Филипп Буэн - Сожги в мою честь
Мозг готов взорваться. Думер наблюдал за ищейками из экспертной лаборатории, обнаружившими следы преступника: цепочка вела от фермы к уединенной дороге, а там криминалисты нашли отпечатки шин. По ним, возможно, удастся определить марку автомобиля. «Пока его найдем, — скрипнул зубами полицейский, — убийца может нанести новый удар».
Серия, которую продолжила смерть Мо, наводила на мысль о мщении безумца. Если бы на его счету не было Брибаля и Бернье-Тенона, Думер заключил бы, что Антония ошиблась. Эти убийства — действительно следствие войны преступных кланов? Версия вызывала серьезные сомнения и не без оснований.
Полицейский еще раз оглядел строение. Пепелище, остались лишь обугленные стены и крыша. Вряд ли можно надеяться на улики.
Подошел доктор Риаль. Останки Мо уже загрузили в машину «скорой помощи». Прежде чем отправить покойника в Дижон, медик провел осмотр и составил для начальника первые выводы.
— Добрый день, комиссар, могу поделиться кое-какими соображениями.
— Пусть они будут дельными, мне это просто необходимо.
Садовый гном так скривился, что надежда Думера испарилась.
— Только не говорите, что сценарий тот же, что в поезде.
— Увы, комиссар. Точно, точно, точно: пули в руках, пули в ногах. Правда, несколько больше, чем в случае Бонелли. Узнаю, сколько именно получил Мо, после вскрытия.
— Только этого не хватало…
— А еще приплюсуйте заклеенный скотчем рот.
— Ну вот, пошло-поехало…
— Что до причины смерти, то не очень удивлю вас, сказав: сожжен живым. Только в этот раз облит мазутом. От трупа так разит, что вонь распугала стафилинов.
— Кого?
— Стафилинов, комиссар. Это сапрофаги, обитающие рядом с человеческим жильем — мелкие насекомые, питающиеся падалью… Бедняга Мо. Могу лишь повторить слова отходной молитвы, как и над телом Бонелли… Ужасная агония. Мир праху его — без каламбура.
Думер счел высказывание неуместным. Но воздержался от замечаний: один из подчиненных рванулся к нему, явно очень довольный.
— Чему так глупо радуетесь, Жану?
Молодой полицейский тряхнул головой, не утратив улыбки:
— У меня кое-что новенькое, патрон.
— А именно?
— Собака…
Жану потряс перед носом комиссара целлофановым пакетиком. С кусочком металла внутри.
— Похоже, пуля?
— Она и есть, патрон.
— Откуда?
— Извлек из головы пса. Чуток запачкался, жена будет браниться, но удалось вынуть.
— И из-за этой пули сияете, как именинник?
— Есть причины, патрон. Преступник, безусловно, застрелил собаку из того же оружия, что прикончило Мо.
— Хм… Это более чем возможно, дальше.
— Но есть одна закавыка: эта пуля калибра девять миллиметров. Пари держу, выпущена из «зиг-зауэра», видны маленькие царапины справа. Следовательно…
Подчиненный мог не продолжать, Думер ухватил мысль:
— Бонелли и Гарсию убили другим оружием.
— Именно, там была шестимиллиметровая «беретта».
Дело принимало неожиданный оборот. Почему убийца сменил марку пистолета? Думер похвалил парня и потянулся за сотовым.
— Кому звоните, шеф?
— Комиссару Арсан. Не мне же одному ломать себе голову…
Глава 41. Уховертки
Антония не находила себе места: звонок Думера привел в раздрай — и было отчего… Как объяснить убийство Мо подчиненным? Шесть миллиметров… девять миллиметров… Смена оружия — есть над чем призадуматься полицейским. Да еще и причина смерти: последняя жертва не имела ничего общего с драмой клуба «421».
Тем не менее, почерк раввина был налицо.
Какие же выводы последуют из новых данных?
Реакция коллег не заставит себя долго ждать.
В кабинетах БРБ стоял шум: распоряжения, телефонные звонки, стук по клавиатурам компьютеров. Бригада работала в полном составе — кроме офицеров, находящихся на выезде. Несмотря на выходной, весь экипаж на борту: мобилизация в связи с убийством Рефика. Дело прежде всего, служба превыше личной жизни полицейского.
Паскаль разговаривал с Одиль, выглядел он изможденным. Лавируя между подчиненными, Антония направилась к нему. Ни «спасибо», ни улыбки — вопрос в стиле «спрашивает шеф».
— Ну, Каршоз, есть новости?
— Да, патрон, я побил рекорд по количеству выпитого кофе: за три дня — литров пять. С вечера среды спал едва ли шесть часов.
— Работа такая.
