Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение
– Ты мог бы остаться здесь на какое-то время. Пожить.
– Зачем?
– Ну… – я не нашлась, что ответить, и замолчала.
Яростным движением Андрей потушил сигарету в пепельнице. А потом с громким стуком поставил ее на пол.
– Давай спать!
– Ну, нет! – я разозлилась на него по-настоящему. – Ты спишь со мной, а потом исчезаешь. Не хочешь или боишься серьезного разговора. Делаешь вид, что между нами нет ничего особенного. Так, рядовой секс с рядовой женщиной. Твое поведение – просто идиотское. Я не могу подобрать других слов. Извини, но не могу.
– Я пойду спать в другую комнату.
– Еще чего! – Я схватила Земцова за руку. – Ты никуда не пойдешь, пока не ответишь мне. Я что, тебя не устраиваю? У тебя есть другая женщина? Или дело в чем-то другом.
– В чем-то другом, – с расстановкой произнес он.
– И позволь узнать, в чем? Я как-то не догадываюсь, где тут собака зарыта. В чем моя вина?
В ответ я услышала вздох.
– Я не знаю, поймешь ли ты.
– Типичная отговорка. Говори!
Я села на диване и сцепила руки.
– Ты просто все время на меня давишь. Тебе хочется властвовать, подчинять себе. В конце концов ты вытрешь об меня ноги, перешагнешь и пойдешь дальше…
– И ты такого об мне мнения? – холодно спросила я. – Я что, по-твоему, похожа на паучиху или на отъявленную стерву? По-моему, я не давала тебе повода так обо мне думать.
– Ты просто все забыла…
– Если ты имеешь в виду слова, которые я говорила тебе в сторожке, то ты должен был понять мое состояние: меня загнали в угол, мне угрожала смертельная опасность, а ты ничего не делал, чтобы меня как-то успокоить. Ты молчал. Это меня тоже нервировало. А потом… какая разница, что было в прошлом? Главное – что есть в настоящем и тем более – в будущем. Разве не так? Зачем ворошить старое? Даже если я и вела себя не лучшим образом, то тогда мы были мало знакомы. Разве в последнее время я давала тебе повод так обо мне думать?
– Природу не переделаешь.
– Слушай… – у меня даже зубы стучали от злости. Я готова была разорвать его на части. – Если ты так считаешь, то мне тогда на тебя наплевать. Можешь уматывать хоть сейчас. Беги, бери такси и мчись в аэропорт. На ближайший рейс. Если ты думаешь, что женщина – это игрушка на час или ночь, захотел – поиграл, захотел – выбросил, и при этом прикрылся словами о каком-то мифическом прошлом и старых обидах, тогда тебе действительно лучше исчезнуть из моей жизни. Как можно скорее. Я даю тебе слово, что я никогда больше тебя не побеспокою. Ни за что. Ни при каких обстоятельствах.
От напряжения, злости и обиды у меня брызнули слезы. Я плакала, не стесняясь.
– Чего ты сидишь? Проваливай, если тебе нечего сказать. А судя по твоему молчанию – нечего.
Андрей рывком поднял меня с дивана и с силой тряханул за плечи.
– Ты…
– Что я? Стерва, сволочь, дрянь и гадина?
Но вместо ответа он закрыл мне рот поцелуем. Как всегда и делал. Но я уперлась рукой и оттолкнула его.
– Этими штучками ты меня уже не проймешь. Уходишь – так уходи. Ты же видишь, в каком я состоянии. А потом, мы квиты. Ты мне помог, и я тебе презентую огромное спасибо. А твоих подачек напоследок мне не надо. Прибереги их для другой.
– Замолчи! – прошипел он.
Даже в темноте я видела, каким гневом горели его глаза. Он снова с силой тряхнул меня.
– Замолчи.
– Что? Правда глаза колет, не так ли?
– А если я сделаю тебе предложение стать моей женой?
Его слова не сразу дошли до меня. А когда дошли, я замолчала и, уставившись на него, невольно сделала движение назад.
– И где твой запал?
– Ты… смеешься надо мной?
– Хохочу во все горло, разве ты не видишь? Просто корчусь от смеха в коликах.
– Оно и видно.
– Ну так что? Где ответ? Кто-то упрекал меня в трусости. Ты не знаешь, кто?
Я молчала.
– Я должна подумать.
Я не верила, что он говорил это серьезно. Как ни старалась.
– Ты мне не веришь?
– Честно – не верю. Утром ты возьмешь свои слова обратно. А я буду выглядеть полной дурой.
– Лера! Лера! Ты сама никому не доверяешь. А хочешь от других, чтобы они доверяли тебе…
По моему телу прошла дрожь. Мы стояли друг перед другом абсолютно голые и вели этот разгоовр.
Я не успела ничего сказать, как Андрей, подойдя ко мне, встал на одно колено и заговорил быстрым речетативом:
– Убедительно прошу Валерию Тураеву стать женой Земцова Андрея, который просто не переживет отказа.
Я невольно рассмеялась. Он встал с колен и обнял мои бедра. Рука скользнула между ног, и мое тело мгновенно отреагировало на прикосновение его пальцев. Из меня полился влажный горячий сок.
