Эдна Бьюканан - Тени прошлого
— Вы что, книгу писать будете?
— Просто хочется знать, что мне грозит.
— Кики, единственное, что вам грозит, — это я сам. Я холостой, sin problemas[14].
— Ну так кто еще у вас был?
Он понял, что сопротивление бесполезно.
— Была еще одна девушка, которую я встретил, когда работал секретным агентом. Танцовщица и стриптизерша. Очень красивая, tremenda mujer[15], но у нее были дурные привычки, от которых она не хотела избавляться. Я порвал с ней — не мог смотреть, как она губит себя.
— А у вас когда-нибудь были нормальные женщины?
Он на минуту задумался.
— А кого вы считаете нормальными? Наш сержант, es un buen hombre, хороший человек, хотя, кажется, и не совсем в вашем духе, любит повторять: «Люди кажутся нормальными, пока не узнаешь их получше».
— Это верно.
— Возможно, мне не часто приходилось сталкиваться с теми, кого вы называете нормальными людьми. Но такая уж у меня работа. А помимо нее я мало кого вижу. Но ведь там я встретил вас и очень этому рад. Возможно, я просто не умею общаться с нормальными людьми, — вздохнул он, пригладив волосы.
Кики взяла его за руку.
Доктор сказал, что Флер проспит еще несколько часов, а потом придет в себя, но оставлять ее одну пока нельзя. Она снова отказалась от обследования. Назарио попытался ее уговорить.
— Нет, не хочу никаких обследований и протоколов. Я не в первый раз так влипаю, — невнятно произнесла она.
В больнице Флер оставаться не захотела, и Назарио позвонил Соне Уайтекер, секретарю Эдера.
— Бедная девочка, — сказала та.
— Я не могу сидеть с ней. У меня работа. Что будем делать?
— Я приглашу к ней сиделку. Господи, девочка попала в больницу? Если Шелли меня уволит, значит, так тому и быть.
— Спасибо, Соня. Я отвезу ее домой.
Они с Кики привезли Флер в Каса-де-Луна.
Когда «мустанг» подъехал к дому, Кики удивленно раскрыла глаза.
— Вы здесь живете?
— На самом деле мы оба здесь не живем. Я снимаю комнату над гаражом и в качестве платы слежу за домом.
Они помогли Флер, едва прикрытой бумажной больничной рубашкой, подняться по лестнице. Ее все еще шатало.
— Кто вы? — спросила она на середине лестницы, только сейчас заметив Кики.
Ткнувшись лицом в подушку, девушка немедленно заснула.
— Вы всегда такой? — спросила Кики, пока они ждали сиделку.
— Какой?
— Рыцарь на белом коне, спасающий прекрасных дам.
— Это не обо мне.
— Слава Богу.
— Почему «слава Богу»? — настороженно спросил он.
— Потому что меня не надо спасать. — Она не стала дожидаться сиделки и вызвала такси.
— Мы еще увидимся? — спросил Назарио, когда внизу засигналило такси.
— Не знаю, — грустно ответила Кики, поцеловав его на прощание.
Глава 26
— Эта женщина раздавала младенцев, как котят, без каких-либо документов и сведений о родителях, — сообщил Берч на утренней оперативке у Райли. Кроме него, там присутствовал только Назарио. Стоун и Корсо все еще были в больнице.
Она даже выдала трех разных детей за тройняшек. Когда одному из них исполнилось девятнадцать, ему понадобилось переливание крови во время операции. Тогда-то и выяснилось, что они неродные. Ни друг для друга, ни для своих родителей. До этого момента бедняги даже не подозревали, что они приемыши. Когда они попытались разыскать своих матерей, оказалось, что у них нет прошлого.
Либо докторша держала все метрики в голове, либо они исчезли после ее убийства. Когда детей усыновляли, всех это устраивало. Быть матерью-одиночкой в те годы было совсем не так почетно, как сейчас. В пятидесятые это считалось позором.
— Ну, и как далеко мы продвинулись?
— Теперь мы знаем, что Уэнтворт и Пирс Нолан были знакомы, возможно, даже дружили в школе. Есть ниточка, которая, возможно, приведет нас к родителям одного из наших младенцев. Это паренек из Майами, который заявил на Уэнтворт в полицию за неделю до ее смерти. Мы нашли его заявление в архиве.
Подросток пришел в управление и заявил, что доктор Уэнтворт хочет без его согласия отдать на усыновление ребенка его подружки. Утверждал, что он его отец. Девчонка была несовершеннолетней. В полиции составили протокол и сделали приписку, что родители девушки могут привлечь парня к суду за половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия.
