Александр Горохов - Риэлторша
Во внешние двери на улицу уже ломилась толпа перепуганных людей - в плавках, купальниках и одетых в туалеты общепризнанных норм для ресторанов и общественных мест развлечений.
Варвара втиснула в толпу и её вынесли наружу, подняли наверх между двух шаров фонарей, которые тут же погасли.
Варвара вырвалась их толпы и на пределе своих возможностей побежала в темноту, не разбирая дороги. Нигде в своем теле она не ощущала боли и мчалась, как сумасшедшая, на пределе всех сил - если б напоролась в тьме на дерево или наткнулась на стену, то расплющилась бы о преграду в блин.
Однако относительно повезло - провалилась в пустоту и долго катилась кувырком по пологому, но мягкому склону. Потом кросс по пересеченной местности закончился. Варвара завалилась в глубокую, глинистую яму и затихла.
Сколько прошло времени, прежде чем она набралась сил выкарабкаться из ямы, Варвара не могла определить Её передвижение, лишенное осмысленности, тем не менее вывело её на темную, практически деревенскую улицу, которая освещалась только светом из окон деревянных домов и озвучивалась музыкой из телевизоров и радио. Как она оказалась возле офиса "Русь Шериф 007" оставалось лишь гадать или отдать на волю провидения. Здесь было так же тихо и спокойно, как в глинистой яме. И вообще, отгрохотавшие неподалеку события спокойствия городка ничуть не смутили.
"Чероки" стоял на месте, как ни в чем не бывало. Варвара добрела до машины, сняла её с сигнализации, освободила от запоров замки, села к рулю и кто-то вместо неё запустил мотор, выжал сцепление, после чего автомобиль покатился, будто сам по себе.
Скатившись с горки на трассу, она ошиблась на Т-образном перекрестке и приняла в право, хотя следовало бы взять влево, до МКАД, а там решать, ехать ли в Москву или на дачу.
Но в себя она пришла только когда взлетела на мост над Клязьмой и сообразила, что решительно не соображает, куда направляется.
Не останавливаясь, не давая себе паузы, чтобы не расслабиться, Варвара развернулась и пошла назад. Решила, что следует доехать до московской квартиры, но пропустила нужные повороты на пересечении с МКАД и непроизвольно, а скоре автоматически выскочила на трассу к даче. Боль в разных точках тела подавала о себе сигналы поступательно и сохраняя очередность. Самая резкая пульсировала в колене и поднималась по бедру. Левый локоть уже с трудом разгибался. А на челюсти, опять же с левой стороны, казалось выросла шишка величиной с куриное яйцо. Варвара боялась глянуть на себя в зеркало обратного обзора. Была уверена, что рот у неё разбит и счастье ещё будет, если уцелели, а не вылетели зубы. Вместе с нежеланием смотреть на себя в зеркало, Варвара упорно отстранялась от мыслей о том, что же по сути дела произошло в бильярдном зале? Однозначной была уверенность - Макаров погиб, неизвестно был ли там Козлов. И всё больше она ни знать, ни понять ничего не могла.
Сознание было заполнено такой пустотой, а эмоции настолько подавленные, что вид собственной дачи будто сребрившейся в лунном свете, не вызвал никакой реакции. Может - ещё не верилось, что добралась до дому.
Она взглянула на часа. Ну и ну! Всего то двадцать минут второго ночи! А она полагал, что вот-вот взойдет солнце, поскольку по составу событий пережить за это время пришлось вечность.
Сил открыть сарай и загнать туда машину не было. Она бросила "Чероки" у крыльца, прошла через веранду к дверям в дом и когда уже вставляла ключ в замок, из темноты, из угла веранды прозвучал негромкий голос.
- С днем рождения, Варвара Сергеевна.
Варвара шарахнулась от дверей, судорожно нащупала на стене выключатель, нажала его и свет от люстры под потолком осветил веранду.
Куросава неловко вытаскивал из старого продавленного кресла своё длинное, нескладное тело. У ног его стояло цинковое ведро, плотно набитое яркими цветами на метровых стеблях. Он подхватил ведро, шагнул к Варваре и повторил ровно:
- С днем рождения... Вы попали в аварию?
- Да...
Он смотрел ей в лицо без выражения на собственной каменной физиономии, рассматривал Варвару как незнакомый объект, в сущности ничего интересного из себя не представляющий. Сказал, словно подвел итог скучным научным изысканиям.
- Нет. Это не авария. Вас избили.
Варвара не чувствовала в себе достаточных сил ни на возмущения ни на ответные оскорбления. Спросила безразлично.
- Зачем вы приехали?
- По делу. Срочному.
