Ирина Градова - Забытая клятва Гиппократа
– Что значит – не выходит? – спросил Павел Кобзев, привычным жестом сдвигая на нос очки. – Вам удалось поймать Челищевых?
– Разумеется – куда бы они от нас делись! – фыркнул Карпухин.
– И?.. – приподнял бровь Леонид.
– И – упс-с, как говорят америкосы! – развел руками майор. – Я не могу им предъявить ничего, кроме похищения человека.
– А как же письма с угрозами?! – воскликнула я. – Они же собирались убить Пашу… То есть, конечно, не Пашу, а Олега, но разве это имеет значение?
– К сожалению, имеет. Несмотря на то что я сразу же распорядился развести их по разным допросным, отец и мать Челищевы в один голос твердят, что во всем виноват Геннадий.
– Они так легко закладывают собственного сына? – изумился Кобзев.
– Вот тут-то собака и зарыта! Геннадий Челищев с шестнадцати лет состоит на учете в психоневрологическом диспансере с диагнозом «вялотекущая шизофрения».
Кобзев тихонько присвистнул.
– Ну, тогда все ясно: теперь можно повесить на него убийство Влада Листьева или Галины Старовойтовой – его никто не посадит!
– Вот именно, – согласно закивал майор. – В лучшем случае парень проведет пару месяцев в психушке, которая ему и так дом родной!
– Погодите, но это же просто невозможно! – снова вмешалась я. – Если бы они поймали не Пашу, а Олега, им бы так ни за что не повезло: Челищева вряд ли позволила бы ему уйти живым…
– Но они поймали именно Павла, Агния, – мягко перебил Карпухин. – То, что жертвой должен был стать ваш муж, недоказуемо!
– Как это – недоказуемо! – возмутилась я. – Ведь Паша сам слышал, как отец с сыном это обсуждали, и имя Олега звучало совершенно ясно!
– Так говорит Павел Бойко, – покачал головой майор. – К сожалению, его состояние в тот момент оставляло желать лучшего – удар по голове, шок, да еще воздействие хлороформа – в общем, сами понимаете.
– Но ведь Геннадий зачем-то напал на Пашку! – воскликнул Никита. – Он что, просто неожиданно слетел с катушек и выбрал жертву случайно? Да никакой суд в это не поверит!
– Боюсь, до суда дело вообще не дойдет, – со вздохом произнес майор. – Челищевы-старшие говорят, что Геннадий терпеть не может врачей с тех самых пор, как они погубили его сестру Галю. Они были близнецами. Девочка умерла от пневмонии в девяносто пятом.
– От пневмонии? – недоверчиво переспросил Кадреску. – Они не слышали о пенициллине?
– О, это еще не все, Леонид! – горько усмехнулся майор. – Галя Челищева умерла не где-нибудь, а в больнице, представляете? Девочка попала туда аккурат под Новый год, якобы с тяжелой ангиной, персонал перепился, как это частенько водится, и три дня она провалялась почти без присмотра. Матери удалось «подогнать» к ней лечащего врача только третьего числа утром, но уже было поздно: как ни старались, спасти Галю Челищеву не смогли.
Мне кажется, мы подумали об одном и том же: вот она, еще одна печальная история врачебной ошибки, или халатности, в которой никто не стал разбираться, несмотря на то, что маленький человек лишился жизни, а его семья до сих пор оплакивает потерю.
– Значит, – заговорил Никита, – они пытаются все представить так, что Геннадий и в самом деле взбесился, а Павел просто оказался под рукой? Он же дежурил у больницы, поджидая Шилова!
– Челищевы утверждают, что Геннадий несколько недель назад перестал принимать лекарства.
– В таком состоянии шизофреник способен на что угодно, – покачал головой Кобзев. – Они легко докажут это в суде: я сам, будучи приглашенным экспертом, встал бы на сторону защиты!
– Но ведь Челищевы состоят в группе «Начни сначала»! – не желала сдаваться я, несмотря на неутешительные факты, представленные майором, и заявление психиатра. – Все сходится…
– Челищевы сожалеют о том, что брали сына с собой на встречи в группу. Официально сожалеют, во всяком случае. Они считают, что разговоры членов организации, описание ими своих несчастий привели к тому, что в больном мозгу их сына сработал какой-то невидимый спусковой крючок.
– Это вполне возможно, – кивнул Кобзев. – И, хотя я, как и вы, ни на секунду не верю в то, что Челищевы говорят правду, приходится признать: они действительно могут выйти сухими из воды.
– Да-да, – едва слышно пробормотал Карпухин. – Все так, как рассказывал Андрей – про Люциуса…
– Про кого? – переспросил Никита.
