Наталья Александрова - Башня грифонов
Вооружившись этим документом, Надежда Николаевна собиралась отправиться на Васильевский остров. Но перед этим следовало подумать о собственной безопасности. Ведь она была в том дворе с Башней грифонов в своем настоящем виде, ведь ее там запомнили. И хоть разговаривала она там только с управляющим (мир его праху) да еще с дворником, которого наверняка уже уволили, ее могли видеть жильцы или обслуживающий персонал. Уж если в студию «Домострой» из полиции приходили по поводу неизвестной женщины, то надо держать ухо востро.
Внутренний голос, этот зануда и перестраховщик, начал ворчать рано, еще за утренним кофе.
«Не ходи туда, не лезь не в свое дело, не втягивай в неприятности незнакомую женщину…»
– Да у нее и так неприятности, – возражала Надежда, – она сама сунулась к Воронку, я ее от его орангутанга спасла.
«Тебя уже полиция ищет, – гнул свою линию внутренний голос, – ты хочешь, чтобы тебя арестовали по подозрению в убийстве жулика-управляющего? Ты же самозванка, тебя в студии опознают, и эта болтушка Анна Васильевна первая тебя сдаст! Не по злобе, а по глупости…»
– Никто ничего не узнает, я загримируюсь, – сказала Надежда.
И перехватила взгляд Бейсика, который сидел у своей миски, ожидая вкусненького. Взгляд был очень выразительным, кот едва не крутил лапой у виска. Еще бы – пьет кофе и разговаривает сама с собой.
«Пожалуй, это и правда перебор, – смущенно подумала Надежда, – что-то я увлеклась…»
А вслух сказала другое:
– Пошел вон, рыжий разбойник! Ничего тебе не будет вкусного! Царапаться не надо!
Бейсик понял, что ничего ему не обломится, и ушел. Надежда же всерьез задумалась, как изменить внешность.
Париков у нее дома не водилось, да и жарко сейчас в парике. Подумав немного, она раскопала в шкафу длинную свободную блузу, которую подарила ей когда-то Алка Тимофеева. Это было давно, когда еще в магазинах нечего было купить и люди радовались любой обновке. Алка выбирала на свой вкус – то есть поярче. Блуза была желтая, а по ней – оранжевые цветы: не то тюльпаны, не то гладиолусы. Она потому и сохранилась так долго, что носить ее Надежда не могла нигде, даже на даче. Да хоть в лесу, хоть на необитаемом острове, разве только в Стране слепых… Примерив блузу, Надежда встала перед зеркалом и тяжко вздохнула. Чего не наденешь ради дела? Она подвела глаза, сделав их круглыми, как у совы, накрасила губы куриной гузкой, а вместо сумки взяла старый потертый портфель мужа. И перед уходом нахлобучила кепку-бейсболку, убрав под нее волосы.
«Хоть бы соседей не встретить!» – взмолилась она в лифте.
Обошлось.
Ольга Соловьева уже ждала ее перед воротами дома с башней.
– Ой! – не выдержала она. – А что это с вами?
– Конспирация, – не разжимая губ, пробормотала Надежда.
После чего придала своему лицу строгое официальное выражение и нажала на кнопку звонка рядом с воротами.
Некоторое время ничего не происходило. Надежда выждала пару минут и позвонила еще раз.
На этот раз железная калитка скрипнула и отворилась.
За ней стоял хмурый приземистый тип с маленькими мрачными глазками – видимо, новый дворник.
– Чего надо? – спросил он, неприязненно оглядев Надежду.
Надежда сунула ему под нос раскрытое удостоверение, закрыв пальцем компрометирующее слово «Всесоюзное», и строго проговорила:
– Лебедева, инспектор Общества охраны памятников! Обеспечьте мне доступ на объект!
– Чего? – подозрительно переспросил дворник – Какая такая охрана?
– Охрана памятников!
– Никого не велено пускать! – отрезал дворник и попытался закрыть калитку.
Надежда Николаевна выставила вперед ногу, блокируя калитку, и рявкнула:
– Как это не велено? Кем не велено?
Тут же из-за спины Надежды выдвинулась Ольга и сфотографировала дворника. Тот удивленно моргнул и пробасил:
– Известно, кем не велено, начальством!
– Зовите сюда свое начальство! – потребовала Надежда.
– Чего это я буду его тревожить…
– Ах, не хотите тревожить? Тогда мы вернемся сюда с полицией! Вот тогда мы вас всех тут потревожим!
