Артур Конан Дойль - Самые знаменитые расследования Шерлока Холмса
После того как наш клиент завершил свой рассказ про то, что с ним приключилось, на некоторое время наступило молчание. Затем Шерлок Холмс лукаво посмотрел на меня и откинулся на мягкую спинку сиденья с видом довольным, но в то же время взвешивающим, точно у знатока, когда он пробует вино года кометы.
– Мило, Ватсон, не правда ли? – сказал он. – Некоторые моменты мне очень по душе. Думаю, вы согласитесь со мной, что беседа с мистером Артуром Гарри Пиннером во временной конторе «Франко-Мидлендской скобяной компании с ограниченной ответственностью» обещает много интересного нам обоим.
– Но как мы с ним встретимся? – спросил я.
– Это-то просто, – сказал Холл Пикрофт. – Вы мои друзья, которые ищут места, и что может быть естественнее, если я приведу вас к генеральному директору компании?
– Конечно! Конечно! – сказал Холмс. – Мне не терпится взглянуть на этого джентльмена и посмотреть, сумею ли я разгадать его хитрую игру. Какие ваши качества, друг мой, делают ваши услуги столь ценными? Или же, быть может… – Он уставился в окно, покусывая ногти, и мы не услышали от него почти ни слова, пока не добрались до Нью-стрит.
В семь часов вечера мы, все трое, шли по Корпорейшн-стрит, направляясь в контору компании.
– Прийти раньше назначенного часа не имеет смысла, – сказал наш клиент. – Он как будто приходит туда, только чтобы увидеться со мной, и до назначенного им часа там никого не бывает.
– Это наводит на мысли, – заметил Холмс.
– Черт побери, как я и говорил! – вскричал наш клиент. – Вон же он идет! Вон там, впереди нас.
Он указывал на невысокого, элегантно одетого блондина, который торопливо шагал по противоположному тротуару. В этот момент блондин посмотрел на мальчишку-газетчика, который во всю глотку выкрикивал вечернюю газету на нашей стороне улицы, а затем стремительно перебежал через мостовую, лавируя между кебами и омнибусами, и купил газету. Зажав ее в руке, он скрылся в подъезде.
– За ним! – воскликнул Холл Пикфорт. – Он вошел в пассаж! Идемте, и я все устрою как сумею лучше.
Следуя за ним, мы поднялись на шестой этаж и оказались перед полуоткрытой дверью, в которую наш клиент тут же постучал. Изнутри донеслось «Войдите!», и мы вошли в пустую убогую комнатушку, какой ее и описал Пикрофт.
За единственным столом сидел человек, которого мы только что видели на улице. Перед ним лежала развернутая газета, и, когда он повернулся к нам, мне показалось, что я еще никогда не видел такого горя на человеческом лице, и не только горя, но и ужаса, какого мало кому приходится испытать. Его лоб блестел испариной, щеки отливали свинцовой серостью рыбьего брюха, а взгляд был неподвижным и диким. Он смотрел на своего клерка так, будто не узнавал его, и удивление, написанное на лице нашего клиента, сказало мне, что такой вид не был обычным для его нанимателя.
– Вы заболели, мистер Пиннер? – воскликнул он.
– Да, я чувствую себя неважно, – с видимым усилием воли ответил тот, стараясь взять себя в руки и облизав пересохшие губы, прежде чем заговорить. – Кто эти джентльмены, которых вы привели с собой?
– Мистер Гаррис из Бермундси и мистер Прайс, он здешний, – без запинки ответил наш клерк. – Мои друзья и опытные в своем деле, но некоторое время они без работы и надеются, может быть, для них найдется что-нибудь в вашей компании.
– Не исключено! Не исключено! – воскликнул мистер Пиннер с вымученной улыбкой. – Да, не сомневаюсь, что мы что-нибудь для вас подберем. Ваша профессия, мистер Гаррис?
– Я бухгалтер, – ответил Холмс.
– Да-да, это то, что нам требуется. А вы, мистер Прайс?
– Клерк, – сказал я.
– Я практически не сомневаюсь, что компания сможет воспользоваться вашими услугами. Я сообщу вам, как только мы примем решение. А теперь прошу вас уйти. Бога ради, оставьте меня одного!
Последняя фраза вырвалась у него так, будто сдержанность, несмотря на все усилия, его покинула, исчезнув в мгновение ока. Мы с Холмсом переглянулись, а Холл Пикрофт шагнул к столу.
– Вы забыли, мистер Пиннер, что назначили мне прийти за новыми распоряжениями, – сказал он.
– Разумеется, мистер Пикрофт, разумеется, – ответил Пиннер более спокойным тоном. – Подождите немного, и нет причин, почему бы вашим друзьям не подождать вместе с вами. Через три минуты я буду всецело к вашим услугам, если мне будет дозволено настолько злоупотребить вашим терпением. – Он встал с самым вежливым видом и, поклонившись нам, скрылся за дверью в глубине комнаты, затворив ее за собой.
