Паула Гослинг - Кобра
Он поднял голову, чтобы оценить ситуацию. Очень хорошо. Деревья стояли здесь ближе друг к другу, между великанами росли сосны и лиственницы. Наверное, когда-то здесь были вырубки, секвойи – ревнивые деревья. Они забирают из земли все жизненные соки. Звук моря стал более различимым, но доносился откуда-то снизу. Утесы? Дышать стало легче, а Эдисон затих. Малчека охватила тревога, и он оглянулся. Никого. Все нормально. Кровь стучала в его ушах, висках, запястьях. Даже сейчас он не вспотел. Оригинальный способ не замерзать без термального белья: подхватываешь воспаление легких и ходишь с высокой температурой.
Он оторвал пальцы от ствола, отпечаток все еще виднелся на мягкой коре, когда он двинулся вперед, а потом лег на землю, прилаживая винтовку вдоль бедра. Пора рискнуть и выглянуть.
Он был почти разочарован. Наверное, Клер и он сам выглядели, как Эдисон. Одежда порвана и мокро хлюпает вокруг исцарапанного и побитого тела, ноги по колено в грязи, неестественно белое лицо. Эдисон не разыгрывал героя.
Попасть в него было бы сейчас легко: не больше сорока ярдов и ничего на пути. Эдисон думает, что куст его скрывает, но между двумя ветвями его видно, как на картинке. Я хочу попасть в горло, но все-таки лучше в плечо. Я кончаю с этим делом. Мне еще нужно семью кормить. Не хочу терять работу. Ладно, Реддесдэйл, будь по-твоему. Малчек прижался глазом к прицелу. Тоненькие черные линии расчертили ключицу Эдисона, и Майк видел даже нитки, свисающие с оторванного лацкана пиджака.
Он встал на колено, в безукоризненную позицию, идеальное равновесие, ружье устойчиво. И не смог нажать на курок.
Выдохнув, Майк отвел голову от прицела, дважды моргнул, затем снова прижал глаз к пластиковому кольцу. Эдисон не шевелился. Линии все еще пересекались на впадине под плечом, но палец Малчека опять не двинулся.
Ну, приятель, вот мы опять в деле, в старой родной позиции. Давай, ну давай! Это ведь враг, так? Он пытался убить твою женщину, так? Убей его!
Малчек выстрелил – и промазал.
Эдисон залег без единого звука. Его даже не зацепило, и Малчек это знал. Еще он знал, что следовало прицеливаться ниже, с расчетом на то, что мокрые патроны дают отклонение вверх. Он надеялся, что Бог это видел. «Ты болван», – сказал он себе.
– Сто очков за стиль, ноль за соображалку, коротышка, – раздался из-за деревьев голос Эдисона. – Но приятно знать, что ты еще где-то рядом. Я уже начинал скучать.
Малчек усмехнулся, но не ответил, только смотрел, как верхушки папоротника гнулись и танцевали под бризом с моря. Интересно, сколько у Эдисона патронов для пушки? Чтобы использовать ее, ему надо хорошо меня видеть, а шансов тогда у меня мало. Посмотрим, если удастся подрастрясти его запасы.
Майк выбрал низкий пригорок между двумя деревьями, секвойей и сосной. Если он встанет и побежит, то будет на виду выше пояса примерно полторы секунды, а затем снова скроется в подлеске. Он коротко, сильно вздохнул и сделал бросок, ожидая услышать грохот выстрелов, но не услышал их. Вместо этого, когда он бежал, позади него раздалась очередь, эхо которой сказало ему намного больше, чем он хотел бы знать.
Лежа лицом в грязи, Малчек снова вспомнил язык своего деда. Он видел ружье еще там, на шоссе. Но автомата не было видно. С его стороны было глупо предполагать, что Эдисон будет недостаточно хорошо вооружен. Наверно, автомат висел у него за поясом, рядом с запасной длинной пушкой, привязанной к ноге, чтобы можно было пустить ее в дело, когда потребуется. И я только что сделал так, что потребовалось. Винтовка была нужна, чтобы сделать большой шум в газетах, автомат – чтобы сделать все наверняка. Эдисон, конечно, псих, но это не означает, что он дурак. Тоже мне, достойные противники! Мы всего лишь пара однорогих самцов, упершихся в землю. Я с малярией, он – полоумный. Извини, Клер, я не смог так его убить, это я возвращаюсь к тебе, а не то животное, которым я был. Назови меня благородным, постарайся не рассмеяться.
Папоротник все еще качался. Это и предопределило следующий шаг. Если сомневаешься, беги изо всех сил. Малчек отодвинулся чуть назад и пополз по-пластунски. Он нашел тропинку, проторенную каким-то небольшим зверьком. Узкую, но аккуратно сделанную. Абсолютно безопасную, если за тобой не охотиться сверху белка, а что-то не похоже, что Эдисон в настроении лазить по деревьям. Папоротник не колыхнется надо мной, старина. Простые люди ходят неприметными дорогами.
Он решил двигаться к овражку, который приметил раньше. – узкую лощину, которая в начале была довольно мелкой, но потом резко углублялась и изгибалась вопросительным знаком. Если повезет, он сможет забраться по ней в тыл Эдисону, но тот тоже не спит. Знает, что я рядом. Медленнее, приятель.
