Алина Егорова - Сапфиры Айседоры Дункан
– Какого черта?! – взревел король. – Мари, неси скорей воды! А ты пошла прочь! – приказал он девице.
Горничная Мари появилась немедленно. У нее уже был наготове кувшин с ключевой водой. Мари щедро окатила водицей маркизу, лишенную чувств. Изабель открыла глаза и тихо застонала. Карл приподнял ее за плечи, но девушка слабо, насколько ей хватило сил, отстранилась.
– Оставьте меня, сир! – Она сняла с пальца перстень и бросила в Карла. – Как вы могли?! Наша помолвка расторгнута! – сообщила гордячка.
Король бросился молить прощение, но девушка была непреклонна.
– Прощайте, сир, – холодно произнесла она и удалилась.
Карл не находил себе места. Три дня прошло с того времени, как они расстались с Изабель. Сначала он думал, что ничего серьезного не произошло – он всегда имел несколько любовниц, и его дамы относились к этому терпимо. Карл надеялся на поддержку отца Изабель, но, к его удивлению, маркиз Макковаль был настроен против свадьбы.
– Проклятая старуха! – вспомнил он слова знахарки о необходимости хранить верность.
Он с силой сжал в руке перстень, тот впился острыми углами в ладонь, и Карлу показалось, что сапфиры проткнут ее насквозь.
– Проклятый перстень! – рассердился он. Перед глазами, как наваждение возник образ Изабель. Девушка смотрела на него, недовольно хмуря брови. – Дьявол! – выругался Карл. Он швырнул перстень на пол, видение исчезло.
В это время в Англии сторонники Кромвеля занимали главенствующую позицию. Карла спасало то, что он укрывался в Шотландии. Молодой король недооценивал революционеров и вел себя беспечно, в то время как они строили планы расправы над ним. Осторожный маркиз Макковаль поменял свое отношение к королю. Он по-прежнему оставался на его стороне, но теперь уже опасался с ним родниться. История казни Карла Первого послужила хорошим стимулом, чтобы не связываться с королевской семьей. Маркиз допускал, что революционеры могут запросто расправиться и с сыном, как они это сделали с отцом. Карл Первый был обезглавлен, Карла Второго ждет та же участь, – маркиз упирал на этот факт, отговаривая дочь от замужества. Но Изабель долго убеждать не пришлось – в ней кипела глубокая обида на жениха.
Карл был весьма удивлен переменой настроения маркиза: раньше тот жаждал выдать за него свою дочь, а теперь ведет себя так, словно никакой помолвки и не было. Нет, Макковаль не отказал напрямую королю – для этого он был слишком хитроумным. Маркиз оперировал более дипломатичными методами, которые сообразительный Карл расценил верно. Поняв, что в лице маркиза союзника ему не найти, король решил нанести визит Изабель, когда ее отец был в отъезде.
Девушка его не приняла, тактично сославшись на недомогание, но Карл все-таки сумел прорваться к ней, когда она гуляла в саду. Изабель уже была не тем порхающим созданием, каким ее воспринимали в предсвадебные дни. Лицо побледнело, глаза потухли, и под ними появились тени. Карл даже забеспокоился: не заболела ли она всерьез?
– Что вам угодно, сир? – произнесла она ледяным тоном.
Карл рухнул на колени и стал просить пощадить его истерзанное сердце. Он говорил такие жаркие слова, так сладко пел ей дифирамбы, словно был прирожденным оратором. Мало кто смог бы устоять перед столь сильным темпераментом короля, но Изабель была непреклонна. «Нет», – отвечала она на его медовые речи. Карл был в замешательстве – к отказам он не привык.
– Возьми перстень, он твой, – протянул он подарок, в надежде, что сапфиры благотворно повлияют на девушку.
– Мне он не нужен. Эти камни холодны, как ваше сердце.
– Тогда я брошу его в пруд.
– Бросайте, – равнодушно произнесла Изабель и, одарив его высокомерным взглядом, удалилась.
Послышался всплеск воды, сапфировый перстень, сверкнув прощальным блеском, исчез в толще пруда.
Герцогиня Граудорф торжествовала: Карл расстался со своей невестой, свадьба отменена! Луиза приходилась дальней родственницей маркизу и была вхожа ко двору. Она явилась к Макковалю со светским визитом; когда увидела, что Карл с Изабель уединились в саду, она осторожно пошла к ним, чтобы подслушать их разговор. Сначала она забеспокоилась, что они помирятся, но ее переживания не оправдались – все вышло наилучшим образом: и пара распалась, и перстень не достался Изабель. «Уж лучше пусть им владеют ундины, чем эта маркиза!» – злорадно думала Граудорф.
Позже герцогиня пыталась завлечь короля в свои сети, но у нее ничего не вышло. Карл совершенно охладел к своей бывшей любовнице, тем более, что у той уже заметно выпирал живот.