– Ты хочешь вырвать из меня согласие нечестными приемами? – спросила я, запуская руку в его волосы.
– Я же грязный парень и пользуюсь грязными запрещенными приемами. Ударами ниже пояса. Разве ты меня еще не раскусила?
– Теперь-то уж я точно знаю, чего от тебя можно ожидать. Врасплох ты меня не застанешь.
Он подхватил меня на руки.
– Сумасшедшая, – нежно прошептал он, покрывая поцелуями мое лицо.
– Какая есть, – выдохнула я, обхватывая руками его шею. – Придется тебе принимать меня такой и не пытаться переделать.
– Согласен. Ныне и вовеки веков. Аминь!
Утром я проснулась раньше Андрея и хотела разбудить его, но потом, посмотрев, как он спит, решила, что не надо – пусть выспится.
Я накинула пеньюар и хотела выйти на кухню, но мое внимание привлекла бумажка на полу. Я нагнулась. Билет на самолет. На сегодня. Вылет в пять вечера.
Я подняла билет и пошла с ним на кухню. Хотелось курить. Я вернулась в комнату и взяла сигареты Андрея, лежавшие на полу рядом с пепельницей.
В пачке три сигареты. Мне хватит. Я подумала, какие же все-таки мужчины трусы. Он подстраховался и купил билет заранее, отрезая тем самым себе все пути к отступлению.
Я выкурила две сигареты и встала, чтобы сварить кофе. Вместо одной ложки положила две. Мне нужно было окончательно проснуться и вернуться в реальность. Я стояла около плиты, чтобы кофе не убежал, и смотрела то в окно, то в джезву.
– Ты уже проснулась? Доброе утро.
Я резко обернулась. Андрей стоял, прислонившись к притолоке двери, и широко улыбался.
– Ну привет! Я проснулся, а тебя уже нет.
Сзади раздалось характерное шипение. Так и есть! Убежал кофе. На белой плите появились темно-коричневые разводы.
– Черт! – Я стояла и смотрела на плиту. Перед глазами все расплывалось. Я изо всех сил старалась удержать слезы и не показать Земцову, что я плачу.
– Я помогу тебе.
Я мотнула головой.
Андрей подошел и прижал меня к себе. Я освободилась от его объятий.
– Не надо.
– Ты курила?
– Да.
– Перенимаешь у меня дурные привычки?
– Они у меня были всегда.
– Надо исправляться.
– Мне не смешно.
– Мне тоже.
Я опустила голову.
– Лера? – Андрей взял меня за подбородок и посмотрел в глаза. – Что случилось? У тебя снова неприятности? Пока я спал, тебе позвонили…
– Прекрати!
– А это уже серьезно. Я тебя во второй раз спрашиваю: что произошло?
Я кивнула на стол.
– Твой билет.
– А… – Он взял и повертел его в руках. – Да, я купил его.
– Зачем тогда вчера была эта комедия? Зачем ты cделал предложение, затащил меня в койку? Хотел доказать самому себе, что ты – неотразимый мачо? Что ж, тебе это удалось!
– Значит, ты ничего не поняла.
Он взял билет и разорвал его на мелкие кусочки.
– Ты считаешь, что я обыкновенный трепач?
Я пожала плечами.
– А насчет предложения… могу и повторить.
– Тогда незамедлительно. И много-много раз.
– Иначе не поверишь?
– И не подумаю.
– Тогда – загибай пальцы…
ЭПИЛОГ
Солнце мягкими закатными лучами освещало снег, и тени, ложившиеся от елей и сосен, становились резче и глубже.
– Ты все взял? – я обернулась к Андрею. Он остановился и стряхнул с лыжной палки налипший снег.
– Ты еще спрашиваешь? Посмотри, какой бурдюк за спиной. Вчера еще вездеход лес таранил. Приедешь – удивишься.
– Бурдюк вижу, – фыркнула я. – Но вдруг что-то забыл?
– Я ничего не забываю, – ответил он. – Ничего и никогда.
Колкость так и не слетела с моих губ. Я уже поняла, что иногда нужно промолчать и уступить. Ради нас.
Мы снова тронулись в путь.
Дорога была знакома, но за год я уже подзабыла ее. А потом, настроение, с которым я ехала сюда год назад, и сегодняшнее – резко отличались друг от друга. Тогда мной владели страх, растерянность, обида. А сегодня на душе были восторг и ликование. И еще чувство безграничной свободы, которое бывает всегда при встрече с дикой первозданной природой. Когда кажется, что эти места никто не открывал до тебя и ты здесь – первопроходец.
Мы ехали молча. Изредка Андрей оборачивался и смотрел на меня. Он улыбался, а я, напротив, была сосредоточена и серьезна.
Мы выехали к озеру.
– Узнаешь?
Я кивнула.
Все было как тогда: черные ели и закат. Алые и оранжевые полосы. Вот только мне казалось, что маленькие елочки немного подросли и поднялись над сугробами. Хотя, возможно, это была всего лишь иллюзия.