Пряжка его ремня зацепила торчащую палочку, скрытую под листьями, и сухое дерево хрустнуло с коротким, но четким треском. Листья не пропустили влагу. «Черт», – мимоходом подумал он и решил быстрее укрыться в расселине.
Ружье Эдисона кашлянуло и плюнуло пулями в деревья чуть выше него. Еще несколько выстрелов прозвучали, как падающие издалека камешки. Но Малчек уже был в овражке и присел, стараясь подавить кашель, который угрожал перерасти в отрыжку желчи из его пустого недовольного желудка.
– Почему бы нам не найти хорошую полянку, Малчек, и не отмерить десять шагов. Чисто и приятно, – насмехался голос Эдисона где-то среди деревьев над его головой.
– Засунь это себе в задницу, – тихо пробормотал Малчек и кошачьими шагами начал скользить по рыхлому дну овражка. Налипшие на его ботинки мокрые листья превратили их в валенки. – А когда засунешь, спусти курок.
Овражек оказался ложным обещанием. Он стал мельче прежде, чем Малчек получил желаемое преимущество. Вниз нельзя, тогда, может быть, наверх? Он поднял голову и запрокинул ее, оглядывая деревья, у которых не было вершин. Дохлый номер. Стволы красных деревьев, не сужаясь, уносились ввысь, достаточно шершавые, чтобы упереться ногами, но слишком толстые для обхвата. Малчеку нужно было какое-нибудь молоденькое, лет на пятьсот деревце. Среди секвой попадались и другие деревья, там, где вырубленное пространство обеспечивало им достаточно света для выживания. Но вырубка даст шанс и Эдисону.
Что этот негодяй собирается предпринять? Что он замышляет?
Наверху было очень тихо. «Что-то он замышляет – решил Малчек. – Где мой индейский помощник, на которого можно положиться? Наверно, где-нибудь на фактории напивается огненной водой. А мне приходится выбираться отсюда в одиночку, со своим городским воспитанием. Вот бы сейчас симпатичную пожарную лестницу или окно на третьем этаже. Мясник потерял свою квалификации, я давно не точил свои ножи».
Он снова начал двигаться, прижимаясь спиной к склону овражка, чувствуя, как поднимается навстречу верхнему краю, пока влажные нависающие листья не дотронулись до его волос. Свежий душ капель рассыпался над его лицом. Выход из подвала, первый этаж: эксперименты животных, опавшие листья, сломанные ветки, женское белье, пожалуйста пройдите в лифт.
Затаился ли Эдисон здесь, или он там, где Малчек слышал хруст сломанного сучка? И куда он смотрит?
До сих пор как следует не рассвело, на часах пять тридцать, и деревья отбрасывают собственную тень. Здесь, на дне лесного океана, рассвет наступает позже.
Малчек вытащил замотанный в платок камень из-за ремня и, наклонившись слегка вперед, кинул его обратно в овражек. Камень мягко упал на мокрые листья, издав звук, напоминавший стук футбольного мяча, который и хотел услышать Малчек. Оглушающе близко прогремело ружье Эдисона.
«Боже, он прямо у меня над головой», – понял Майк и поднялся на край овражка, используя свое небольшое преимущество. Он мельком увидел Эдисона, стоявшего за деревом с винтовкой, направленной в другую сторону, пока шуршание листьев не объявило о появлении Майка. Дуло с необыкновенной скоростью метнулось, и Эдисон выстрелил.
«Хитрый дьявол, он ждал меня», – проворчал про себя Малчек, когда пуля слегка зацепила его плечо. Он кинул свое тело в кусты и начал двигаться быстро и пригнувшись; кровь потекла через дырку в верхней части рукава. Рана была поверхностной и Майк не обращал на нее внимания. – «Я все еще могу быстро бегать. Посмотри на меня. По крайней мере, уже достаточно светло, чтобы не натыкаться на проклятые деревья. А это еще что?»
Это был указатель. Цивильная зеленая металлическая табличка с белыми буквами и стрелкой. На ней было написано: «Папоротниковый каньон», – и от нее начиналась тропа, достаточно широкая для двоих и дочиста вытоптанная ногами тысяч туристов.
«О, Мэри, ты только посмотри на эти деревья, – передразнил Майк, сбегая по тропе, слыша за собой топот ног Эдисона, – правда, хорошо, что мы сюда приехали и сами на них посмотрели? Нам не за что не поверят, пока не покажем фотографии. Встань вон там у большого дерева и улыбнись». Малчек пронесся мимо воображаемой Мэри, фальшиво улыбающейся в воображаемую камеру и заскользил вниз по очень даже реальным каменным ступенькам, которые любезно парковая служба соорудила для удобства Мэри. К сожалению, ступеньки оказались больше препятствием, чем удобством. Дождь предательски вылизал поверхность. Майк чуть не выронил винтовку, проехался вниз по потоку в маленьком каньончике, пока не смог восстановить равновесие и снова добежать до внутренней стены, вжимаясь в зеленую завесу папоротников.
