Евгения Грановская - Код Рублева
– Какая помета? – машинально переспросил он.
– Смерти, какая. Я это в мужчинах сразу вижу.
– Откуда?
– Оттуда. Как тебя зовут?
Алеша улыбнулся.
– Алексей.
– Алеша, значит. – Улыбка девушки стала грустной. – Как Алешу Карамазова. И такой же херувимчик с виду. А хочешь я тебя поцелую, Алеша?
– Нет. Я, собственно…
– Брось. К чему стыдиться? Здесь же никого нет, и никто нас не увидит.
Алеша хотел возразить, что человеку необязателен свидетель, чтобы испытать стыд, но не успел. Девушка обхватила его щеки ладонями, слегка пригнула его голову и крепко, по-мужски, поцеловала в губы. Рот у нее был теплый, ароматный и влажный. Полы халата распахнулись от движения, в лицо Алеше повеяло запахом фруктового мыла, он весь затрепетал и потянулся к ней, но девушка засмеялась и отпрянула.
– Ишь, какой горячий! Такой юный, а уже мужчина. – Она запахнула разошедшиеся полы халата и снова посмотрела на Алешу. Насмешливо улыбнулась. – Я слышала, вы поспорили с генералом. Это вы зря. Яков Александрович не любит, когда ему перечат.
– Я его не боюсь, – с вызовом сказал Алеша.
– И зря. Его следует бояться. Особенно такому нежному птенцу, как вы. – Увидев, как вспыхнули щеки Алеши, она с улыбкой добавила: – Впрочем, вы совсем не птенец. Целоваться, по крайней мере, уже умеете. Наверно, и с женщиной уже знались. У вас, гимназистов, это быстро случается. Ну, ступайте. Мне нужно одеться. И будьте осторожны в своих высказываниях. Ступайте, я сказала!
* * *В вагон Алеша вернулся, слегка покачиваясь от пережитого потрясения. Он молча сел за стол, налил себе коньяку и молча выпил. Пирогов и Слащев о чем-то яростно беседовали, поэтому не обратили на него внимания. (Вернее сказать – генерал что-то яростно объяснял Пирогову, а тот с испуганной улыбкой на побелевших губах согласно кивал головой.)
– Яша, ты позволишь мне разбавить вашу компанию женским присутствием? – спросили вдруг от двери.
Слащев обернулся.
– А, это ты, моя радость! Скорей иди к нам! Вот, позволь тебе представить наших гостей. Этот вот – артист, итальянец. Он ни хрена не понимает по-русски, но зато посмотри, какие у него усы! Рядом с ним – храбрый помещик Пирогов. Я собираюсь взять его к себе в корпус в чине полковника! А этот вот – самый интересный экземпляр, бывший гимназист Алексей Берсенев.
Пирогов вскочил со стула и поцеловал девушке руку. Артист приподнялся и вежливо кивнул. Алеша тоже слегка привстал, бросил на девушку быстрый взгляд и улыбнулся. Девушка поздоровалась с артистом и Пироговым, однако взгляд ее в это время был направлен на Алешу.
– И чем же он интересен? – с улыбкой спросила она у Слащева.
– Кто? Гимназист? О! Видишь ли, дорогая, этот юноша – один из последних экземпляров вымирающего вида.
– Какого вида?
– Русских правдоискателей. С религиозно-мистическим уклоном, разумеется!
– С мистическим? – усмехнулась девушка. – Даже так?
– Представь себе, родная, полчаса назад он напророчил мне поражение от красных. Как тебе такой финт?
– Смелый мальчик.
– Еще какой смелый! Мне бы дюжину таких в корпус, и мы бы гнали краснопузых до Северного полюса без остановки. Кстати, ты забыла назвать нашим гостям свое имя. Позволь я это сделаю за тебя. Господа, вот эта девушка, которая стоит перед вами, зовется Нина. Это самое прекрасное создание на земле! И, между прочим, моя жена.
– Оч-чень приятно! – шаркнул под столом ногой Пирогов и снова хотел подняться, но тут лицо его оцепенело – он вдруг узнал в девушке недавнего смазливого офицера, которого Слащев по-простому называл Никитой.
– То есть это как же… – промямлил Пирогов.
– Что? Знакомое лицо? – Слащев засмеялся. – Поразил я вас? Нина выполняет роль моего личного ординарца. И не смотрите, что она женщина. Я за нее трех боевых офицеров отдам. Садись, милая, выпей с нами.
Девушка села на стул.
– Хороша, правда? – Слащев наклонился и поцеловал девушку в губы, затем повернулся к гостям. – Полгода назад на Акмонайских позициях я был ранен. Три пулеметные пули. Две в живот, одна в легкие. Село, в которое меня, полуживого, привезли, заняли красные. И быть бы мне сейчас адъютантом у сатаны, если бы не Нина. Она прискакала в село, взвалила меня на лошадь и догнала отряд. А потом несколько суток не отходила от моей постели, пока я сражался со смертью. Если я и победил тогда, то только благодаря ей. Теперь она моя жена.
