Денис Дроздов - Белая ворона
Честно говоря, он не ждал, что Каролина ответит. Но неожиданно девушка уселась на подлокотник дивана, на котором сидели Елена и Маргошка, и зло проговорила:
– Ну, мне же надо было выиграть время!
– Ваш первоначальный план не сработал, да? – сочувственно покачал головой Звоницкий, в любую минуту ожидая выстрела в лоб или чего похуже. – Кира сорвался с крючка? И у вас больше не стало доступа в дом Сергея Петровича…
– Я приручала этого подонка целых полгода! – пожаловалась Каролина. Представляете? Нет, мужик он ничего, вери секси, только сосунок инфантильный, а так вполне… Но это же надо – столько времени на него убила, и вдруг он мне заявляет – дескать, наша встреча подстроена, я холодная расчетливая стерва, и больше нам разговаривать не о чем! Я прямо из себя вышла, наговорил ему всякого… Ну, он, естественно, засветил мне в глаз. Именно этого мне и надо было. Мальчик распереживался страшно, почувствовал себя последней тварью… естественно, ни о каком колье – дескать, пора бы его вернуть – речи уже не шло.
– А при чем тут Маня? – полюбопытствовал Звоницкий.
– Я же не могла допустить, чтобы Кира побежал к папе и все ему рассказал! Надо было отвлечь мальчика. И тогда я позвонила этой дуре Маньке. Дескать, приезжай, на берегу тачка с крутыми пацанами, клиент ждет. Дальше просто – я накинула ей провод на шею, потом переодела в свои шмотки, нацепила колье и пару раз двинула в лицо, чтобы сразу узнать было нельзя. И столкнула в озеро.
– Почему Маню? – сиплым голосом спросила Марго.
– Она на меня похожа! – оскалилась Каролина. – Волосы, рост… я надеялась, ее скоро найдут – недельки через две. А она полгода, до самой весны пролежала… Пришлось залечь на дно. В этом городишке ментов как тараканов.
– Послушайте, а почему у вас кличка Белая Леди? – слегка не в тему поинтересовался ветеринар.
Каролина непонимающе уставилась на Звоницкого.
– А на хрена тебе это знать?
– Понимаете, – пояснил Глеб Аркадьевич, – я ведь думал, что у вас международная банда. И ваши подельники – иностранцы. Чернокожие, к примеру. А вы, так сказать, по контрасту получили прозвище…
Каролина захохотала. Девушка веселилась искренне, даже слезы на глаза выступили от смеха.
– Ой, не могу… Это же надо придумать такое… чернокожие! Да ты глянь на них! Я их один к одному специально подбирала. Все блондины и с голубыми глазами.
Звоницкий обвел взглядом молчаливую банду. А ведь действительно – парни были светловолосыми, тот, кого Глеб окрестил про себя Амбалом и который держал под прицелом женщин, был платиновый блондин, только Химик слегка рыжеват.
– А почему? – Каролина подняла палец, но Глеб испортил ей удовольствие, ответив за нее:
– Потому что славянская внешность в средней полосе России не вызывает подозрений. Хотя, на мой взгляд, в Подмосковье сейчас настоящий Интернационал… А вы не могли себе позволить привлечь повышенное внимание местной полиции.
– Полиция! – презрительно хмыкнула злодейка. – Твари продажные, устроили тут Готэм-Сити, блин… не-ет, этих я не боюсь. Вот те, другие, куда хуже.
– Другие? – изумился Глеб Аркадьевич. – Вы хотите сказать, ФСБ? Здесь, в Злобине?!
Каролина взглянула на ветеринара с жалостью:
– Да, тяжелый случай… Ты хоть знаешь, что это за городишко?
Глеб смотрел на Каролину, чувствуя себя полным идиотом. Ощущение это он крайне не любил.
– Ну, просветите меня.
Мадемуазель Азина ткнула пальцем в Елену Генриховну:
– Как ты думаешь, это кто?
Звоницкий помедлил с ответом. Что имеет в виду эта ненормальная?
– Это Елена Йоффе, – осторожно произнес Глеб.
– Правильно. А кто она такая? И почему торчит в этом зачуханном Злобине, а?
– Ну, здесь жил покойный супруг Елены…
Каролина снова закатилась от смеха:
– Ой, какой кретин, не могу просто… Это, – тут злодейка вдруг сделалась очень серьезной, – кандидат на Нобелевку по биохимии, ясно? Ну, то есть была бы кандидатом, если бы наша страна была другой.
Глеб непонимающе смотрел на свою любимую. Елена вдруг опустила взгляд. А Каролина вздохнула, поражаясь глупости самодеятельного сыщика:
– Ну, смотри. Объясняю для тупых. Жила-была девочка-студентка, умница-отличница. Где-то в 1986 году – заметь, еще при Советском Союзе – Леночка сделала потрясающее открытие. Слыхал про бактериологическое оружие? Так вот, вся эта дрянь, начинка бомб, она ведь живая, сечешь? И потому бомбочки долго не хранятся. Каждые несколько лет их надо открывать и, скажем так, перезаряжать. А Леночка Йоффе нашла способ, как сохранять этих тварей жизнеспособными долгие-долгие годы. Я ж говорю, отличница…
Глеб взглянул на Елену. Любительница роз посмотрела на него и отвела взгляд. Зато Маргошка слушала, разинув рот.
