Анатолий Безуглов - Прокурор
— Я бы хотела знать ваше откровенное мнение как хирурга. Поймите, ведь я должна сообщить жене, близким…
— Дорогая Инга Казимировна, — устало произнес врач, — ну не могу я ответить на все вопросы. Хоть вы и следователь. И не потому, что скрываю, а просто не знаю. Иной раз, казалось бы, все учел, все сделал, а что-то все же от твоего внимания ускользнуло. Мы ведь тоже не боги. Подождем дня три-четыре. Они решающие… А родственников лучше ободрить…
…Этот разговор Инга Казимировна передала Измайлову почти дословно, но уже из горотдела внутренних дел.
* * *Операцией по розыску Марчука руководил лично майор Никулин.
Уже были получены сведения из Южноморска о сбежавшем. Вот эти данные: «Марчук, Григорий Пантелеевич, 1948 года рождения, проживает по адресу: город Южноморск, улица Цветочная, дом 11, квартира 23. Национальность русский. Беспартийный, женат. Работает на южноморской сувенирной фабрике агентом по снабжению. Ранее к судебной ответственности не привлекался, приводов в милицию не имеет. Жена — Марчук Тамара Власовна, 1952 года рождения, проживает по тому же адресу, работает приемщицей в ателье индивидуального пошива № 4. Детей нет».
По просьбе Зорянского ГОВДа за домом Марчука было установлено наблюдение.
— Что вас еще интересует? — спросил у Гранской Коршунов, когда она ознакомилась с телефонограммой из Южноморска.
— Первое. На каком основании Марчук прибыл в наш город? Отпуск или командировка?
— Хорошо, — записал Юрий Александрович. — Выясню.
— Второе. Был ли Марчук в Зорянске двадцать третьего июня?
— В день гибели Зубцова?
— Вот именно, — кивнула Гранская. — Третье. Круг лиц, с кем он тут общался.
Дав инспектору еще несколько заданий, Гранская спросила:
— Что говорят дактилоскописты?
В то время, когда Гранская находилась в больнице, в отделении железнодорожной милиции, откуда сбежал Марчук, побывал эксперт по отпечаткам пальцев. Марчук «наследил» там хорошо. И на столе, и на стуле, и на подоконнике. Были отпечатки его пальцев и на купюрах, изъятых Коршуновым у Зубцовой…
— Результаты будут попозже, — сказал Коршунов. — Я вам тут же дам знать.
— О здешних родственниках Марчука, у которых он останавливался, наводили справки?
— Да. Фамилия — Разуваевы. Пожилые люди. Живут одни, без детей. Разуваев — брат тещи Марчука…
— Которая якобы при смерти?
— Угу. Живут скромно. Работают в совхозе, в тепличном хозяйстве.
— Вы с ними беседовали? — спросила Гранская.
— Они были на работе. А подъехать в совхоз не было времени, сами знаете… Вот собираюсь к ним через часок. Думаю, к этому времени застану их дома.
— Знаете что, Юрий Александрович… Давайте сделаем это вместе? Я как раз еду к Соколовым…
Коршунов понимающе кивнул…
…Нумерация домов по Лермонтовской улице, что находилась неподалеку от Голубого озера, была перепутана. Но дом Мая Инга Казимировна нашла сразу: действительно, это была игрушка, а не деревянный сруб. Уже один забор был произведением искусства. Над калиткой высился декоративный навес с узорчатым портиком.
Гранская толкнула калитку. Во дворе играл с мячиком мальчик лет трех. С темно-русыми чуть вьющимися волосами, как у отца.
Увидев Ингу Казимировну, он крикнул в открытую на верандочку дверь:
— Ма-ам! К нам чужая тетя пришла…
С крыльца сошла молодая женщина в косынке и легком халатике. У нее были ласковые зеленые глаза.
— Я Инга Казимировна, — представилась Гранская.
— Проходите, проходите, — приветливо сказала женщина и протянула руку: — Бронислава, Броня… Май о вас говорил…
Она с уважением посмотрела на следователя.
«Господи, и как с ней говорить?! — подумала Инга Казимировна. — Какие найти слова?..»
На верандочке стоял детский манеж. Там деловито распоряжался игрушками розовощекий бутуз.
Приход постороннего человека не заинтересовал его совершенно.
— Хозяйничаете? — спросила Инга Казимировна, усаживаясь на табурет, явно сделанный хозяином дома.
— Дел хватает, — улыбнулась хозяйка. — С ними не соскучишься, кивнула она на сынишку.
«Лучше не тянуть», — решила Гранская.