– Прекрасная история! – восторженно воскликнул Пирогов, с подобострастным любопытством разглядывая девушку.
Слащев вновь усмехнулся.
– О да! История беззаветной, всепобеждающей любви. Не каждый мужчина может похвастаться чем-то подобным, правда?
– Правда, – кивнул Пирогов, не отводя глаз от девушки. – Следует признать, господин генерал-майор, что ваша жена – сущий ангел.
– Вы правы. Я до сих пор гадаю, чем заслужил такое счастье? Значит, я зачем-то понадобился Богу, раз Он послал ко мне своего ангела-хранителя. Это заставляет о многом задуматься, вы согласны?
– И на многое развязывает руки, – заметил Алеша.
Слащев уставился на Алешу блестящими, холодными глазами.
– То есть я хотел сказать, что…
– Я вас понял, – сказал Слащев с какой-то злой насмешливостью. – Вы наверняка слышали легенды о моей жестокости. Признаться, я и сам иногда думаю – откуда это во мне? Не то чтобы я жалел, наоборот, я рад, что во мне нашлись силы для подобных поступков. Но иногда, знаете, что-то вот тут… – Он слегка коснулся пальцами груди. – Но признайте, господа, что в том не моя вина. Мои действия вынужденные. Так сказать, ответный ход.
– Это самая удобная формула для оправдания жестокости, – вновь заметил Алеша, исподлобья поглядывая на Нину.
Слащев тряхнул головой:
– Отнюдь нет. Эта формула легко может успокоить разум, но не душу. Разум вообще легко поддается на уговоры. И чем логичнее доводы разума, тем упрямее и неподатливее становится душа.
Генерал-майор взял бутылку и разлил коньяк по стаканам. Поднял свой стакан и посмотрел сквозь коньяк на пламя свечей.
– Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет, – проговорил он тихим, уставшим голосом. – Дом, развалившийся сам в себе, падет… Жаль, что эти идиоты не читают Библию. – Он покосился на Алешу и пьяно улыбнулся. – Вот я уже заговорил об общем доме. Право, господа, это закончится тем, что я поступлю на службу к краснопузым.
– Яша, не говори глупостей, – поморщившись, сказала Нина.
– А что? Или они не такие же русские, как мы?
– Они бесы, Яша. Страшные бесы.
– Бесы? Хм… Это верно. Жаль, что нельзя превратить их в свиней, как это сделал Иисус. То-то знатно бы получилось.
Слащев залпом допил коньяк, сунул в рот кружочек лимона и скривился. Затем поднялся из-за стола и, прихрамывая, отошел в угол вагона. Там он долго что-то искал в выдвинутом ящичке комода. Нина посмотрела на его спину и сказала:
– Яша, хватит тебе уж на сегодня.
– Почему? – спросил он, не оборачиваясь.
– Эта дрянь может свести в могилу даже тебя.
Тут генерал обернулся, и Алеша увидел его бледное, покрытое потом лицо.
– Во мне пять немецких пуль, и ни одна из них меня не убила, – отрывисто и сухо произнес он. – И ты думаешь, что меня свалит какой-то дурацкий порошок?
Нина отвернулась от него. Посмотрела на Пирогова и спросила с напускной веселостью:
– Значит, желаете вместе с нами бить красных?
– Желаю! – воскликнул Пирогов, не сводя с Нины пылающих глаз.
– Но способны ли вы на это?
– Смею вас уверить – более чем. Дайте мне шашку и коня и позовите сюда роту краснопузых. Выкошу всю роту до голого места!
– Вы смелый мужчина. И очень… крупный.
Пирогов приосанился.
– Вы не поверите, мадам, но в детстве я не отличался крупными размерами. Даже отставал от сверстников в развитии. Все началось в четырнадцать лет. За один год я подрос на четыре вершка и набрал в весе почти пуд! Вот тогда для меня все и переменилось – сверстники стали смотреть на меня с уважением.
– Ну, вы прямо Илья Муромец! – рассмеялась Нина. – Чтобы такому молодцу наесться да напиться, нужно лишить провианта целый полк.
– Это точно! – захохотал Пирогов. – Пить и есть я здоров!
Слащев вернулся за стол.
– Яша, – обратилась к нему девушка, – налей господину помещику коньяку. Да не жалеючи, до самых краев. Я хочу посмотреть, так ли он хорош на деле, как на словах.
Слащев внимательно посмотрел на Нину, затем, ни слова не говоря, взял бутылку и наполнил стакан Пирогова до самой кромки.
– Ну, господин помещик! – снова весело заговорила Нина. – Готовы ли вы выпить до дна за мое здоровье?
– Еще как! – с энтузиазмом воскликнул Пирогов.
Алеша тронул его за локоть:
– Пирогов, не надо. Вы и так пьяны.
– А ну вас с вашим нытьем! – Пирогов сгреб в пятерню стакан и торжественно поднял его перед собой. – Пью ваше драгоценное здоровье, сударыня!
