Неле Нойхаус - Друзья до смерти
— У вас три часа, — сказал Боденштайн. — Мы пока съездим к Шварцу, приказ об аресте и ордер на обыск уже высланы. Фрау Маттес утверждает, что в ночь пожара узнала Матиаса, когда он выходил из дома.
— Из-за этого мы не можем его арестовать. — Бенке поскучнел.
Боденштайн засек его повторный взгляд на часы.
— У вас сегодня особые планы на вечер? — резко поинтересовался он.
— Нет-нет. — Бенке пожал плечами. Конечно, у него были планы. Сегодня бразильцы играли с японцами.
Боденштайн испытал легкий приступ злорадства — не только у него будет испорчен вечер. И в ту же секунду устыдился собственных мыслей. Он же всегда был уравновешенным человеком и даже раздражал своим спокойствием коллег, начальство и подследственных.
— Мы арестуем Шварца не из-за пожара, — ответил комиссар. — Он будет подозреваться в убийстве, если не предъявит алиби на вечер вторника.
— А если у него есть алиби? — поинтересовалась Катрин Фахингер.
— Тогда мы прижмем Свению, — ответил Боденштайн и добавил: — Это надо бы сделать в любом случае.
Пия неодобрительно посмотрела на него.
— У нее убили друга в понедельник, — холодно произнесла она. — Она беременна и очень расстроена. Я боюсь, как бы она не наделала глупостей, если придется задать ей пару лишних вопросов.
Остерман, Бенке и Фахингер переглянулись. От них не укрылась напряженность, возникшая между Пией и шефом, но объяснить ее они не могли.
— Сообщите мне, когда придет ордер на арест. — Боденштайн ушел в кабинет, хлопнув дверью несколько сильнее, чем нужно. Потом он схватил телефон и позвонил Козиме.
— У тебя ничего не получается, да? — догадалась она.
— Похоже на то, — с досадой подтвердил Боденштайн.
Голос Козимы звучал спокойно, как обычно, когда ему приходилось что-нибудь отменять из-за непредвиденных обстоятельств. Это происходило уже не впервые. Но впервые он подумал о том, каково ей, когда он так поступает.
— У меня на душе тяжело с тех пор, как ты сказала, что дела для меня важнее всего остального. Это не так. Но иногда я не могу просто все бросить, отложить и уйти.
— Ах, да я ничего такого вовсе не имела в виду, — она даже рассмеялась. — Просто в тот вечер была не в себе.
— А может, ты просто была честна и сказала то, что думаешь на самом деле, — упорствовал Боденштайн.
Последовала пауза.
— Я уже больше двадцати лет знаю, что ты в любой момент можешь задержаться на работе, — серьезно произнесла Козима. — И совершенно тебя в этом не виню.
Она сказала именно то, что он хотел услышать, но ему это не понравилось. Оливер и рад был бы спустить эту тему на тормозах, но не мог. Он ощущал какой-то внутренний протест.
— Звучит так, будто ты считаешь правильным, что я должен задерживаться на работе.
— Что на тебя нашло? — удивилась Козима. — Я ничего подобного не говорила.
— Но подразумевала.
— Послушай! — Голос Козимы зазвучал резче. — Я очень прошу меня извинить за необдуманно вырвавшиеся слова. Я с пониманием отношусь к твоей работе так же, как ты с пониманием относишься к моей. Понятно? В будущем я обещаю следить за тем, что говорю, поскольку вижу теперь, как тщательно ты анализируешь каждое слово.
— Я анализирую… — вспылил было Боденштайн, но Козима не дала ему договорить.
— Ты знаешь, где нас найти сегодня вечером, — перебила она. — Я буду рада, если тебе удастся прийти. А если нет, то я не обижусь. Пока!
Боденштайн уставился на трубку в своей руке. Злость переполняла его, злость на себя и Козиму, поскольку она была права, а он — нет. В этот момент в кабинет постучали. Вошла Пия и притворила за собой дверь.
— Получили ордер на арест? — рявкнул Боденштайн.
— Нет.
— Тогда почему вы мне мешаете?
— Если гордыня вам не позволяет сделать первый шаг, то его сделаю я, — бесстрашно заявила она. — Я не могу нормально работать, постоянно подспудно ожидая, что вы вот-вот взорветесь.
Боденштайн открыл было рот для резкой отповеди, но вдруг обнаружил, что вся его злость куда-то улетучилась.
— Я сам не понимаю, что со мной происходит, — признался он.
— У всех бывают плохие дни. Я хотела предложить: давайте мы поедем к Шварцу, а у вас будет свободный вечер.
— Хотите меня отпустить? — спросил он недоверчиво.
— Вы же знаете, что я в сто раз более охотно работала бы с вами, чем с Бенке, — сухо сказала Пия. — Но в вашем нынешнем настрое вы ничуть не лучше, чем он во всей его красе.
