действительно приедешь, как только сможешь?
— Конечно. А теперь мне нужно спешить. Прощай.
— Подожди, ты забыла брошь. — Я вскочил с кровати и вынул драгоценность из ящика стола. — Забавно, если бы ты еще раз забыла ее.
Лаура взяла брошь и спрятала ее в сумочку.
— Поцелуй меня, Дэвид.
Я стиснул ее в объятиях и впился губами в ее подкрашенный рот. Я долго не отпускал ее. Потом она освободилась и сказала, задыхаясь:
— Дэвид, ты — потрясающий любовник. С какой радостью я еще осталась бы у тебя! Не забывай меня, Дэвид!
И она исчезла. А для меня наступили часы и дни ожидания следующего свидания. Я надеялся получить известие от Лауры еще до понедельника. Однако суббота и воскресенье прошли без звонка. Оба дня я работал гидом и заработал 5000 лир. В понедельник я опять долго ждал звонка Лауры, что она сможет приехать в четверг или в пятницу. Поскольку она не сказала мне, когда именно позвонит, я не выходил даже обедать. Но время шло, проходили дни, а звонка все не было. Я начал ненавидеть Бруно Фанчини. Я радовался, что он не мог ни двигаться, ни говорить, и желал ему скорейшей смерти. В четверг я опять сидел в кресле и ждал. Я не брился в течение двух дней и почти не спал. Настроение у меня было убийственное. В пятницу я снова не получил от Лауры никаких известий. Выдержав лишь до шести часов вечера, я направился к телефону и набрал номер. В состоянии полнейшего отупения я стоял в душной кабине и ждал. Мое сердце тяжело билось. Наконец на другом конце провода раздался щелчок, и женский голос произнес:
— Номер синьора Фанчини. У аппарата сестра Флеминг.
Я стоял, держа трубку около уха, и напряженно прислушивался к шуму, который мог бы выдать пребывание Лауры в той комнате, откуда мне ответил чужой голос. Но я не услышал ничего, кроме дыхания сестры Флеминг и потрескивания на линии.
— Кто говорит? — нетерпеливо спросила сестра.
Я медленно повесил трубку. Чувствуя себя, как после хорошей схватки, я направился в свою комнату. Я понимал, что для меня Лаура означает больше, чем кто-либо другой в мире. Она была у меня в крови, как болезнь, а это ожидание лишало меня последних остатков мужества.
Я видел, что все мои планы на будущее лопаются как мыльный пузырь. И все только из-за того, что женщина с алым ртом не удосужилась снять трубку и позвонить мне. Взявшись за ручку двери, я решил поступить так, как поступают в таких случаях все неудачники: пойти напиться и подцепить какую-нибудь девушку на улице. Открыв дверь, я вошел в свою грязную комнату. На ручке кресла сидела Лаура, сложив руки на коленях и скрестив стройные ноги. На ней было все то же голубое платье. Прислонившись к двери, я смотрел на нее.
— Мне очень жаль, Дзвид, — сказала она, — но я ничего не могла поделать. Мне так хотелось услышать твой голос, но за телефоном у нас постоянно наблюдают. Я понимала, что ты с нетерпением ждешь моего звонка. Ты мучился так же, как и я. Я сказала дома, что собираюсь совершить поездку вокруг озера. Из Милана я позвонила сиделке и соврала, что у меня прокол шины и я вынуждена остаться в городе.
Я не верил своим ушам.
— Значит, ты сегодня не уедешь?
— Да, Дэвид. Я остаюсь у тебя.
Шатаясь, я добрался до кровати и рухнул на нее.
— Если бы ты только видела меня в коридоре, — сказал я, стиснув голову руками. — Я звонил тебе, но к телефону подошла сестра. Я был так разочарован, что хотел уйти из дома и напиться. Еще пять минут — и ты бы не застала меня. А теперь повтори еще раз, что ты сможешь остаться у меня на всю ночь.
