Алина Егорова - Ведьмино яблоко раздора
Идиллия продолжалась недолго – три года они не могли друг на друга наглядеться (или это тогда так казалось Томиле?). После работы она всегда торопилась в их маленькую съемную квартирку, чтобы скорее увидеть своего Котика, и Котик тоже бежал домой. Расставание даже на день казалось невыносимым. Потом все стало сходить на нет. Охлаждение произошло стремительно и настолько неожиданно, что Тома не сразу поверила в происходящее. Раздражение, придирки, частые задержки «на работе» и ложь, ложь, ложь.
Костя ушел как вор. Тихо, не говоря ни слова, пришел с работы пораньше и, пока Томилы не было дома, собрал сумку. Она его застала на пороге. Лицо испуганное, растерянное.
Томила неожиданно вернулась раньше – у нее на работе отключили электричество, и руководство решило всех отпустить. Обрадовавшись внезапно освободившемуся времени, Тома накупила в магазине всяких вкусностей, чтобы приготовить для Кости умопомрачительный ужин.
– Ты куда-то уходишь? – спросила она севшим голосом, опуская пакеты с продуктами на пол.
– Да так… Я пойду… Завтра тебе позвоню, – пробормотал он, торопясь скрыться за дверью.
– Завтра? – не поняла Тома.
Костя, конечно же, не позвонил. Испугался. Что он ей скажет? Что он подлец, ушел туда, где, как ему кажется, комфортнее? Человек ищет, где лучше, – имеет право. И она должна это принять.
Томила ему звонила, не желая верить в происходящее и не понимая – неужели все это происходит на самом деле, а не привиделось ей в кошмарном сне? Константин не отвечал, трусливо отключив телефон. Зачем что-либо объяснять, когда и так все ясно. Совершить подлый поступок легко, а объяснить его – слишком страшно, не для его нежной психики, обожающей комфорт.
Но это был не первый удар от любимого мужчины. Томила уже получила прививку от измены. Спустя полгода их знакомства, в самый разгар их идиллии, когда Костя готовил ей по утрам кофе с амаретто и звал замуж, ему ничего не мешало посматривать на сторону в поиске лучших вариантов. А вдруг найдется невеста богаче, красивее, образованнее? О склонности милого к адюльтеру Тома узнала, наткнувшись на его романтическую переписку с бывшей зазнобой, из которой явствовало, что Костя не прочь возобновить отношения, но девушка оказалась замужем, поэтому ничего ему не светило. Томилу как обухом ударило: неужели Костя такой? Найденная переписка так не вязалась с любовным воркованием и утренним ароматом кофе с амаретто. То, что ее Костя заурядный бабник и подлец, в голове у Томы уложиться не могло. Она предпочла считать это недоразумением и забыть, словно никакой переписки и не было.
Но, к сожалению, случайностей не бывает, и все повторилось. После своего загула Костя к ней вернулся. Жалкий, несчастный, с поникшей головой, он пролепетал что-то про любовь, которая не прошла. Томила думала тогда точно так, как ей сказала Алла: первую любовь из сердца не вытравить, она навсегда. Она и приняла Костю из-за этой любви и, как мать Тереза, стала возвращать его к жизни. Константин очухался, вытер сопли, зализал раны от неудачного похождения и взялся за старое. Он понял, что ему, как маленькому, все можно, и, что бы он ни сделал, его примут любым.
Приближался праздник Восьмое марта. Где-то за день Константин объявил о своем желании провести его в Финляндии. Но без Томилы. Сказал, что его пригласили друзья, и в машине, на которой они поедут, есть только одно место. Друзей подводить было никак нельзя. Томила, конечно же, все поняла. Она уже спокойно смотрела на ту же спортивную сумку, которую он, как и в прошлый раз, собрал втихаря. Она только встала его проводить, чтобы последний раз посмотреть ему в глаза.
– Спи, рано еще, – сказал он дрогнувшим от неожиданности голосом, когда Томила вышла из спальни.
Костя стоял в холле перед платяным шкафом. Он искал деньги, которые она хранила среди белья. Таким она его и запомнила – роющимся в ее вещах в поиске денег. А ведь таким красивым был их союз и так омерзительно он закончился.
– Я вернусь в воскресенье, – пообещал он, целуя ее на прощание, и не вернулся больше никогда.
В воскресенье был праздник Восьмое марта. Просыпаясь, она почувствовала чье-то прикосновение, будто кто-то провел рукой по одеялу. Открыла глаза и никого не увидела. В квартире было пусто. Она знала, что это был привет от Кости. Это своим крылом ее коснулся ангел их ушедшей любви.