— Садитесь, Броня, что вы стоите…
— Привыкла. А как же иначе — все на ногах да на ногах, — ответила она, но все-таки села.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, прошу вас. Понимаете, Май… в больнице…
Броня приложила руки к щекам и тихо выдохнула:
— Ой, господи! Как в больнице?
Инга Казимировна машинально полезла в карман за сигаретами, забыв, что бросила курить.
— Я только оттуда. Беседовала с хирургом… Врач очень хороший. И уход будет самый лучший…
Гранская понимала, что надо говорить, все время говорить, чтобы стушевать, ослабить первый удар.
— Авария! — словно не слыша или не понимая слов Гранской, в страхе воскликнула Броня.
— Нет-нет, что вы! — ответила Инга Казимировна. — Вы же знаете, как отлично ездит Май…
— В какой он больнице? — вскочила Броня. — Я сейчас же к нему.
— Прошу вас, сядьте… Ехать туда не надо… Увидите его завтра…
— Они не могут не пустить… Не имеют права… Я жена…
— Да-да, Броня, вы жена, но мы пойдем к Маю завтра вместе, и вы убедитесь, что все будет хорошо…
У Соколовой вдруг непроизвольно скривились губы, она как-то по-детски поднесла кулачки к глазам и разрыдалась.
Малыш, безмятежно копошившийся в манеже, замер и с испугом смотрел на мать.
Гранская подошла к плачущей женщине, положила ей руку на голову и стала говорить какие-то ласковые, успокоительные слова.
Потом Инга Казимировна осторожно, пропуская страшные подробности, объяснила Броне, как и почему Май попал в больницу.
Затем она принесла воды из кухоньки. Плачущая женщина сделала несколько глотков, после чего они долго разговаривали, как будто знали друг друга давным-давно и были задушевными подругами. Броня говорила о том, какой хороший у нее муж. Они познакомились до его ухода в армию, и Броня дождаться не могла, когда же он вернется, все боялась, что найдет там себе другую. И свадьба была сыграна через месяц после прихода Мая со службы.
— Инга Казимировна, миленькая, я действительно завтра его увижу? — спросила Броня.
— Я за вами заеду, и мы отправимся в больницу вместе…
Когда Гранская вышла на улицу, то почувствовала, каким тяжелым был сегодняшний день. Но еще предстоял допрос родственников Марчука.
Обычно в такое время (а было уже около девяти вечера) она не решилась бы беспокоить людей. Но закон разрешает в исключительных случаях проводить допрос даже среди ночи. А это и был тот самый неотложный случай.
По улочке носилась детвора, на скамеечках у заборов сидели старухи типичная картина, которую можно было увидеть на любой окраине Зорянска.
Уже подходя к дому номер четыре, Гранская услышала сзади шум автомобиля. Возле следователя остановилась темно-зеленая «Волга», и из нее вышел Коршунов. Он попросил шофера ждать за углом.
— Что с Марчуком? — спросила Инга Казимировна.
— Ищем, всех поставили на ноги, — ответил старший лейтенант. — А вы? Сообщили?
Гранская молча кивнула.
— Ну и как? — с тревогой посмотрел на нее инспектор.
— Да как, Юрий Александрович, — вздохнула Инга Казимировна. — Я сама чуть не разревелась. Броня молодец, держится. — И, прежде чем постучать в калитку, сказала: — Значит, как договорились?
— Да.
Еще в горотделе милиции следователь и инспектор набросали план допроса родственников Марчука. Условились — она говорит с Разуваевой, он с ее мужем. Параллельно.
Открыл хозяин. Высокий пожилой мужчина в меховой безрукавке, хотя и стояло лето. Руки у Разуваева были перепачканы машинным маслом.
Гранская и Коршунов представились, предъявили удостоверения.
Разуваев пригласил их во двор и, заперев калитку, настороженно спросил:
— А по какому случаю?
— По поводу вашего родственника Григория Марчука, — ответила следователь, осматриваясь.
Под навесом стояли красные «Жигули» с иногородним номером. Рядом мотоцикл с коляской. Заднее колесо мотоцикла было снято и лежало рядом на подстилке из мешковины. Видимо, хозяин занимался ремонтом.
— Григория? — удивился Разуваев. — А что он натворил? — По его лицу пробежала тень тревоги.
— Где мы можем побеседовать? — не ответив на его вопрос, спросила Гранская.
— Где хотите… Вот только… — Разуваев показал замасленные руки. В доме, наверное, лучше.
— А супруга ваша дома? — продолжала Инга Казимировна, шагая вместе с Коршуновым за хозяином.
— Тут, тут, — поспешно ответил Разуваев, подходя к водопроводному крану возле крыльца.
Услышав, видимо, разговор, вышла хозяйка. Худая, она выглядела старше мужа.
— Здравствуйте, — посмотрела она вопросительно на пришедших.