При слове «полиция» дворник напрягся и попятился.
Надежда уже хотела проникнуть во двор, но тут к дворнику подоспело подкрепление. За его спиной возник хорошо одетый мужчина средних лет с выражением начальственной скуки на лице.
– Что здесь происходит? – осведомился он.
Надежда тут же узнала этот голос: это именно он распекал управляющего Константина Романовича, ныне покойного, в тот день, когда Надежда блуждала в подземелье.
– Так что здесь происходит? – повторил мужчина, разглядывая Надежду и ее спутницу.
– Что происходит? – переспросила Надежда возмущенно. – Происходит вопиющее беззаконие! Ваш сотрудник, – она кивнула на дворника, – ваш, с позволения сказать, сотрудник отказывается пропустить официального представителя Общества охраны памятников на подведомственную территорию!
С этими словами она помахала перед мужчиной своим удостоверением, не забывая закрывать предательское слово «Всесоюзное».
– Подведомственную территорию? – ухватился мужчина за ее слова. – С какой это стати она подведомственная? Это территория, принадлежащая товариществу собственников жилья, председателем которого я являюсь! Ясно вам?
– С такой, что на ней находится памятник федерального значения – Башня грифонов! И мне поручено проверить, не нанесли ли вы этому памятнику невосполнимый урон!
– Что?! – переспросил председатель. – Достали вы меня уже со своей башней! Да никакой она не памятник, тем более федерального значения! Она не имеет исторического и тем более культурного значения, у нас имеется соответствующее постановление надзорных органов…
– Ваше постановление устарело! Решением вышестоящего органа Башня грифонов признана памятником!
Тут снова выдвинулась вперед Ольга, быстро сфотографировала председателя ТСЖ и затараторила в диктофон:
– Как мы и предполагали, владельцы близлежащих зданий препятствуют работе комиссии…
– Это что вы делаете? – переключился на нее председатель. – На каком основании вы меня фотографируете?
– Я готовлю материал для обзора новостей, – ответила Ольга и еще раз щелкнула камерой мобильного телефона.
– А вы вообще кто такая? – председатель уставился на нее. – Какое издание вы представляете?
– Ольга Соловьева, – журналистка предъявила свое удостоверение, – я представляю газету «Петербургский сплетник» и ряд других СМИ…
– «Сплетник»? – переспросил председатель. – Ну и название! Первый раз его слышу!
– Уверяю вас, что не последний! А теперь назовите, пожалуйста, вашу фамилию!
Председатель замешкался, и Ольга снова заговорила в диктофон:
– Судя по всему, дошедшие до комиссии сведения о том, что собственники жилья начали на охраняемой законом территории незаконное строительство паркинга, подтверждаются. Памятнику федерального значения причинен серьезный ущерб, который, несомненно, будет возмещен из средств товарищества…
– Постойте! – перебил ее председатель. – Да не причинен этой чертовой башне никакой ущерб! Не тронули ее! Ни один кирпич от нее не пострадал! Можете сами убедиться!
– Именно за этим мы сюда и приехали! – удовлетворенно проговорила Надежда и с видом победителя вошла во двор.
Ольга последовала за ней, снимая на свою камеру все подряд.
Председатель шел за ними следом.
Оказавшись на середине двора, он показал на башню:
– Вот же она, стоит, как всегда! Ничего ей не сделалось! С восемнадцатого века стоит, ничто ее не берет!
– Пока я вижу только внешний вид, – возразила Надежда, – но мне необходимо убедиться, что вы не причинили ей ущерба на конструктивном уровне.
Ольга тут же забубнила в диктофон:
– Хотя председатель товарищества жильцов и допустил нас на территорию, но он всячески препятствует работе комиссии, пытается оказать на нее давление…
– Да ничего я не пытаюсь! Ничему я не препятствую! – председатель чертыхнулся. – Делайте что хотите! – и с этими словами он ушел, что-то бормоча под нос.
– Ну вот, – удовлетворенно проговорила Надежда, – наконец мы остались одни и можем заняться делом.
– И как вы это себе представляете?
– Для начала немного походим вокруг Башни грифонов и с умным видом пофотографируем ее – это на тот случай, если председатель товарищества все еще следит за нами. И подумаем. – Надежда обошла башню со всех сторон, снимая ее на телефон и продолжая говорить:
– Опять-таки давайте постараемся поставить себя на место вашей подруги. Вот она вошла в этот двор, дальше она входит в подъезд… квартира, в которой они встречались, расположена вон в том подъезде, в левом углу двора…