С тех пор Томила стала не любить Восьмое марта и воспоминания о первой любви. Уж если и пытаться вернуть любовь, то никак не первую, а вторую. Николай лучше Константина уже хотя бы тем, что ушел сразу. Не лгал, не нападал, не обвинял и не возвращался не любя, чтобы пересидеть. Поэтому она надеялась вернуть Николая. Бывший муж ей казался доступнее всех окружающих ее мужчин, и переубедить в этом Тому было сложно.
* * *Бывают такие ночи, когда не уснуть. Уже довольно поздно, ничего не мешает спать, а только не спится. Тогда появляются разные мысли, и от них трудно отделаться. Они могут быть о прочитанной книге или просмотренном фильме, о каком-нибудь событии, произошедшем днем или грядущем. И думаешь, что не так поступила, не то сказала, а нужно было поступить иначе, и возникают различные варианты развития событий. Повод может быть совсем незначительным, а мысли появляются, цепляются друг за друга и никак не желают исчезать. Томила так разволновалась, столько думала о предстоящем свидании с бывшим мужем, что мысли о нем не покинули ее и ночью. Она решила лечь пораньше, но провалялась в постели без сна до двух часов ночи. Голова начала болеть, ужасно хотелось спать, но мысли все лезли и лезли в голову и не давали покоя. Она знала: если не выспится, то кроме того, что недосып не лучшим образом скажется на ее внешности, так еще и помешает ей вести беседу.
Чтобы не разбудить домочадцев, Тома осторожно вышла на кухню. За окном светился фонарями опустевший проспект, на настенных часах стрелка неумолимо двигалась к тройке. «Уже полтретьего! – с ужасом подумала Томила. – На кого я завтра буду похожа!»
Чтобы как-то отвлечься, она вырвала из старой тетради Дениса, оставленной на кухне для хозяйственных записей, листочек и стала на него записывать свои мысли о предстоящей встрече.
Томила знала, что занятие это бесполезное, потому что к утру все развеется. Утром мысли самые правильные, на них и нужно ориентироваться. Они похожи на облака на ясном небе: редкие, легкие, проплывают и не цепляются. Ночью мысли, как тяжелые тучи, заволакивают сознание, голову переполняют идеи, куча вариантов, что надо сказать и как себя вести в следующий раз. Утром вариант один, он простой и самый верный.
Утром, конечно же, ей хотелось спать. С трудом поднявшись, Тома поняла, что привести себя в порядок уже не успеет. Надела не как собиралась отложенное для особых случаев новое платье, а то, что обычно: джинсы и джемпер. Наспех причесалась, побросала в сумку косметику и отправилась на работу. «Отпрошусь уйти на часик раньше, чтобы успеть в салон красоты», – решила она.
Вечер, маленькое кафе – почти фастфуд, за столиком Николай. Тома пришла чуть позже – все-таки заскочила домой, чтобы переодеться в платье. Войдя в зал, Томила рассеянно поискала глазами бывшего мужа. Увидев, оценивающе окинула его взглядом, словно в первый раз. «А он не такой уж и красивый, каким казался. Потерянный какой-то, и вид неопрятный», – разочарованно подумала она. «И без цветов», – поняла она не без обиды, когда уселась за столик. В ее представлении эта встреча должна была быть иной: Николай должен был по меньшей мере стелиться перед ней ковриком, чтобы добиться расположения, а он даже цветы не удосужился купить.
– Привет. Что ты будешь? Как обычно, качатори и клубничный десерт? – спросил он.
«Надо же, помнит», – потеплело у Томы внутри. В первые годы брака они с Колей иногда приходили в это кафе. Коля заказывал для себя пиццу, а для Томилы качатори и клубничный десерт.
– Нет, я есть не буду. Не хочется. Мне только что-нибудь попить, а то в горле пересохло.
– Сок, кофе, коктейль?
– Все равно. Можно просто минералочку.
Николай подозвал официанта и сделал заказ.
– Может, что-нибудь съешь?
– Нет. Что ты хотел мне сказать? Говори.
– Я… – Николай сложил перед собой руки – ладонь к ладони, как в молитве, – я хочу все забыть и начать все сначала. Я не могу больше так жить. Я хочу нормальную семью и свой дом.
Опять: я, я, я… Николай ни разу не произнес ее имя и словом не обмолвился, что хочет быть с ней, Томой.
– Ты меня любишь?
– Да, – быстро ответил он.
Томила заглянула в его глаза: мутные, ускользающие и пустые. Любви в них она не увидела. Внезапно ей стало тошно. Он ее предал, столько времени вытирал об нее ноги, а она после всего этого побежала к нему на свидание по первому же свистку. Да еще и платье новое напялила и прическу сделала. Ворожила на него, добивалась, прибегала к всевозможным ухищрениям, даже сына втянула в свои игры. Если бы сейчас в его глазах светилась хоть искорка любви, то все обиды, его измены, отсутствие цветов – все не имело бы значения. Она бы его приняла и простила, и они снова стали бы жить вместе. Но, увы, его любовь к ней уже давным-давно ушла.