— Только после сорока веселишься по этому поводу все меньше.
Антония сухо положила конец его стенаниям:
— Сочувствую, Каршоз, но есть что-нибудь, кроме жалоб?
За майора ответила Одиль, с головой ушедшая в изучение папок досье:
— Касаемо Йозевича топчемся на месте. Проверка окружения результата не дала. Опрашиваем, ищем, трясем дружков.
— Правильно делаете, продолжайте ими заниматься, кто-нибудь что-нибудь да знает… А что насчет Гутвана?
Паскаль взял слово:
— Здесь нам повезло чуть больше. Соседи слышали, как от его дома отъехал мотоцикл.
— Сразу после нападения?
— Да, и показания стыкуются с отпечатками, обнаруженными в саду: следы от байкерских сапог — модель XPD высшего качества.
— А подобная обувь встречается часто?
— Так точно, шеф, у меня такие.
Антония хотела было пошутить насчет совпадения. И смолчала, памятуя о прежних стычках: Каршоз не оценил бы юмора.
— Похоже, пока о смерти Рефика говорить рано.
— Кое-что есть, — обнадежил Паскаль. — Вместе с ним убили парня по имени Сулейман Ирмак. Представить его резюме?
— Не сейчас, уверена, он имел прекраснейшее образование. Давайте о девице.
— Слушаюсь, музыку заказываете вы… — Майор глянул в записи. — Так-с, Мишель Навровски по прозвищу Мини, двадцать восемь лет, француженка, родилась в Крезо, чемпионка по магазинным кражам среди юниоров.
— Мелочевка.
— К ней затем прибавились достижения посерьезнее: ограбления торговцев, акты насилия, вымогательство под угрозой холодного оружия… Отсидела три года в Жу-ля-Виль. По выходу из каталажки мамзель обосновалась в Лионе. И здесь — любовь с первого взгляда! — Мини стала подружкой Рефика.
— Рыбак рыбака…
— Да, пословица к месту, Мишель Навровски была такой же ненормальной, как и Турок: тюремный врач считал, что у нее протекла крыша. Прочитать медицинское заключение?
— Не стоит, достаточно и вашего.
— Тогда идем дальше. Показания свидетелей совпадают, трое убийц стреляли из колымаги красного цвета, определить марку не удалось. Резко тормознули, вели огонь десять секунд и вмиг свалили. Сейчас пытаемся составить их фотороботы.
Одиль оторвалась от бумаг и добавила:
— Есть результаты баллистов, патрон: стреляли из пистолетов-пулеметов «узи» израильского производства.
Новость Антонии не понравилась. Связь с Израилем выводила Вайнштейна в лидеры среди подозреваемых. Обещание комиссара во что бы то ни стало сохранить ему жизнь повисло на волоске. Уничтожить мысль о возможной причастности Еврея в зародыше!
— Израильская армия сняла «узи» с вооружения. Изготовлены миллионы экземпляров, ими торгуют на каждом углу.
— Что-то я не видел их в отделах моего супермаркета, — съязвил Паскаль.
— Вы не смеялись бы так, Каршоз, если глянули бы в Интернет. Там продаются все возможные средства убийства. Желаешь «глок», «зиг зауэр», винтовку? Достаточно набрать номер кредитки — доставят за сорок восемь часов.
Одиль и Паскаля передернуло. Увидев выражения их физиономий, Антония перевела дух — получила преимущество в разговоре. А теперь хорошо бы его укрепить.
— Что ж, обсудим все версии. Я только что из Дворца правосудия. Есть информация — ценней некуда. Встреча через пять минут у меня. Жду обоих.
— Почему не посовещаться здесь?
— Потому, дорогой Каршоз, что со смертью Гутвана проблема утечки не исчезла. Его сменит другой любитель рыться в дерьме. Газетка продолжает выливать помои. Скажем так, я опасаюсь лишних ушей.
Паскаль не ответил, не в том настроении он находился, чтобы возражать. В голове вновь всплыли слова генерального контролера. Должна ли смерть Гутвана положить конец его угрозам? Майор надеялся на это всей душой.
Арсан покинула подчиненных, завернула в туалет, приняла там лекарства, возвратилась в кабинет. Не успела опуститься в кресло, как вошли Каршоз и его напарница. Молча присели, готовые ко всему — даже что сейчас наступит конец света.
— У меня плохие новости.
— Мы привыкли, патрон, таков наш удел.
— Знаю, Каршоз, но иногда это так достает… Итак, раввин ночью снова нанес удар.
— Вот черт! Где?
— Возле Ла-Рош-де-Солютре, между Пуйи и Фюиссе. Жертва — Жерар Мо, виноградарь.
— Убит тем же способом, что и другие?
