Анна Малышева - Алтарь Тристана
На площадке давно пустовавшего четвертого этажа мраморная лестница кончалась. В мансарду вела железная лестница – один гремящий пролет. Александра поднялась на две ступеньки и остановилась.
Наверху кто-то был – ее глаза, свыкшись с глубоким сумраком, различили тень у стены, возле самой двери.
Глава 12
«А ведь меня могут попросту убить, – подумала Александра, не сводя глаз со сгустка тьмы. – Цена вопроса велика… Я узнала что-то лишнее… Слишком ввязалась в это семейное дело. Нина ведь меня не защитит. Она преследует свои интересы и наверняка сейчас караулит больничную палату. А вот сообщник Ирины, кем бы он ни был, может быть, уже в Москве. А может, он никогда и не покидал столицы. В любом случае, Ирина должна была уже рассказать ему обо мне. О навязчивой одинокой женщине, которая отчего-то начала собирать справки и свидетельства об исчезнувшем Иване… Единственном наследнике, которому желал все оставить умирающий отец!»
– Это вы? – Женский голос прозвучал хрипло, говорившая едва справлялась с прерывающимся от волнения дыханием.
Тут же, немедленно, в темноте раздалось кошачье отрывистое мяуканье.
– Цирцея! – вырвалось у художницы. Включив извлеченный из сумки фонарик, больше для визитерши, чем для себя, она увидела в слабом луче Ирину. Кошка сидела у нее на руках.
– Это ваша? – спросила Ирина, гладя кошку, испустившую довольное урчание. – Я нашла мастерскую только благодаря ей. Спросить было не у кого… Сперва я поднялась к тому скульптору, который испортил нишу, но ведь вы жили вовсе не там… Мимо кто-то прошел, но я побоялась спросить о вас… Потом я увидела кошку – она поднималась по лестнице и мяукала. Я пошла за ней, ведь дом пуст, здесь, кроме скульптора, только вы, он сам мне сказал. Она пришла сюда и стала ждать. И я тоже.
Надтреснутый голос стих. Александра напрасно ждала объяснений, зачем потребовалось прилагать такие усилия, чтобы ее увидеть. «Что-то случилось!»
– Уже очень поздно, – осторожно произнесла Александра. – Я никак не рассчитывала, что ко мне кто-то придет.
– Виктор Андреевич умер.
После этих слов вновь повисла пауза. Теперь Александра не решалась о чем-то спрашивать. Сделав еще несколько шагов, она поднялась на площадку и вставила ключ в замок. Цирцея при ее приближении спрыгнула с рук гостьи и первой вошла в открывшуюся дверь.
– Я сюда прямо из больницы… – продолжала Ирина, входя и осматриваясь.
Она выглядела обессиленной, однако, взглянув на стул, испачканный красками, сесть не решилась. Молодая женщина осталась стоять, машинально проводя рукой по борту легкого плаща, словно пересчитывая пуговицы.
– Он скончался полтора часа назад. В полном сознании. Я уже забрала вещи…
Взглянув на пакет, который она держала в другой руке, Ирина, будто очнувшись, поставила свою ношу на пол. Александра тем временем готовила еду для кошки. Цирцея, однако, не казалась голодной. Едва прикоснувшись к миске, она, как завороженная, уставилась на гостью.
– Примите мои соболезнования, – сказала Александра, когда затянувшееся молчание стало ее тяготить. – Значит, сына он так и не увидел?
– Нет… – встрепенулась Ирина. – Иван еще в Париже.
– Теперь ему нет необходимости торопиться – наследство все равно получит. – Александра старалась сдерживаться, но в ее голосе, против воли, звучали саркастические нотки.
Ирина посмотрела на нее долгим, загадочным взглядом. После паузы она, словно с неохотой, произнесла:
– Нет, не так. В последний момент Виктор Андреевич все переоформил на Нину. Она пришла к нему в палату вместе с нотариусом, наговорила страшной чепухи, и он сделал дарственную на все свое имущество. Буквально в последние часы жизни.
Александра придвинула стул и села. Она не чувствовала радости оттого, что мошенничество не состоялось, и тем более не испытывала страха перед этой странной молодой женщиной, которая не проявляла особенного горя. «Может быть, она в шоке, что имущество уплыло из-под носа? – пыталась догадаться Александра, следя за тем, как гостья, тронувшись с места, бесцельно прохаживается по мастерской. – Как будто спит наяву…»
Цирцея неотступно следовала за Ириной, снисходя иногда даже до того, чтобы забежать чуть вперед и подождать гостью, чтобы показать свои владения. Казалось, в молодой женщине было нечто, заворожившее ее. Остановившись, Ирина обвела взглядом стены, задержавшись на нескольких потемневших полотнах, сюжетов которых уже невозможно было понять.
