Марина Серова - Хватайся за соломинку. Жар бабьего лета
– Ага. Сейчас соображу, что надо, – сказала старушка.
«Ну и ну, – размышляла я, в то время как соседка развила бурную деятельность, – и тут Андрей меня опередил. Как он только все успевает?!»
Я немного расслабилась, решив, что в Володиной комнате им вроде бы делать нечего. Старушка, не переставая дребезжать, суетилась, собирая вещи для Анны Петровны. Андрей молчал.
Минут через десять сборы были завершены.
– Вроде все собрала, – сообщила соседка.
– И еще, если нетрудно, положите что-нибудь из посуды. Я бы сам поискал, но вы лучше меня здесь сориентируетесь, – сказал Андрей.
– Ага, сейчас, милый.
Старуха ушла на кухню, откуда немедленно стал доноситься звон кухонной утвари.
Я все стояла у стены, прислонившись к костюму, как вдруг в комнату заглянул Андрей. Остановив на мне взгляд, он безо всякого удивления подмигнул и лукаво улыбнулся. Я приложила палец к губам. Андрей кивнул, подмигнул еще раз и вышел. Весь его вид говорил о том, что он не только ни в малейшей степени не удивлен моим здесь пребыванием, но даже как будто ожидал меня тут найти.
«Вот так ухарь», – подумала я, не в силах сдержать улыбку.
Через минуту-другую старушка закончила сборы, и они с Андреем вышли из квартиры.
Дождавшись, пока все стихнет, я обулась и тихонько выскользнула на лестничную площадку. Спускаясь вниз, где-то в районе между третьим и вторым этажами, я оказалась в объятиях Андрея. Подхватив меня на руки, он так громко расхохотался, что я начала опасаться, как бы он не привлек внимания соседей. Пришлось «заткнуть ему рот» крепким поцелуем, на который он не преминул с жаром ответить.
Наконец мне удалось высвободиться из его объятий, и мы благополучно вышли на улицу.
* * *Мы подошли к моей машине.
– Эх ты, горе-сыщик, – веселился Андрей, – туфельки-то свои на шпильке чуть не посреди комнаты сбросила. Хорошо еще, что старушка – божий одуванчик – не заприметила. А то вот бы она удивилась: с чего это Анна Петровна на такую обувь перешла?
Я прикусила губу и ткнула его кулаком в бок. Мы сели в мою «девятку».
– Подумаешь, Пинкертон! Лучше скажи, каким ветром тебя вечно заносит туда, где я нахожусь? Как ты узнал, что я здесь?
– Ну, на это много ума не потребовалось. Во-первых, я бежевую «девятку» увидел. От Наташи узнаю, что у тебя такая. Увидел, и о тебе подумал. А когда бабулька сказала, что девушка только что приходила, я уже и не сомневался, что ты здесь. Ну и туфельки твои окончательно все прояснили, – заключил Андрей со смехом.
Я тоже засмеялась и сказала:
– Да ты, оказывается, мастер дедукции. Тебе бы самому в сыщики податься!
Андрей с серьезным видом посмотрел на меня и ответил:
– Я бы подался, но ведь ты ж тогда без работы останешься!
– А ты ехидный тип! – заметила я. – И к тому же злорадный.
– Ну вот, обиделась. И пошутить с ней нельзя.
Он нежно чмокнул меня в щеку и предложил сигарету. Мы закурили.
– Ты видел Анну Петровну? Что с ней? – спросила я, переводя разговор на серьезный лад.
– Я только что из больницы. У нее обширный инфаркт. Врачи говорят, состояние очень тяжелое. Когда я уезжал, она все еще была в реанимации.
– Бедная, – у меня сжалось сердце, поскольку стало ясно, что соседка-бабулька не преувеличивала, рассказывая о постигшей Володину мать беде. – А как ты узнал обо всем?
– Я приехал к ней примерно в первом часу дня. Увидел, что у дома машина «Скорой помощи», поднялся наверх, узнал, что Анне Петровне стало плохо и в какую больницу ее повезли. Я нагнал «Скорую» и поехал за ней следом. В больнице я поговорил с врачами. Все, что в их силах, они делают.
Как ни банально было это утешение, мне стало легче.
Заметив мое угнетенное состояние, Андрей сказал:
– Не переживай ты так, Тань. Выкарабкается она.
Я загасила окурок и произнесла:
– Боюсь, то, что с ней случилось, – на моей совести. Я была у нее утром.
– И что из этого? – удивленно спросил Андрей.
– Я приехала расспросить о той ночи, когда погиб Колесников. Я ей, конечно, ничего не говорила. Да и что бы я могла сказать, если сама еще ни в чем не могу разобраться? Я, как могла, постаралась ее успокоить, да только, видно, масла в огонь подлила. Она столько пережила за эти дни, а мой приход, наверное, оказался последней каплей.
– А что она тебе рассказала?
