Манфред Абель - Немецкий детектив (сборник)
Во второй половине дня над Берлином собралась гроза, не первая в эти душные майские дни. Воздух, казалось, вибрировал от зарядов электричества. Когда под громы и молнии пролился холодный ливень, люди облегченно вздохнули. Листья деревьев вновь обрели свежий зеленый цвет, и дети, ликуя, глядели на яркую радугу, повисшую над Груневальдом.
Клаус вышел из своего дома за час до назначенной встречи. На пути к Эрике Гроллер ему предстояло пересесть с трамвая в метро и затем немного пройтись пешком, поэтому он рассчитал время с запасом, на случай непредвиденных задержек. Он не любил опаздывать.
Герике зажал зонтик под мышкой и засунул руки в карманы плаща. По случаю предстоящего свидания он оделся с особой тщательностью. Своей машиной решил не пользоваться. От Райникендорфа Далем отделяли несколько десятков километров, а в данный момент у него было больше времени, нежели денег на бензин. По дороге он раздумывал: купить для Эрики букет цветов или нет? Это был не только финансовый вопрос — три марки, в конце концов, у него нашлись бы. Но и вопрос такта. Или тактики. Эрика не должна заподозрить, что он все еще надеется на ее согласие. В свое время он получил ясный отказ. Но теперь хотел подъехать к ней с другой стороны, как друг, как товарищ, возможно даже как помощник, советчик, деловито и без утайки. А в таких случаях, решил он, цветы не нужны.
Городской транспорт работал безупречно. Клаус приехал в Далем намного раньше срока. Неторопливо прошелся по тенистым аллеям. Снова выглянуло солнце, и спокойствие утопающей в садах местности передалось и Герике. Завистливо разглядывал он большие и маленькие виллы, выстроившиеся вдоль улиц. Много раз останавливался. «В таком вот домике не стыдно было бы принять Кайльбэра», — думал он.
Свернув в переулок, Герике увидел доктора Гроллер, стоявшую возле калитки своего участка. Клаус приветственно помахал ей рукой, однако та сделала вид, будто не заметила его. Он в недоумении остановился: но это же вовсе не Эрика Гроллер! Какая-то незнакомая женщина. Она, правда, была очень похожа на Эрику, даже чертовски похожа. Во всяком случае, издалека.
Но сейчас, когда расстояние между ними сократилось, Герике отчетливо увидел различие: незнакомка оказалась значительно моложе, у нее была другая прическа — черные как смоль волосы, свободно спадавшие на плечи, да и передвигалась она грациозной семенящей походкой, — нет, это была явно не Эрика.
Когда Герике приблизился к дому номер шестнадцать, след незнакомки уже простыл. Он чертыхнулся и подумал: не вернуться ли ему назад и договориться по телефону о встрече в другом месте? Ведь он пришел сюда не только с целью помочь. Да, Эрика собиралась абонировать банковский сейф для медальона. Бога ради, тут он может дать совет, проконсультировать. Но долг платежом красен. У него было свое личное дело, которое он хотел бы обсудить с Эрикой с глазу на глаз, без свидетелей.
Однако Герике подавил в себе чувство разочарования. Пускай незнакомка присутствует на их встрече. Время еще терпит, по крайней мере до 18 мая. Возможно, это и к лучшему: сейчас он подаст ей деловой совет, а позднее уладит свое личное дело. «В этом случае помощь будет выглядеть бескорыстной», — решил он про себя.
Герике нажал на кнопку звонка. Никакого ответа не последовало. Он снова нажал на кнопку. Все осталось по-прежнему. Герике с минуту подождал и начал помаленьку сердиться.
— Хэлло, Эрика! — крикнул он и в третий раз надавил на звонок. Дом стоял словно вымерший. Герике взглянул на часы: до условленного времени оставалось десять минут. «Наверное, она еще не пришла», — успокоил он себя.
Безотчетный страх овладел им. Если ее нет дома, то как тогда незнакомка открыла калитку? А если дома, почему не открывает?
Клаус подивился точности и логике своих вопросов, но ответа на них не нашел. «Тут явно что-то не так», — подумал он и осмотрелся вокруг. Улица выглядела пустынной, только справа, под каштаном, стоял серый лимузин. Но и в нем никого не было видно.
— Здесь явно что-то не так, — повторил он вслух в полной тишине.
После короткого раздумья Герике перемахнул через забор. Входная дверь в дом была заперта. Он обежал вокруг виллы, заглянул в сад и еще раз позвал:
— Эрика!
