Валерия Вербинина - Черный нарцисс
И что? Ну, пообщалась она со словоохотливой собачницей. Ну, узнала, что милый следователь Антон Помогай как минимум вор и лицемер. Дальше-то что?
Она поднялась по эскалатору и вышла из метро. Осенний ветер дул ей в лицо, дождь, к счастью, временно кончился. Может быть, стоит смириться с тем, что она никудышный сыщик? Это жизнь, а не роман, где автор всегда на стороне своего героя, ищущего истину, и все время незаметно передергивает, чтобы любой ценой помочь ему. В реальности ей никто помогать не будет.
Не говоря уже о том, что настоящее расследование почти всегда – скучная, рутинная работа. А нередко еще и грязная.
Она не сразу расслышала, что в сумке трещит сотовый. Ну и кто на этот раз, черт побери?
Коля Лапин. Вот так сюрприз. Что, его уже выпустили из каталажки?
– Алло!
– Как ощущает себя госпожа миллионерша? – игриво осведомился Коля.
Виктория остановилась. Он что, напился? Или он действительно принимает наркотики, которые ему подбросили по приказу Лизы?
– Коля, ты не в курсе, что много пить вредно?
– Какое пить, – вскинулся журналист, – о чем ты! Минуточку… Тебе что, еще не сказали?
– Что не сказали?
– Ай-яй-яй, – глумился он. – Узнаю Веруню, узнаю. Впрочем, и сестрица Вероника тоже та еще штучка. Дорого бы я дал, чтобы увидеть их рожи… Так что, ты еще не говорила с адвокатом?
– Каким адвокатом, Коля? О чем ты?
Журналист вздохнул.
– С тебя причитается, – объявил он. – За хорошую новость. Если стоишь, то сядь немедленно. Сергей Брагин все тебе завещал.
– Что? – глупо спросила она.
– Ну, не совсем все, какую-то мелочовку жене он оставил, конечно. Но основная его наследница – ты. Поздравляю, Виктория. Это называется сорвать джекпот.
Штамп, во внезапном озарении сообразила она. Расхожее клише, вот в чем дело. То, что всегда случается в романе или в кино, но никогда – в реальной жизни. И поэтому она стоит и не верит, и вообще все происходящее ей кажется картинкой из чужого сна.
– Откуда у тебя эти сведения? – спросила она.
– Хм, ну так они сегодня открыли завещание. И их ждал большой-пребольшой сюрприз. Не забудь, Виктория: с тебя выпивка.
Она слабо усмехнулась.
– Ты же хотел статью обо мне накатать. Что кто-то убивает, как в моем романе. Уже забыл?
– Забыл, – после секундной заминки подтвердил Коля. – У журналистов память девичья, сама знаешь. Дашь интервью нашему журналу, когда вступишь в наследство? Первая любовь, заслуженная компенсация, платье от Диора, на заднем плане скромная коллекция «Бентли» и «Ламборгини». А можно и картину Ван Гога, не суть важно. Публика обожает такие истории.
…Он говорил еще что-то, но Виктория уже не слушала его. Вновь, как живой, перед ней предстал Сергей в прихожей ее квартиры. Что он там говорил ей?
– Может, ты скоро разбогатеешь, как знать? В жизни всякое бывает… И станешь такой же богатой, как я.
Такой же богатой, как я, вот в чем дело. Минуточку, так он что, уже тогда предполагал, что его могут убить? Такие намеки не роняют просто так…
И поэтому он написал завещание на ее имя. А она – она даже не сказала ему, что их бывшая одноклассница, поэтическая девушка Лиза, охотится за его головой.
Чувствуя в душе опустошенность, Виктория добрела до ближайшей скамейки и опустилась на нее.
– С тобой все в порядке? – спросил журналист.
Она ответила ему то, что он хотел услышать:
– Более чем.
Но тут ее стал вызывать незнакомый номер, она спешно попрощалась с Колей и переключила линию. Это был адвокат Сергея Брагина, который официально сообщил ей, что согласно завещанию погибшего она является его основной наследницей.
Пока Виктория свыкалась с мыслью, что благодаря Сергею ее жизнь в скором времени круто переменится, Вероника на своем рабочем месте препиралась с бильдредактором, который выбрал для номера неудачные, по ее мнению, фотографии. Тщетно тот пытался ей доказать, что главред уже все утвердил, – Вероника не желала ничего слушать.
– Почему у нее такие толстые ноги? Да еще для разворота… Знаете, это точно не годится.
Бильдредактор стоял с видом христианского мученика, которого скармливают львам, а он, хоть и прощает их, все же искренне желает, чтобы они подавились его костями. Тут заверещал сотовый, и поневоле Веронике пришлось отвлечься.
– Вера? – Она услышала какие-то звуки, похожие на всхлип, и опешила. Чтобы заставить Веру плакать, надо приложить недюжинные усилия. – Что-нибудь случилось?