Он поставил ведро с цветами к ей ногам, вернулся в угол, где сидел и с другого кресла скинул клетчатый плед. Под ним съежилась маленькая фигура, которая сонно замычала, а потом распрямилась и встала на ноги. Выше от принятой вертикальной стойки мужчина не стал - так и остался где-то чуть вровень макушкой локтю Куросавы - человек с высокими скулами, в очках с толстыми стеклами, черными, как антрацит волосами и строгом костюме - опять же черном с таким же траурным галстуком. Одним словом - Сакамото-сан, натуральный самурай.
Куросава подвел его к Варваре. Сакамото сонно хлопал глазами за стеклами очков, но уже предупредительно улыбнулся во всё лицо, от упругих щек его словно сияние пошло, засуетился всем телом и быстро заговорил на очень плохом русском.
- День рождения, вам надо много счастья! У меня вам есть дело! Хорошее дело! Я сама писать книга!
- Что ему надо? - устало спросила Варвара.
- Ваша помощь. Он пишет книгу по заказу крупного издательства в Америке. О развитие русского бизнеса и в частности того, в котором заняты вы. Он хорошо заплатит за помощь. Русский он чуть-чуть понимает, переводчиком буду я.
- Это же японец Валерии?
- Это мой японец.
- У Валерии - другой?
- Да.
Варвара спросила невыразительно и безнадежно.
- Он поймет, если я пошлю его к черту?
- Я пойму.
- Идите к черту.
Натуральный японец возликовал:
- К черту?! - он выговорил "черт" через "С" вместо "Ч" - Это очень хорошо! Я знать! К черту есть дружба и любовь!
Варвара с трудом осознала, наконец, реальность обстановки:
- Вы можете зайти ко мне. Есть выпить и закусить. Но я компании не составлю. Если загуляете, переночевать вам место найдется.
- Нет, - выдал Куросава подготовленный ответ. - Сегодня мы вас стесним. Всё очень серьезно. Вы слетаете в Америку за счет его фирмы. Как насчет завтра? Рано утром?
- Завтра, завтра! - понял и обрадовался Сакамото. - Утром-утром, рано - рано!
- Я с ног валюсь. У меня нет сил вас уговаривать. А завтра меня не будет дома и в конторе Я занята. - она сама не понимала, почему лгала. - Но позвоните - Мы звонили. Вы не включали "трубу"
Правильно, "труба" оставалась в салоне "Чероки", пока она толковала с пьяным Макаровым, а потом - играла в бильярд, если можно так определить события.
Через минуту от поздних посетителей осталось только ведро с цветами на полу веранды. Еще через минуту где-то за забором затарахтел мотор машины с прогоревшим глушителем. Как её Варвара не заметила, неминуемой проезжая мимо, осталось загадкой. Хорошо ещё не врезалась в колымагу Куросавы.
Триумфальная точка этого вечера была поставлена когда в спальне, перед тем, как встать под горячий душ, Варвара разделась до гола и глянула на себя в высокое зеркало на дверце старого шкафа.
У неё даже в глазах помутилось от огорчения. Когда, как и кто, кроме того, что превратил её лицо в пухлую подушку, успел нанести резанные шрамы на бока и правое бедро - память не восстанавливала. На теле не оставалось ни одной площади величиной с ладонь, где не было бы ссадин или царапин. Спина, насколько её могла разглядеть Варвара , выглядела ещё ужасней натуральная шкура зебры, только что полосы поперек хребта не черные, а багровые. Но зебру вряд ли избивают бильярдным кием.
Волосы слиплись, будто из облили липким соусом и он застыл. Шишка на левом углу челюсти выросла не с яйцо, а с тот самый бильярдный шар!
Да кто с такой грязной, избитой, вонючей бабой останется на даче до утра даже в соседней комнате?! И сколько же такта было у обоих японцев, (особенно у натурального) если они практически никак не комментировали облик дамочки, явно выбравшейся после жестокой пьянки с из мусорного бака!
Придерживаясь руками за стенки, она добралась до душа, а потом даже чуть теплая вода так обожгла тело, что Варвара едва не потеряла сознание. Постель казалась единственным спасением - наглотаться снотворных пилюль, сжаться под одеялом, утеплиться, поплакать и - заснуть. Сил ещё хватило, чтоб позвонить домой Наде и сказать, что она, Варвара, прихворнула, на работу завтра не придет, а текущие дела будет вести Роман Викторович Пыль.
Засыпая, на миг вспомнила, что не закончено ещё что-то важное и срочное, но снотворное уже сработало. День рождения кончился. Печаль моя светла....
.
Глава 2. Два дня передышки..
До полудня избитая Варвара и с постели встать не могла. Ныла и стонала, когда приходилось выползать из-под одеяла и кое-как добираться до туалета. Болело и стенало всё тело - будто по ней прокатились гусеницы танковой колонны. Взглянуть на себя в зеркало Варвара боялась до вечера.
