Марина Крамер - Умереть, чтобы жить
— Я ответила на ваш вопрос? — спросила Бальзанова, и Ника, обернувшись, сказала:
— Да, вполне. Я думаю, что на самом деле все так и есть. Единственный момент, который меня смущает, это исчезновение самого Луцкого. Его нигде нет — и никто с ним не может связаться.
Бальзанова помолчала, словно что-то обдумывая, а потом негромко сказала:
— Наверное, его вообще в стране нет.
— Почему вы так думаете?
— Потому что всегда в тяжелых обстоятельствах Сергей садился в самолет и улетал. А когда все утрясалось, возвращался.
— То есть вы думаете, что он скоро вернется?
— Не в этот раз.
Нику начала раздражать эта манера Бальзановой говорить загадками. Ей хотелось получить конкретные ответы, а не вот эти расплывчатые намеки, из которых практически ничего невозможно понять.
— И чем этот раз отличается от предыдущего? — стараясь не терять терпения, продолжала она.
— Тем, что здесь его больше ничего не держит.
— А как же фирма?
Бальзанова смерила Нику презрительным взглядом:
— Не разочаровывайте меня. Неужели вы до сих пор не догадались, что «Нортон» переживает не лучшие времена? И что виновен в этом как раз Сережа Луцкий? И потому мой муж рвет и мечет, пытаясь найти, куда утекла часть денег со счетов? И Луцкого он не просто подозревает — он практически уверен, что это его рук дело, но доказать ничего не может. Кроме того, Сергей прекрасно понимает, что без него фирма тихо заглохнет, потому что Алексей… — тут она осеклась и быстро перевела разговор: — А вы, кстати, в полицию заявили о нападении на вашего друга?
— Да. Скажите, Людмила, — начала Ника, но Бальзанова перебила:
— Простите, Вероника, но я вынуждена попросить вас уйти, я устала очень…
И Ника поняла, что аудиенция закончена, пора уходить, чтобы не разозлить хозяйку.
— Поправляйтесь, Людмила, всего хорошего. И — спасибо за помощь.
— Не за что, — с легкой улыбкой отозвалась Бальзанова, — и дверь плотно закройте, пожалуйста.
Глава 32
Когда свекровь — не монстр
Когда уважаешь чужих родителей, уважают и твоих.
Японская пословицаВера Павловна оказалась маленькой, хрупкой пожилой женщиной с длинными седыми косами, уложенными вокруг головы венцом. Ника предварительно позвонила в домофон и предупредила, что поднимается, потому, когда она вышла из лифта на пятом этаже обычной панельной девятиэтажки, ее ждала открытая дверь одной из квартир. Войдя в прихожую, Ника замерла — одна из стен оказалась большим прозрачным книжным шкафом, от пола до потолка закрытым стеклянными дверками.
— Проходите, Вероника, — раздалось из-за шкафа, и Ника, сбросив кроссовки, вошла в просторную гостиную.
На диване, набросив на ноги вязаный вручную плед, лежала красивая миниатюрная женщина в мягкой голубой кофточке.
— Здравствуйте, — сказала она приятным голосом и чуть улыбнулась, — я Вера Павловна, мама Дмитрия. А вы, конечно, Вероника.
— Да, — Ника чувствовала себя немного неловко под ее пристальным взглядом, но при этом совершенно не испытывала дискомфорта. Взгляд у женщины был совершенно как у ее сына.
— Я примерно так вас и представляла. Расскажите же мне, что случилось с моим сыном, что он не смог приехать и навестить больную мать? — Это было сказано с легкой иронией, и Ника поняла, что Вера Павловна не из тех деспотичных мамаш, что готовы привязать взрослого сына к ноге.
— Мне не хотелось бы вас пугать…
— Произнося эту фразу, вы меня уже пугаете, милая, — мягко сказала Вера Павловна.
— Простите… даже не знаю, как сказать… но дело в том, что Дима попал в больницу.
Вера Павловна резко села и тут же схватилась рукой за спинку дивана, и Ника испугалась:
— Вам плохо?
— Нет, просто положение тела сменила резко, в голове как-то помутилось… Уже прошло. Так что с Дмитрием?
— На него вчера в арке какой-то пьяный с ножом наскочил. Дима хотел его остановить, а его ножом в бок ударили, — соврала Ника, как и обещала Рощину. — Но вы не волнуйтесь, он уже в хорошем состоянии, врач сказал — через две недели выпишут, я была у него сегодня с утра. Дима нормально выглядит, шутит все время… очень переживал, что вы расстроитесь…
— Как мальчишка, честное слово. Вечно куда-то влипает. Слава богу, что все закончилось более-менее нормально. Спасибо вам, Вероника, что вы его проведали, мне с этим сейчас, увы, не справиться — ревматизм, обострение, даже по квартире с трудом хожу.
— Ну, что вы! Он ведь мне нечужой, — сказала Ника, чувствуя, как краснеет. — Давайте я схожу в аптеку и за продуктами, — предложила она, чтобы сменить тему.
— Да, будьте добры. Рецепт и список продуктов на столе, деньги в шкатулке там же, — Вера Павловна указала рукой, где искать.