– Случилось, – убитым голосом произнесла Вера. – Мы с тобой нищие, вот что.
– То есть?
– Сергей написал завещание… Я думала, в силе то, где я наследница… и ты тоже… А он написал новое… И оставил все Виктории.
Вот так вот: только вы собрались залечить душевную рану, нанесенную гибелью брата, его же наследством, как это наследство на всех парусах уплывает от вас.
– Не может быть! – вырвалось у Вероники.
– Кому ты это говоришь? – выкрикнула Вера. – Я своими глазами только что видела эти чертовы бумаги! Мне – старый дом! Тебе – квартиру, в которой три года ремонт надо делать! А все остальное – ей!
– Только не надо нервничать, – поспешно сказала журналистка. Она махнула рукой, отпуская бильдредактора. Плевать, что у кинодивы оказались толстые ляжки, не до нее Веронике сейчас. – Надо подумать, что мы можем сделать. Посоветоваться с адвокатами, попробовать опротестовать завещание. Наверняка есть какие-то варианты.
В трубке повисло молчание.
– Вера, да ладно тебе… Ты ведь его жена, вы жили много лет, у тебя все права. Я его сестра как-никак… Думаю, у нас есть шанс.
– Ты многого не знаешь, – протянула Вера удрученно. – Он ведь разводиться со мной собирался. Типа детей нет, и пошла вон. И еще… – Она замялась. – Адвокат Сергея меня уже предупредил, чтобы я не слишком надеялась на суды. Будто бы Сергей оставил доказательства того, что я ему изменяла. Это на случай, если я попытаюсь опротестовать завещание.
– А ты ему изменяла? – пробормотала Вероника.
– Ты что, маленькая? Сколько мы с ним жили, и как он со мной обращался… я что, должна была все терпеть? А его кобелиные выходки, это как? Хранить верность и помалкивать в тряпочку? Не дождетесь!
Вероника вздохнула.
– Я все думаю, – внезапно сказала она, – зря мы устроили тот вечер встречи. Как только Сергей Викторию увидел, словно с цепи сорвался. – Она помолчала. – Думаешь, нам не удастся опротестовать завещание?
– Попробовать можно, – буркнула Вера. – Только будет ли толк, вот в чем вопрос.
– Ладно, – решилась Вероника, – мы вечером об этом поговорим.
Попрощавшись с Верой, она стала звонить Никите, чтобы обсудить с ним создавшуюся ситуацию, но тут в кабинет заглянула Дина, хорошенькая смешливая секретарша в модных очках без оправы.
– Вероника… тебя Федор у себя ждет. Говорит, срочное дело.
– Подождет, – буркнула Вероника. Однако Никита не отвечал. С чувством растущего раздражения она поднялась с кресла и направилась в кабинет главного редактора.
Глава 38
– Здравствуй, душа моя, – пропел Федор. – Садись. Что там у вас за войны с Панферовым?
Панферов был тот самый бильдредактор и закадычный друг Федора.
– Он выбрал не снимки, а черт знает что, – в сердцах ответила Вероника. – Вообще непонятно, что он делает в журнале!
Федор вытянул губы трубочкой и пару раз повернулся в своем крутящемся кресле. Туда-сюда, туда-сюда…
– Я так понимаю, наша редакция тебя категорически не устраивает, – заметил он. – Панферов ничего не понимает в своем деле, я только зря получаю зарплату, Дина много говорит по телефону…
– Она действительно много говорит.
– А то, что она иногда остается допоздна на рабочем месте, в расчет не идет? А когда ты со своим бойфрендом болтаешь по сотовому, я что, делаю тебе замечания? Или как?
– Федор, – сердито спросила Вероника, – к чему ты клонишь? У меня сегодня непростой день выдался, так что покороче, пожалуйста.
– Можно и покороче, – покладисто согласился Федор и протянул Веронике чистый лист бумаги и ручку. – Пиши заявление.
– Что еще за заявление?
– Увольнение по собственному желанию. Подпись и дата. Пиши.
Мгновение она смотрела на него, не понимая, но потом откуда-то из глубины ее существа выполз страх и стал подниматься, обдавая ее холодом.
Что такое? Что он себе позволяет, этот сучий хвост в очочках?
– Федя, – она не узнавала своего голоса, – ты о чем?
– Я о том, – ответил Федор лампе в углу (на Веронику он не смотрел), – что, если ты не напишешь заявление, я уволю тебя по статье за неявку на работу. Сегодня, к примеру, ты опять опоздала на четыре часа. Вот и все.
И он ласково ей улыбнулся.
– Ты что, с ума сошел?
Но главред улыбнулся еще шире.
– Нет, это ты, похоже, не соображаешь. Все кончено, Вероника. Tutto и finito, как написали итальянцы, вылетев на чемпионате Европы. Собирай свои вещи и уходи по-хорошему. А то ведь можно и по-плохому, знаешь ли.