— Я не хотела тебя мучить, Дэвид, — сказала она. — Ты решил, что я забыла тебя?
— Нет, это мне в голову не приходило, но я уже с понедельника жду твоего звонка. Я чуть не начал колотиться головой об стенку.
— Ну, вот я и здесь.
— Это так чудесно, что я не верю своим глазам.
Я оглядел комнату и увидел беспорядок. Пятна на обоях, казалось, бросались в глаза больше обычного. А отсутствие ковра, заимствованных покрывала на кровати и скатерти делали комнату еще более убогой.
— Ты действительно хочешь остаться в этой конуре, Лаура?
— Ты думаешь меня шокирует эта обстановка? С тобой я могла бы быть счастлива и в шалаше, Дэвид. Не сходи с ума. Для меня ничего не важно, кроме часов, проведенных с тобой.
Я встал и посмотрел на себя в зеркало. С запавшими глазами и двухдневной щетиной на лице, я выглядел ужасно.
— Я сейчас побреюсь, — сказал я.
— Я тебе не мешаю? Может быть, мне лучше подождать на улице? Я могу пока прогуляться.
— Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя хоть на пять минут? Но мне нужно побриться, иначе я не смогу тебя поцеловать.
Я налил воду в мисочку и стал рукой намыливать щеки. Лаура сидела и молча наблюдала за мной. Когда я закончил, она сказала:
— Нам нужно что-то предпринять, Дэвид. Такая ситуация может повториться. И что тогда?
— Ты должна уйти от мужа, Лаура. Неужели ты этого не понимаешь? Он не имеет права принуждать тебя оставаться с ним.
— Я уже думала об этом. Но если я его оставлю, Дэвид, значит, я должна буду переехать к тебе, и сюда.
Я медленно повернулся и посмотрел на Лауру. Я глядел на ее дорогие чулки, платье хорошего покроя, холеные руки с маникюром, золотые часы, на дорогую бриллиантовую брошь и прическу, на которую парикмахер затратил много времени и труда. Потом я оглядел свою комнату с ее грязными, выцветшими обоями, узкой кроватью и вытертым ковром возле нее.
— Сюда ты, конечно, не хочешь переехать.
— Куда же мне тогда деваться, Дэвид? Я располагаю только теми деньгами, которые мне дает муж. Может быть, я смогу разбогатеть вместе с тобой? Наверное, из меня получится неплохой экскурсовод. Бывают вообще женщины-гиды?
— Прошу тебя, не говори глупостей, — сказал я, чувствуя, что кровь бросилась мне в лицо.
— Я не шучу, дорогой. Я говорю вполне серьезно. Может быть, тебе удастся найти лучшее место или закончить твою книгу? Во всяком случае, я могла бы работать где-нибудь. Мне не хотелось бы сидеть сложа руки. Как ты посмотришь на то, если я стану официанткой?
— Прекрати, — сердито сказал я. — Мне не удастся найти лучшей работы, а моя книга не обещает много денег. Кроме того, пройдет немало времени до тех пор, пока она будет готова, даже если мне придется работать над ней с утра до вечера. Как только тебе пришло в голову — «стать официанткой»?
— Но мы же должны работать, Дэвид.
Я выплеснул воду.
— У тебя совсем нет денег? — спросил я, не глядя на Лауру.
— К сожалению, нет. Правда, я могла бы продать свои драгоценности. Это позволит нам прожить некоторое время, пока ты не станешь зарабатывать больше.
— Зачем мы обсуждаем эту чепуху? — спросил я. — Ведь мы оба понимаем, что не сможем так поступить и так жить. Я скорее предпочел бы отказаться от тебя, чем втянуть в такую жизнь. Ты скоро возненавидела бы меня.
Она взяла мою руку.
— Нет, тебя я никогда не возненавижу. Я говорила уже тебе, что могу быть счастлива с тобой и в шалаше.