– Да ничего особенного. Среди ночи пришел начальник, судя по всему – Колесников, и увел Володю. Вот и все. Больше она сына не видела.
Помолчав, Андрей спросил:
– А для чего тебе понадобилось снова к ней приезжать?
– Просто хотела ее проведать. Я ведь видела, в каком она была состоянии.
Я соврала автоматически, не думая. Точно так же, как привыкла машинально всегда запирать за собою дверь или запоминать адреса и фамилии всех, с кем доводилось иметь дело. Андрей, казалось, остался вполне удовлетворен моими объяснениями.
– Выбрось из головы дурацкие мысли, – сказал он, – никакой твоей вины нет. Она сама себя изводила все эти дни, и то, что случилось, неизбежно… А если кто и подлил масла в огонь, то вовсе не ты!
– А кто? – воскликнула я.
– Я говорил этому тупоумному, чтобы он не трогал бедную женщину. Идиот чертов!
– Ты о ком?
– Об Антоне, о ком еще? Ему, видите ли, потребовалось лично наведаться к матери Селиванова, чтобы сообщить ей, что сын ее уволен с работы за прогулы. Наверняка еще что-нибудь нагородил в таком же духе. Он же сейчас рвет и мечет. Ищет, на ком бы сорваться. Наташу я от него уберег, а до Володиной матери не доехал.
– Как ты мог допустить, чтобы он к ней заявился!
– Я запретил ему. Он сделал вид, что согласился, а сам, как оказалось, сделал по-своему.
– Этого вашего Балашихина на цепь посадить нужно. Он же опасен для окружающих.
– Я сегодня же серьезно поговорю с ним, – пообещал Андрей.
Я увидела, как он побледнел, и поняла, что Балашихину сегодня не поздоровится. Это меня в какой-то мере утешило.
Я чувствовала себя совершенно разбитой, даже есть не хотелось, хотя с утра во рту не было ни крошки, а часы показывали начало четвертого. Но от Андрея не укрылось то, как бледно я выгляжу.
– Хочешь, я сяду за руль, отвезу тебя домой. По-моему, ты нуждаешься в хорошем отдыхе.
Я вымучила улыбку.
– Да нет, не стоит, пожалуй. Вполне справлюсь сама.
– Ты, Татьяна, неисправимая феминистка, – Андрей слегка надулся. – Я же, если честно, забочусь о тебе в своих личных, чисто эгоистических интересах, – продолжил он.
– Как это? – в недоумении спросила я.
– Хотел пригласить тебя куда-нибудь, но вижу, что ты не в форме.
В голосе его слышались разочарованные, даже жалобные нотки. Это меня тронуло.
– Ты меня плохо знаешь, – захорохорилась я. – Нашел тоже кисейную барышню.
Андрей как-то по-особенному посмотрел на меня, потом криво улыбнулся и ответил странным тоном:
– Ты и представить себе не можешь, как я об этом жалею.
Из-за его странного тона и каких-то пронзительных ноток в голосе я почувствовала себя не в своей тарелке, поэтому сочла за лучшее промолчать. И Андрей тут же сменил тему. Взглянув на часы, он произнес в обычной своей легкой манере:
– Так, значит, я могу надеяться?
Я кивнула, а он с радостно чмокнул меня в щеку.
Мы условились, что Андрей заедет за мной в девять вечера. Он пересел в свою машину, и мы разъехались в разные стороны. Андрей поехал в центр города – отвозить вещи для Анны Петровны, а я – в сторону ЖБК № 2, где, возможно, трудится Саша Бронников.
* * *По дороге я разыскивала телефонный автомат, ругая себя за то, что никак не могу выкроить время починить свой сотовый. Наконец, обнаружив исправный телефон, набрала номер, найденный в записной книжке Володи.
Сразу выяснилось, что Бронников действительно работает на ЖБК № 2 слесарем. А еще через минутку-другую в трубке послышался задорный, почти мальчишеский голос, принадлежавший человеку, явно находившемуся в очень веселом настроении.
– Бронников к вашим услугам.
– Добрый день. Меня зовут Таня, я от Володи Селиванова.
– От Володьки?!
– Да. Мне срочно нужно с вами поговорить.
– А в чем дело?
– Это не телефонный разговор. Мы можем встретиться прямо сейчас?
Бронников неуверенно ответил:
– Сейчас я никак не могу. Я на работе.
– Разговор не займет много времени, к тому же я могу подъехать к вам. Дело очень важное и не терпит отлагательств.
– Ну если так, то приезжайте.
– Я сейчас нахожусь в Солнечном, рядом с Володиным домом. Как мне добраться до вашего ЖБК?
– Да это в двух шагах! – воскликнул Бронников и подробно разъяснил, как легче доехать.
В считанные минуты я добралась до комбината, благо движение на окраине города это позволяло. У ворот меня уже поджидал среднего роста белобрысый парень, в точности соответствовавший описаниям секретарши Оли.
Притормозив, я на всякий случай осведомилась:
– Александр Бронников?