— Денег я брать не буду, — решительно сказала Ника, — это вы потом с Димой сами разберитесь. Чтобы неловкости не было — я куплю все, что нужно, и оставлю чеки.
Вера Павловна с удивлением посмотрела на нее:
— И вам не жалко своих денег?
— Конечно, нет. Я уверена, что Дима сделал бы то же самое для меня, если бы мне нужна была помощь.
— Вы так легко относитесь к деньгам?
— А зачем относиться к ним серьезно? Деньги — всего лишь возможность приобретать что-то. Но есть же вещи, которые не купишь ни за какие деньги, правда?
— Кто ваши родители, Вероника?
— Папа с нами давно не живет, сейчас работает в банке начальником службы безопасности, а мама учительница. Но я давно уехала от нее. А что?
— У вас очень несовременный взгляд на некоторые вещи, вот мне и стало интересно, в какой семье вы воспитывались. Мы с Димой тоже жили без отца, — сказала Вера Павловна, потихоньку снова принимая лежачее положение.
— Да, он мне рассказывал. В этом смысле у нас очень схожие судьбы — у моего папы тоже есть вторая семья и приемная дочь, которую он считает родной. Я раньше общалась с ним, потом как-то все само собой сошло на нет, — пожав плечами, Ника встала: — Я пойду в аптеку, хорошо? А потом можем еще поговорить, если вы не устали.
— О, нет-нет, я бы с удовольствием еще пообщалась, если вам не нужно куда-то, — оживленно сказала Вера Павловна, — мне с вами интересно.
— Ну, и отлично. Тогда я куплю что-нибудь к чаю — и мы поговорим. Вы не вставайте, я ключом открою, мне же Дима выдал связку.
— Я пока поставлю чайник. С моей скоростью это как раз и займет все время, что вы будете отсутствовать, — улыбнулась Вера Павловна. — Аптека в соседнем доме, а магазин — напротив, быстро найдете.
— Я постараюсь не задерживаться.
Ника обулась, заперла дверь и нажала кнопку вызова лифта.
Уже давно Ника не проводила время так приятно, весело и спокойно, как в доме Веры Павловны. Они пили мятный чай, ели принесенные Никой пирожные и разговаривали. Обо всем — о детстве Ники и Дмитрия, о годах учебы, о том, как Вера Павловна возила сына на море, и о том, как Ника гуляет с сыном по улочкам Праги. Мать Дмитрия проявила такой интерес к ребенку Ники, что та даже на секунду забыла, что видит эту женщину впервые, — казалось, что приехала в гости к свекрови, которая давно не навещала внука.
— А у тебя есть его фотографии?
— Конечно. Я, как любая мамаша, всегда в телефоне набор снимков ношу.
— Ну-ка, ну-ка, покажи мне молодого человека.
Ника подвинулась ближе и достала телефон, нашла папку с Максимкиными фотографиями и протянула Вере Павловне. Та долго перелистывала снимки, улыбалась и качала головой:
— Такое впечатление, что все маленькие мальчики напоминают друг друга. Вот и Дима в детстве такой был — всюду влезал, постоянно чем-то интересовался, а всем игрушкам предпочитал длинную щепку. Бывало, наберу с собой игрушек на детскую площадку, а он их приятелям раздаст, а сам палку непременно найдет — и потом домой тащит, — возвращая телефон, сказала Вера Павловна. — У тебя очень хороший мальчик, Ника. А вот скажи, пожалуйста, у тебя к моему сыну серьезные чувства или так, время провести? — неожиданно сменила она тему, и Ника слегка растерялась.
— Я давно не встречала человека, готового ринуться на помощь практически незнакомой женщине, — тихо сказала она, — и я бы, конечно, не хотела забегать вперед, но… Мне кажется, что если Димы рядом не будет… даже не знаю. Я уже привыкла, что он есть, что нам вместе хорошо. Я хочу ждать его с работы, хочу проводить с ним все свободное время. Мне нравится о нем заботиться, понимаете? Вот мне тридцать один год, а такое со мной впервые…
Вера Павловна слушала ее внимательно, подперев щеку кулаком:
— Когда он впервые рассказал мне про тебя… Нет, даже не так — я сразу почувствовала, что у Димы появилась женщина. Он приехал ко мне с дежурства, и у него было такое лицо… обычно после суточного дежурства он усталый, молчаливый, старается приезжать ко мне не с утра, а вечером, а тут… Он как на крыльях влетел, торт привез, улыбался все время. Я почему-то сразу подумала — сын кого-то встретил. А рассказал он мне о тебе после вашей прогулки на ВДНХ. Знаешь, после развода с женой он как-то замкнулся, что ли… Дима очень открытый человек, для него все люди хорошие, а от жены он вообще не ожидал такого предательства. Ведь он ей помогал расти профессионально, освободил от всех домашних дел, хотя сам тоже работал в двух местах. А она сделала свое дело и ушла к более успешному и честолюбивому, — Вера Павловна достала из рукава платочек и промокнула глаза, — вот ведь как бывает — думала, что внуков дождусь, а вышло… Ой, не обращай внимания, Ника, что-то я, старая, совсем… Димку жалко, молодой ведь еще. И мне так хочется, чтобы он в тебе не ошибся.