Честно говоря, никто ничего не понял, но Карпухин, похоже, и не собирался нам что-либо объяснять.
– Это получается, – неожиданно заговорил Кадреску, – мы опять там же, где и были? Так какого черта все это расследование? Все равно ничего не выйдет!
– Верно! – поддержал его Никита. – Пока вы не разгоните эту группу, мы все время будем проигрывать!
– У нас нет оснований, – ответил Карпухин. – Но кое в чем вы правы: похоже, в этом деле замешано гораздо больше людей, чем мы первоначально предполагали, только вот мне никак не удается нащупать связь между ними. Убийца явно не один.
– Да уж, их, по меньшей мере, трое! – хмыкнул Никита.
– Да нет, – возразил Кобзев. – Их, судя по всему, гораздо больше.
– Что вы имеете в виду? Группа маньяков? Вы нам рассказывали, что это возможно…
– Знаете, – медленно проговорил психиатр, – теперь я уже не так уверен в том, что их можно назвать маньяками.
– То есть?
– Понимаете, маньяку свойственна навязчивая идея, фетиши и тому подобное. Здесь мы явно имеем дело с чем-то другим.
– Да, – кивнул майор, – я тоже пришел к этому выводу. На самом деле я бы сказал, что в клубе «Начни сначала» (мы ведь не сомневаемся, что все крутится именно вокруг них, верно?) действует целая группа, если можно так сказать. Альбина может знать об этом или нет, но я думаю, что она не замешана: эта женщина слишком идеалистка, чтобы замышлять убийства.
Я была полностью согласна с Карпухиным насчет Альбины: она никогда не стала бы вдохновителем этих страшных преступлений!
– В этом есть смысл, – ответил между тем Павел. – Члены группы объединены общим горем, и они вполне могли прийти к выводу, что, если уж органы правосудия отказались от выполнения карательных мер по отношению к их обидчикам, то им самим придется взять дело в собственные руки. Беда лишь в том, что, во-первых, мы понятия не имеем, сколько их всего, и в том, что у каждого из заинтересованных в убийствах лиц имеется пуленепробиваемое алиби, подтверждаемое чертовой тучей народа!
– А что с Челищевыми? – поинтересовалась я. – Насколько я понимаю, они не имеют отношения к убитым, верно?
– Вы правы, Агния, – ответил майор. – Вот этого-то я тоже никак не могу взять в толк: если принять за факт то, что Геннадий на самом деле собирался похитить вашего мужа, а никак не любого попавшегося под руку медика, которым по чистой случайности оказался Павел Бойко, то я просто не вижу никаких причин, по которым Челищевы могли желать смерти Шилова!
– Он никак не мог иметь отношения к тому, что произошло с их дочерью, – согласилась я. – Да и вообще – это же случилось пятнадцать лет назад, и Олега тогда не было не только в Питере, но и вообще в России: он проходил стажировку в Германии, почти два года провел в Мюнхене!
– Странно все это, – вздохнул майор. – Очень странно! Я вот все думаю: разве может быть так, чтобы между фигурантами по делу существовала крепкая связь в виде клуба «Начни сначала» с одной стороны, и отсутствовала связь с убийствами – с другой? Обычно, если удается доказать одно, то второе подразумевается само собой!
– Слушайте, Артем Иванович, а как же Извеков? – спросила я, вспомнив о том, чего мне стоила беседа с Альбиной и ради чего, собственно, я это делала. – Татьяна что, передумала в последний момент?
– Да нет, ваша подруга молодец, – ответил Карпухин. – Она все сделала, как договаривались, – спрятала портативную камеру в сумочку, снимала весь сеанс. В кадр попали все присутствующие.
– Ну, и что же Извеков? Он узнал кого-нибудь?
– Не-а.
– Но как же так?!
– Оказалось, не все члены клуба присутствовали. Люди приходят, когда хотят, и уходят, когда пожелают, – все только добровольно. А среди присутствующих, похоже, не было того, кто преследовал вашего коллегу.
– Надо попробовать еще раз! – сказал Никита. – Может, тогда…
– Исключено! – прервал молодого человека майор. – Во-первых, Агния и так сделала даже больше, чем возможно, заставив Альбину пойти на такой шаг. Во-вторых, нет никакой гарантии, что в следующий раз дело выгорит. В общем, приходится признать, что план полностью провалился. Зато у меня имеются новости в отношении господина Емоленко. Помните, Агния, такого?
– Тот, что входил в состав Комиссии по этике? – уточнила я.
– Я его проверил. Знаете, что выяснилось?
– Сгораю от нетерпения! Так что же?
– Вам знакомо имя Инги Савостьяновой? – вместо ответа поинтересовался Карпухин, устремив на меня внимательный взгляд.