– Живи наша студентка за границей, быть бы ей очень богатой дамочкой. Но, к сожалению, в Советском Союзе за такое деньгами не платили. Родись Леночка лет на десять пораньше, работать бы ей до конца своих дней в закрытом «ящике». А так она успела к самому концу свертывания программы бактериологического оружия. А там и Горбачев – помните такого? – договорился с американцами, что, мол, нам ракет не надо, и без них перетопчемся…
– Какой же я был дурак! – Глеб вдруг схватился за голову – не то чтобы это была фигура речи, ветеринар просто-напросто обхватил голову руками и принялся раскачиваться на стуле, приговаривая:
– Болван, кретин!
Каролина с искренним интересом следила за ним. Наконец Глеб выпрямился и произнес:
– Я-то думал, вы работаете на заграничный преступный синдикат. А вас наняли самые что ни на есть патриоты… вся эта ваша риторика – вы же не сами до этого додумались. Вы просто повторяете чьи-то слова.
Каролина с интересом разглядывала Звоницкого.
– Додумался, поздравляю. Ну, и что тебе с этого? Все равно ты из этого дома не выйдешь.
– Так что там дальше про студентку? – спросил Глеб.
– Дальше? А дальше перестройка, ускорение, все дела. Программа свернута, никому такое открытие не нужно… но ведь нельзя же оставить такую опасную отличницу гулять на свободе? Вдруг она решит за бугор свалить? Или какие-нибудь бородатые бяки выйдут с ней на контакт и купят – да что там, угрозами вырвут секретную технологию? – Каролина обернулась к Йоффе. – Да, лапочка? Скажи, очень тебе было обидно, когда тебя запихали в эту дыру и без права выезда?
Йоффе подняла голову и спокойно ответила:
– Это был обоюдный договор.
– Обою… Какой-какой? А, это ты про то, что тебе домик купили, не трогали и хорошо платили за то, чтобы ты ничего не делала, да? – Каролина издевательски усмехнулась. – Ты бы могла разъезжать по заграницам, выступать на международных симпозиумах… или где там у вас самая туса?
Елена Генриховна молчала, свысока поглядывая на развязную девицу. А Каролина все больше горячилась:
– А что ты всю жизнь в этой мухосрани просидела – это ничего? Что замуж вышла за мента-дуболома, потому что больше не за кого было? Да и то его завалили свои же дружки. Когда он стал слишком зарываться… Это нормально?
– Спасибо за заботу, – едва заметно усмехнулась Йоффе. – Когда мне будут нужны ваша помощь и советы, я вам сообщу. А пока оставьте меня в покое.
Каролина даже задохнулась от возмущения. Она дала знак амбалу, который так и стоял позади хояйки дома. Тот переложил пистолет в левую руку. А правую сжал в пудовый кулак. Елена Генриховна обернулась и бросила на парня всего один взгляд через очки – и Амбал попятился.
– Не могу я, Лина, она на училку мою похожа, – пробормотал парень, стеснительно покручивая глушитель на своем «Глоке».
– Значит, все эти дома… эти люди, что живут на этой улице…
– Да, они все в такой же заднице, как и твоя баба. Умники, которых лучше держать под присмотром. Сто первый километр, чего ты хочешь? Тебе же говорили, что в Злобине специфический контингент, а ты не верил…
Неожиданно Каролина встала, и парни-блондины как-то подобрались.
– Хорош трындеть, – сказала мадемуазель Азина. – Пора ехать.
– Погодите! – забеспокоился Звоницкий. – А Сергей Петрович? Он что… он тоже?!
Но девушка его уже не слушала. Она поигрывала пистолетом, крутила на пальце ключи от машины и мысленно была уже где-то далеко. Видимо, проворачивала очередное злодейство.
– Куда их? – спросил Амбал, указывая глушителем на Елену и Марго.
Девушка на мгновение задумалась, потом скомандовала:
– В ванную. И этого туда же. Эй, у тебя все готово?
Парнишка в белой майке, который никак не участвовал в происходящем, выплюнул жвачку на пол и молча кивнул.
– Заберите у них мобилы. И не копайтесь. Бомбер, закончи тут, – приказала Каролина и вышла. Со двора донесся звук работающего мотора.
В кино на этом месте герой обязательно бросается на негодяев и всех расшвыривает. Но Звоницкий прекрасно знал, как выглядит пулевое ранение, к примеру в живот. Поэтому ни на кого бросаться он не стал – против четверых молодых парней шансов у него все равно не было. У них отобрали телефоны. Потом Амбал со знанием дела связал всех троих пленников чем попало – телефонным проводом, шнуром от лампы, веревкой от жалюзи. У него, кроме пистолета, был при себе еще нож – здоровенный, с зазубренным лезвием, и блондин со знанием дела им пользовался. Увидев этот инструмент, Звоницкий окончательно простился с мыслью на кого-нибудь наброситься. Странно, что никого не убили, только связали. Непростительный гуманизм… Ничего, дом знакомый. Стоит только бандитам уехать, как Глеб что-нибудь придумает. Они выберутся и позовут на помощь…