– Что ж, имущество осталось в семье, и это хорошо, – заметила Александра. – Возможно, когда Иван вернется-таки домой, Нина окажет ему поддержку. Ведь она унаследовала все! Кстати, можно узнать почему? И чем я, собственно, обязана вашему визиту, ведь вы еще сегодня, несколько часов назад, изъявили твердое желание никогда больше со мной не общаться?
Все время, пока художница говорила, гостья смотрела на кошку. Подняв потемневший взгляд, Ирина негромко, будто про себя, произнесла:
– Видите, она от меня не отходит? Говорят, они чувствуют, когда кто-то умер…
– Очень возможно, – передернула плечами Александра, внезапно ощутившая озноб. Поднявшись, она прошлась вдоль окон, закрывая их одно за другим. – Ночи еще холодные… Конечно, кошки все чувствуют. Так зачем вы ко мне пришли?
– Скажите, что вы обо мне думаете?
Вопрос был настолько неожиданным, что художница некоторое время молчала. Затем развела руками:
– Да разве это важно?
– Нет, мне нужно знать! – настаивала Ирина. – Вы считаете меня мошенницей? Преступницей? Убийцей, может быть?
– Общались с Ниной? – поняла Александра. – Знаете, вы меня сегодня просили перестать впутываться в ваши семейные дела. И я решила, наконец, так и поступить. Поэтому отвечать считаю лишним. И уже очень поздно.
– Я понимаю, вы меня презираете! – Зазвеневший голос Ирины удивил Александру. Всмотревшись в слабо освещенное лицо молодой женщины, она обнаружила, что та плачет. – Но если бы вы знали, что наделали… Конечно, Нина ничего ему не отдаст. Она одна получит все!
– А кто же должен был получить имущество, если Ивана рядом нет? – не выдержав, повысила голос Александра. – Вы?!
– Да, я… – отвернувшись, Ирина вытерла слезы. – Так было задумано. А теперь ему не достанется ни гроша. И все благодаря вашим стараниям. Кто вас просил вмешиваться?!
– А кому все досталось бы, если бы я не вмешалась?
– Ивану же! – воскликнула молодая женщина.
– Вам! Это я уже поняла. Существует ли Иван? Жив ли он?
– Вот… – Ирина с искаженным лицом повернулась к ней. – Именно это Нина на полном серьезе и говорила умирающему! А ведь знала, прекрасно знала, что Иван жив, что все это бред! А я сразу поняла, откуда ветер дует, когда она заговорила, что Иван никогда не работал в том театре! Вам-то какое дело, где он работал… Зачем вы все испортили! Я должна была получить имущество, для него! Или он сам, по завещанию, которое уже имелось!
Повисла тишина, нарушаемая лишь утробным урчанием Цирцеи. Кошка, оставив гостью в покое, принялась наконец за еду.
– Так бы и случилось, вероятно, если бы вы не лгали слишком часто, – заметила Александра. – Это, в конце концов, насторожило меня, заставило наводить справки. Вы все время говорили неправду. Даже если в главном не врали, как вам можно было верить? Человек находился при смерти…
– Дались вам эти справки! Какая там правда! – с горечью ответила Ирина. – Ну, вот эти картины, у вас на стенах… Чьи они?
– В каком смысле? – Художница, обескураженная сменой темы, не сразу собралась с мыслями. – Мне их принесли на реставрацию.
– Нет, кто их авторы?
– У этих двух, – Александра указала поочередно на те, что висели особняком, – авторы известны. Это пейзажист и маринист, русский и итальянец. У последних трех авторство сомнительно.
– Хорошо! – кивнула молодая женщина. – А вот, предположим, если вы в процессе реставрации начнете задаваться всякими вопросами, подозрениями, наводить справки и вдруг обнаружите, что авторы этих первых двух картин – совсем не тот пейзажист и не тот маринист. Это сделает счастливее их владельцев?
– Ну, знаете… – Александра едва не потеряла дар речи, настолько ее ошеломило это сравнение, сделанное совершенно простодушно. – Если вы считаете, что для отца все равно, сын или кто другой ему наследует, тогда… Вы просто не понимаете, что такое родство, любовь, привязанность.
Ирина выслушала отповедь с непроницаемым лицом. Слезы высохли, к молодой женщине вернулась былая самоуверенность. Она покачала головой:
– Вы меня неправильно поняли. Я говорила вовсе не о родстве, а только о наследстве. О том, что Виктору Андреевичу не так уж важно было, кому передать наследство, мне или Ивану. Это ничего бы не изменило! А вот дарственная Нине – это катастрофа! Теперь Ивану, в сущности, остается вернуться только на похороны и снова уезжать, теперь уже навсегда. И во всем виноваты вы!