Боденштайн невольно хмыкнул. Отважная женщина. Он бы не сунулся в кабинет своего шефа, будь тот в подобном настроении.
— А чем же мне-то теперь заняться? — спросил он.
— В годовщину своей свадьбы я бы нашла себе занятие поинтереснее, — ответила Пия.
Боденштайн посмотрел на календарь на стене. Неизвестно, откуда она узнала, но она права. Вот почему Козима хотела сходить куда-нибудь с ним и с детьми поужинать!
— Вот черт, — пробормотал он.
— Купите букет цветов и поезжайте домой, — предложила Пия. — А если вы и с женой были так же милы, как с нами, то извинитесь перед ней. Это просто.
Боденштайн взглянул на нее и улыбнулся.
— Мне жаль, что я был несправедлив. Честно!
— Проехали. — Пия тоже улыбнулась. — А теперь поспешите, пока цветочные магазины не закрылись, а то получите лишь полуувядший веник в целлофане.
Когда Пия, Катрин Фахингер и Бенке в сопровождении пятнадцати полицейских прибыли во двор к Шварцам, Эрвин Шварц и его жена как раз собирались уезжать.
— Извините за вторжение, но мы должны провести обыск в доме и во дворе. — Пия предъявила ордер на обыск.
— Что-о? — Эрвин поднялся в полный рост.
Но Пия не дрогнула.
— Там все указано.
Она сунула бумагу ему в руки, а ее коллеги разошлись по двору и дому. Боковым зрением она заметила какое-то движение около сеновала, потом стукнула дверь, а через минуту взревел мотор автомобиля. Бенке среагировал немедленно. Вместе с тремя полицейскими он выбежал за ворота и прыгнул на капот «Гольфа» Матиаса Шварца. Молодой человек в панике нажал на газ и одновременно крутанул руль, один из полицейских не успел вовремя отскочить в сторону и прыгнул на автомобиль, перекатившись через его крышу. Пия бросилась к коллеге, лежавшему на земле и корчившемуся от боли. Шварц не остановился, а рванул на машине вдоль по Рорвизенвег.
— Что теперь? — прокричал Бенке.
— Думаю, я знаю, куда он поехал, — Пия набрала телефонный номер на мобильнике. — Пришлите «Скорую» для нашего коллеги.
Обыск во дворе семейства Шварц проходил под пронзительные протестующие вопли мамаши Шварц и гневные угрозы фермера, которые Пия полностью игнорировала. Она полагала, что Матиас сбежал, поскольку совесть его была нечиста, и не удивилась, когда сотрудники келькхаймской полиции арестовали его через четверть часа в бистро «Грюнцойг». Шварц кинулся искать защиты у своей обожаемой Эстер Шмит, но встретил весьма холодный прием. В начале девятого все закончилось, и Пия вместе с Бенке отправилась в Хофхайм, чтобы допросить Матиаса Шварца, который в тупом ожидании томился в комнате для допросов.
— Сопротивление при аресте, — начал перечислять Бенке, — нападение на полицейского, нанесение тяжких телесных повреждений, которые могут привести к смерти, попытка угона… Вы довольно серьезно влипли. Почему вы пытались сбежать?
Пия и Катрин Фахингер стояли по другую сторону полупрозрачного окна и с сочувствием наблюдали, как Бенке срывает на Шварце свое разочарование от сорвавшегося просмотра матча. Шварц тупо пялился в стол и не произносил ни звука. Что расстраивало его больше — тяжкое положение, в которое он попал, или холодная отповедь Эстер Шмит? Через полчаса Бенке прервал безрезультатный допрос и отправил Шварца в камеру.
— Что будем делать дальше? — спросил он чуть позже, сидя вместе со всеми в кабинете.
— Оставим пока, пусть ночью поразмыслит, — решила Пия.
— Он тот, кого мы ищем, — убежденно заявил Остерман. — Он практически признался в преступлении. Я нашел в его мобильном сообщение, которое он послал Шмит 14 июня. Он написал: «Я сделал то, что ты просила».
— Это может означать что угодно. — Пия покачала головой. — Он мог собрать помидоры или скосить траву.
— Да? Но перед этим она написала: «Смотри, чтобы свиньи не было к тому моменту, как я вернусь»?
— Свиньи? — переспросила Пия.
— Да.
— Ладно. — Она вздохнула. — Я всем сочувствую, но, видно, придется еще поработать. Господин Бенке, что вы предпочитаете, еще раз допросить Шварца или же побеседовать с Эстер Шмит?
— Я поеду к Шмит. — Бенке заинтересовался сообщением, которое прочитал Остерман. — Матч все равно уже кончился.
Катрин Фахингер поехала с ним, а Пия снова отправилась в комнату для допросов и попросила привести Матиаса Шварца.