Никто не откликнулся. Герике осмотрел окна. На верхнем этаже две створки оказались приоткрыты. И балконная дверь была тоже только притворена. Герике в нерешительности походил туда и сюда. Куда подевалась незнакомка? На чисто выметенной садовой дорожке он заметил следы узких маленьких туфель. Тут же отчетливо виднелись отпечатки его ботинок сорок третьего размера. Он пошел по следам женской обуви, которые вели от садовой калитки к дому; возле лестницы на веранду они сворачивали направо и терялись на коротко подстриженном газоне.
Клаус опустился на колени и обследовал стебли травы.
— Ищешь пасхальные яички? Не поздно?
Герике повернулся. Перед ним стояла Эрика Гроллер и насмешливо улыбалась, глядя на него сверху вниз.
— Хорошенькое дело: я тебе во всем доверяю, а ты, оказывается, лазаешь по чужим садам…
Герике пустился в объяснения. Эрика весело рассмеялась:
— Это была моя гостья. У нее есть свой ключ.
— Визитер? И надолго он задержится?
— Ну, знаешь ли!
— Я хотел сказать: как долго продлится визит? Пожалуйста, прости!
Они направились к дому.
— Моя гостья пробудет здесь до шестнадцатого.
Герике облегченно вздохнул.
— Она просто не слышала тебя. Звонок испортился. Может, теперь ты успокоишься?
— И кто она? — не унимался Клаус.
— Пошли, увидишь — удивишься.
Когда входная дверь в дом закрылась, мужчина, прятавшийся в сером лимузине, закрыл футляр фотокамеры «Минокс-Б». Он отснял восемь кадров: три — молоденькой девушки, которая пришла первой, затем три — дерзкого гимнаста и следопыта и, наконец, два — самой Эрики Гроллер. Мужчина был доволен своей работой. Он отметил время съемки и сделал в блокноте несколько кратких заметок, согласно инструкции. Еще раз взглянул на часы. Через двадцать минут его сменят. На скамейку усядется пожилой господин с газетой. Придет время — и того сменят. Так уж было заведено в этой профессии.
Отель «Принц Альбрехт» находился на улочке, примыкавшей к Курфюрстендамм. Над его порталом, на фоне темного неба, переливались разноцветные огни рекламы. На автомобильной стоянке мирно болтали одетые в форму шоферы.
Каролина Диксон пробиралась сквозь ряды роскошных машин. При каждом шаге легкий плащ топорщился на спине и налезал на затылок, поскольку шла она напряженной, судорожной походкой, втянув голову в плечи, как всегда, когда спешила. В тени соседнего здания она заметила темный «мерседес», за рулем которого сидел сержант Стэнли — естественно, в штатском — и приветливо кивал ей.
— Который час? — спросила она, устроившись на переднем сиденье.
— Без двадцати десять!
Без двадцати десять! Через пятнадцать минут начнется операция. Молоденькая француженка Аннет Блумэ, несколько дней назад приехавшая в Берлин, поселилась в отеле «Принц Альбрехт» и почти ежедневно навещала Эрику Гроллер; она должна была покинуть отель, зайти на почтамт, находящийся на Курфюрстендамм, и заказать телефонный разговор: Париж — Дантон — 11–21.
Она звонила регулярно, каждый вечер. В одно и то же время, с одного и того же почтамта, по одному и тому же номеру. Каролина Диксон установила за ней наблюдение. Номер Дантон — 11–21 принадлежал пекарю Паули. Телеграмма Ричарду Дэвису была уже отправлена. Ему предстояло выяснить, кто и с какой целью пользуется телефоном Паули.
Почему Блумэ не звонила из отеля? Ответ был прост: регулярность не должна была бросаться в глаза. Почему она звонила в одно и то же время? И этот вопрос не представлял труда: она разговаривала с кем-то, кто пользовался чужим телефоном по уговору.
Каролина Диксон усмехнулась. «Это для нас детские хитрости, — подумала она. — Но мы похитрее, а поэтому и поймаем тебя сегодня, детка». Давно пора. Слишком уж много времени она потратила на эту операцию, нарушила инструкцию. Это бросалось в глаза и вызывало вопросы. Шеф тонко намекнул на посторонние занятия, да и Дэвиса в Париже начало удивлять обилие частных поручений. Ричарда она могла урезонить, но Дэдди Боба, или Папочку Боба, так просто не обведешь.
Каролина улыбнулась. Она вспомнила о том вечере в казино, когда выдумала это прозвище. Оно произвело эффект и прославило ее. Вечеринку устроили по случаю назначения Каролины на новую должность. Основа для прозвища была очевидной — название центральной службы: «Отряд министерства сухопутных сил» — «Department of the Army Detachment», сокращенно DAD. И ее специальный филиал: «Берлинский оперативный отдел» — «Berlin Operation Branch», или ВОВ. Производное Daddy Bob — Папочка Боб — стало вскоре расхожим прозвищем шефа их службы.