– Что теперь? – прошептал Холмс. – Нацелился удрать от нас?
– Это невозможно, – сказал Пикрофт.
– Почему же?
– Там внутренняя комната.
– И другого выхода из нее нет?
– Никакого.
– Она меблирована?
– Вчера была пустой.
– Так что же он там делает? Я чего-то в этом деле недопонимаю. Если есть человек, на три четверти помешанный от ужаса, то фамилия его Пиннер. Что могло нагнать на него такой страх?
– Заподозрил, что мы сыщики, – предположил я.
– Ну, конечно! – подтвердил Пикрофт.
Холмс покачал головой.
– Он не побледнел. Он уже был смертельно бледен, когда мы вошли, – сказал он. – Не исключено…
Его прервал резкий стук, донесшийся со стороны внутренней двери.
– Зачем ему стучать в собственную дверь? – воскликнул Пикрофт.
Стук раздался снова, и более громкий. Мы все выжидающе уставились на плотно закрытую дверь. Взглянув на Холмса, я обнаружил, что его лицо застыло в напряжении и он весь подался вперед. Тут внезапно раздался побулькивающий хрип в сопровождении барабанной дроби по дереву. Холмс одним прыжком пересек комнату и толкнул дверь. Она была заперта изнутри. По его примеру мы с Пикрофтом тоже навалились на нее всем своим весом. Одна петля выломалась, за ней вторая, и дверь с оглушительным треском упала на пол. По ней мы ворвались во внутреннюю комнату.
Она была пуста.
Но наше недоумение длилось лишь секунду. В углу – углу, ближайшем к первой комнате, – виднелась дверь. Холмс метнулся к ней и распахнул. На полу валялись сюртук и жилет, а с крюка над дверью на собственных подтяжках вокруг шеи свисал генеральный директор «Франко-Мидлендовской скобяной компании». Колени у него были подогнуты, голова наклонена к плечу под устрашающим углом, и секунду назад его каблуки, барабаня о дверь, прервали этим стуком наш разговор. В один миг я ухватил его поперек живота и приподнял, а Холмс и Пикрофт развязали эластичные помочи между посиневшими складками кожи. Затем мы перенесли его в первую комнату и положили там. Его лицо обрело цвет спекшейся глины, губы, приподнимавшиеся и опадавшие при каждом вдохе, полиловели – так страшно он переменился за каких-то пять минут.
– Как он, Ватсон? – спросил Холмс.
Я нагнулся к Пиннеру и пощупал пульс. Он был слабым и прерывистым, но дыхание становилось глубже, а веки чуть подергивались, и в узкие щелочки между ними виднелись белки.
– Дело шло о секундах, – сказал я, – но жить он будет. Откройте-ка окно и передайте мне графин с водой.
Я расстегнул ему воротник, облил лицо холодной водой и принялся поднимать и опускать его руки, пока он наконец не задышал глубоко и естественно.
– Теперь это только вопрос времени, – сказал я, разгибаясь и отходя в сторону.
Холмс стоял возле стола, засунув руки глубоко в карманы и опустив подбородок на грудь.
– Полагаю, нам следует позвать полицейских, – сказал он. – Однако признаюсь, когда они явятся, мне хотелось бы изложить им все дело целиком.
– Дьявольская тайна! – воскликнул Пикрофт, почесывая в затылке. – Зачем-то понадобилось заманить меня в такую даль, а затем…
– Фа! Это-то ясно, – нетерпеливо перебил Холмс. – Вот только этот неожиданный поступок…
– Так остальное вам понятно?
– Оно, по-моему, очевидно. А вы что скажете, Ватсон?
Я пожал плечами.
– Должен признаться, для меня это загадка.
– Но ведь если вы вспомните все события с самого начала, они позволят сделать только один вывод.
– Ну, и как вы их истолковали?
– Все упирается в два момента. Во-первых, Пикрофта заставляют написать расписку, что он поступает на службу этой нелепой компании. Неужели не ясно, на что это указывает?
– Боюсь, мне нет.
– Ну, зачем она им потребовалась? Не формальности ради, поскольку обычно достаточно устного разговора, и нет ни малейших деловых причин, почему тут было сделано исключение. Неужели вы не понимаете, мой юный друг, что им настоятельно требовался образчик вашего почерка и другого способа получить его незамедлительно у них не было.
– Но зачем?
– Вот именно. Зачем? Ответив на это, мы продвинемся к решению нашей небольшой загадки. Зачем? Есть только одна веская причина. Кому-то требовалось научиться подделывать ваш почерк, и для этого нужен был образчик. А теперь, если перейти ко второму моменту, мы заметим, что они взаимно разъясняют друг друга. Суть в том, что Пиннер просит вас отказаться от места, но притом так, чтобы управляющий этой солиднейшей компании остался бы в полном убеждении, что утром в понедельник к нему в контору явится некий мистер Холл Пикрофт, которого он никогда в глаза не видел.