Ища спасения от любовной драмы, Карл отправился в Англию, чтобы попытаться вернуть престол, и чуть не угодил в ловушку. Скитаясь и прячась от революционеров, он напрочь забыл про горделивую Изабель – теперь его задачей стало избежать плахи.
Карл все-таки женился, но спустя двенадцать лет. Его супругой стала не маркиза Макковаль и не герцогиня Граудорф, а португальская принцесса Екатерина. Он не шептал ей страстных речей и не дарил роскошных подарков. Екатерина смотрелась страхолюдиной на фоне его ослепительных любовниц. Все было просто и неромантично: брак обуславливался политикой и экономической выгодой.
* * *Настю оторвал от работы телефонный звонок. Она отвечать не хотела, но аппарат замолкать не собирался.
– Да, – произнесла она устало.
Кто бы сомневался?! Снова Кристина и опять хнычет.
– Что на этот раз?
– Дед умер! – разрыдалась она.
Послав к чертям баланс, Настасья помчалась к сестре.
– Маргарита Степановна где? – поинтересовалась Настя, приводя Кристу в чувства. Она напоила ее свежим чаем с купленным по дороге рулетом.
– Мама в Новгороде. Надо похороны справить. Она сказала, что дед не сам умер, его убили. Так ей в милиции объяснили. Перстень с сапфирами пропал. Помнишь, я тебе его показывала?
Настасья помнила, еще бы не помнить.
– Думаешь, это из-за сапфиров его убили?
– Не знаю. Следователь с мамой беседовал, а она потом у меня спрашивала, кому я про перстень рассказывала. Она мне запретила о нем болтать вообще. Дед с самого начала сказал, что о перстне никто, кроме своих, знать не должен. Потому как вокруг полно жулья и могут ограбить. Даже тебе рассказывать было нельзя. Не думай, я тебя не выдала. Понимаю, что у тебя могут быть неприятности, начнут по допросам таскать.
Настя с изумлением смотрела на сестрицу: неужели у Кристины начали работать мозги?
– А ты сама его не брала? – строго спросила Настасья.
– Нет. Дед бы мне за это шею свернул.
Настя ей не поверила, было очевидно, что сестра врала – иначе откуда мог взяться перстень у Оксаны? Но выводить на чистую воду Кристину сейчас она не решилась. Пусть успокоится, а то натерпелась, бедняжка.
Криста не выдала не только Настасью. Она не стала говорить строгой матери про Оксану и, само собой, про Вениамина. Оксану она покрывала, поскольку обещала хранить ее тайну: никому не сообщать, что наставница носит на пальце подделку. А Вениамина… В него она успела влюбиться и надеялась, что он появится вновь. Если мама узнает, сколько народа она посвятила в существование перстня, разразится грандиозный скандал. «Лучше молчать», – благоразумно решила Кристина.
Уже перевалило за полночь, а они все сидели в обнимку, забравшись с ногами на диван и укрывшись шерстяным пледом, – две сестры, такие далекие и близкие и такие разные.
* * *С горем пополам Обносков начал выдавать нечто связное. Из его признаний следовало, что он явился к Каморкину все-таки не для того, чтобы разжиться орденами. Теперь Леня утверждал, что он хотел купить у старика сапфировый перстень, а адрес ему подсказала Оксана. Каморкин отказал, и Леонид решил его выкрасть. Проник в квартиру, все обыскал, но перстня не нашел.
– И хозяина вы не убивали? – пристально посмотрел на него следователь, отчего Лене захотелось спрятать глаза.
– Нет.
– Тогда как вы объясните его труп в холодильнике?
– Не знаю. Я же уже говорил: я ничего не знаю!
– Неувязочка у нас с вами получается: труп есть, а убийцы нет.
– А может, это он сам? – глупо предположил Обносков.
– Сомневаюсь. Без посторонней помощи в таком состоянии в холодильники не попадают.
Леня и сам понимал, что сморозил чушь. Одна деталь у него никак не выходила из головы. Ему предъявили зажигалку, найденную в квартире Каморкина. Несомненно, это была его зажигалка: серебряная с дарственной надписью, которой Леня очень гордился. Как зажигалка могла оказаться в Новгороде, когда он ее оставил у Прохоренко, было непонятно. Теперь Леня точно вспомнил, как ее «случайно» выронил, чтобы добавить себе очков. Это было как раз, когда Оксана стала хвастаться своей заметкой в журнале. По давно отработанному сценарию Оксана должна была первой обратить внимание на выпавшую зажигалку. Если бы это не произошло, через какое-то время Леня сам о ней спохватывался бы, после чего они вместе ее нашли бы. Но, увлекшись перстнем, Обносков забыл про зажигалку, и сценарий остался воплощен не полностью.