Не знаю, рассматривал ли кто-нибудь его заявление. Через несколько дней Уэнтворт была убита. Парень проходил по делу как один из подозреваемых. Но его родители засвидетельствовали, что в то время, когда произошло убийство, он находился с ними дома. На следующий день убили Пирса Нолана. Он был такой важной фигурой, что на расследование бросили лучшие силы, а дело Уэнтворт спустили на тормозах.
Никому и в голову не пришло как-то связать эти убийства. И сами жертвы, и способ их убийства не имели ничего общего. Она — врач с сомнительной репутацией, занимавшаяся подпольными абортами и нелегальным усыновлением младенцев. Была зверски избита человеком, судя по всему, находившимся в состоянии аффекта. Он — всеми уважаемый гражданин, один из столпов общества. Был хладнокровно застрелен из засады.
Сначала мы тоже не связали эти два преступления. Мы просмотрели старую картотеку убийств, но об Уэнтворт там говорилось только то, что «белая женщина средних лет была забита до смерти у себя дома». Если бы там указывалось, что дом этот являлся одновременно клиникой и роддомом для незамужних девиц, мы бы сразу за это ухватились.
Дональд Уэнтворт, бывший муж докторши, до сих пор жив. Когда ее убили, они уже несколько лет были в разводе. Он снова женился и не слишком интересовался делами своей бывшей супруги. Ее племянница, Полина Раминг, которой тогда было девятнадцать, жила и работала в клинике. Она-то и обнаружила тело своей тетки. Женщина эта тоже жива. Так же как и Ралф Пламмер, тот парень, который заявил в полицию. Он дилер по продаже «фордов» на севере Флориды, в Авентуре.
— Поговорите сначала с ним, — посоветовала Райли. — Может быть, он согласится сделать анализ ДНК. А потом прощупайте племянницу. Возможно, она что-то знает. Как выглядело место преступления?
— Лужи крови. Когда ее тело обнаружили, клиника была пуста. Ни матерей-одиночек, ни младенцев, ни приемных родителей. Похоже, убийца не захватил с собой оружие и воспользовался тем, что было под рукой. Ее били ногами и какими-то тяжелыми предметами. Даже размозжили голову пишущей машинкой.
На фотографиях места преступления видна сломанная птичья клетка, валяющаяся на полу. Одна клетка, без птиц.
— Докторша платила копам за крышевание, поэтому дело так быстро замяли, — заметила Райли. — Подробное расследование могло бы выявить факты, которые в управлении предпочли бы скрыть.
— Эй, смотрите, кто идет!
Из лифта вышли Стоун и Корсо. Оба выглядели измученными.
— Ну как там Эштон? — спросила Райли.
— Если не будет осложнений, она, похоже, выкарабкается, — ответил Стоун. — Доктора говорят, ее счастье, что пуля прошла между ребер. Иначе осколки костей повредили бы легкое. Она потеряла много крови.
— А как твоя бабушка?
— Потрясена происшедшим, переживает за Эш, рада, что все позади. Я недавно разговаривал с ней. Она уже дома и готовит суп, чтобы отнести в больницу.
— А что подозреваемые?
— Это я обнаружил их, — вставил Корсо, сияя улыбкой.
— Они сотрудничают со следствием? Как проходят допросы? — поинтересовался Берч.
— Прекрасно, — сказал Стоун. Налив себе кофе, он устало опустился в кресло. — Очнувшись в кардиологическом отделении, Эрнст Ли Эванс решил, что сейчас предстанет перед Господом, и решил исповедаться. Сдал всех своих дружков.
— И остался в дураках, — вставил Корсо. — Этот сукин сын так и не умер. Его уже перевезли в тюремную больницу.
— От его показаний волосы встают дыбом. Он сказал, что в то утро они прочли в газете об участившихся нападениях на мелких торговцев и решили убить свидетелей прямо на работе, чтобы это выглядело как вооруженное ограбление.
Убив моих родителей в ресторане, Эванс с компанией хотел поехать к нам домой и расправиться с семьей. Но их спугнуло появление Гловера. Едва они ушли с еще неостывшими стволами, к ресторану подъехала патрульная машина. Перепугавшись, что полиция приехала так быстро, они решили больше не светиться и смотались обратно в Миссисипи.
— Но им пришлось пожалеть о своей давней осторожности, когда они узнали, что Сэм Стоун пытался связаться с Эйзой Андерсоном в прокуратуре Миссисипи, — ввернул Корсо. — Они решили, что Стоун был свидетелем. Маленький мальчик мог находиться в тот вечер в задней комнате или прятаться за прилавком и все видеть. А его бабушка наверняка все знала.
— Это они убили Гловера?
