Денис Дроздов - Получил наследство кот
Александра едва заметно шевельнулась, и Филипп в два прыжка оказался рядом с ней. Приставил пистолет к ее голове и улыбнулся еще шире:
– Взять, к примеру, вот эту сучку. И что ей не сиделось в своей Канаде! Нет, прилетела на теткины деньги, как муха на… ладно, мы люди приличные… на мед. И прикончила мою старенькую тетку, которая меня, сироту, вырастила, выкормила, выучила, на ноги поставила, в люди вывела…
В конце фразы голос молодого человека стал плаксивым – то ли он и вправду себя жалел, то ли актерский талант, дремлющий в нем, рвался наружу.
– Ты просто клоун! – сквозь зубы процедила Александра.
Не размахиваясь, Ковалев ударил ее рукояткой в висок. Не издав ни звука, она повалилась на пол, ударилась лицом о паркет и осталась лежать неподвижно.
– Вы ее убили! – Глеб хотел подняться, но Ковалев ткнул дулом в лицо ветеринару:
– Сидеть! Ничего с вашей психопаткой не сделается. Пусть полежит чуток…
Внезапно взгляд Фила упал на кота, который возник на пороге комнаты:
– Ой, кто это тут у нас! Кис-кис-кис!
Но Феликс, гордо распушив роскошный хвост, прыгнул на колени к Звоницкому.
– Добрый доктор Айболит, – поджал губы Ковалев. – Ну почему вам понадобилось лезть в дела нашей семьи, а?
– Потому что это касалось моего друга, – отозвался Глеб, гладя густую шерсть кота. Феликс замурлыкал, да так мощно – как будто поблизости включили компрессор.
– А вы в курсе, что этот ваш адвокат был тот еще прохиндей? – ехидно поинтересовался Фил.
– Да, – кивнул Глеб. – Но это дела не меняет.
Ковалев подошел и носком ботинка потыкал безжизненную руку Александры. Женщина не шевелилась. Фил подобрал с пола нож и положил на журнальный столик.
– Не хочу рисковать, – пояснил молодой человек. – Эта тварь так ловко с ним управляется… Кстати, в прошлый раз она меня едва не прикончила, представляете? Напала на меня, после чего покинула наш гостеприимный дом и ударилась в бега… Хорошо еще, что она иностранная гражданка. Без документов ей отсюда не выбраться. Зря она приехала в Россию… сидела бы дома – была бы жива. – Он вдруг поймал взгляд Глеба, в котором явно читалось отвращение, и вспылил: – Что вы на меня так смотрите?! Она, между прочим, прикончила мою тетку, которую я действительно очень любил, можете мне не верить… и отравила бы всю нашу семейку, дай ей хоть один шанс. Родня, называется… – И Фил, еще раз пнув неподвижное тело, горячо воскликнул: – Если бы не эта идиотка, мы все сейчас были бы очень богатыми людьми! Если бы баронесса умерла первой, ее миллионы достались бы тетке. А мы унаследовали бы их от нее, и никакого криминала! А эта ненормальная повела свою игру! Видимо, унаследовала от дедушки фамильную тупость…
Поглаживая кота, Глеб Аркадьевич молча ждал, что будет дальше. За последнюю неделю спокойная и предсказуемая жизнь немолодого ветеринара превратилась в нечто неописуемое. Видимо, мозг его не вынес перегрузок и попросту отключил умение удивляться.
Смерть Ильи, тайны семейства Ковалевых, подмененные коты, миллионы баронессы, насилие и убийства… Кстати, о миллионах!
– Кстати, о миллионах, – сказал Звоницкий. – Как вы думаете, кому они теперь достанутся?
– Никому! – злобно скривился Филипп. – Британским сироткам. Или американским. Полагаю, пойдут на благотворительность. К сожалению, этот полосатый прохиндей нам не родня, – кивнул он в сторону кота, который принялся вылизывать труднодоступные места, – так что унаследовать что-нибудь от него мы не можем.
– Это была ваша идея – подменить кота? – поинтересовался Глеб.
Филипп склонил голову набок, точно попугай, и хитро посмотрел на ветеринара:
– А-а, вы и об этом догадались?
Глеб почесал щеку. Побриться ему так и не удалось. И неизвестно, удастся ли вообще когда-нибудь. Вполне возможно, очень скоро проблема бритья станет для него неактуальной… причем навсегда.
– Когда мы с вами беседовали в «Кулебяке», вы назвали меня ветеринаром. Между тем, придя в ваш дом, я никому не говорил о том, чем занимаюсь. Ваша сестра Гертруда до сих пор уверена, что я юрист… Я действительно юрист – в прошлом. А ваша оговорка означала, что вы общаетесь с кем-то, кто в курсе моих дел.
Фил восхищенно присвистнул.
– И еще – было ясно, что за спиной у госпожи Вострецовой стоит кто-то гораздо более умный, чем эта темпераментная дама… Иногда Анна начинала вести себя вполне разумно и говорить дельные вещи. Это вас я должен поблагодарить за то, что меня не убили в том подвале?
Фил заливисто рассмеялся. Звоницкому показалось, что рука лежащей женщины едва заметно дернулась – пальцы сжались в кулак и тут же вернулись в прежнее положение.
– Ну, можете сказать мне спасибо, не возражаю, – пришел в благодушное настроение Ковалев. – Хотя ваше спасение в мои планы не входило. Я просто хотел удержать эту дуру от очередного идиотского поступка.
– Это вы про Анну Сергеевну?
– Естественно. На редкость агрессивная девица! Хотя в постели великолепна – признаю! Даже не знаю, кто из них глупее: она или ее братец… Ваш друг адвокат был просто мастер в подборе персонала… К тому же Анна почему-то считает, что все мужчины должны ходить перед ней, по ее собственному выражению, «на цырлах»… Я всего лишь велел ей не убивать вас, Глеб Аркадьевич, до тех пор, пока не приеду и не выясню, много ли вам известно.
– Ну, о подмене кота я догадался не сразу, – задумчиво произнес Звоницкий, почесывая Феликса, – а вот деятельность фонда вызвала у меня сомнения с первой минуты, как я о нем услышал. Не знаю, может быть, для британских юристов это нормально, но для наших сограждан такая ситуация, в который мы все оказались во главе с Феликсом… В общем, такая ситуация – это большой соблазн.
– Мне повезло, – похвастался Филипп. – Я вообще счастливчик, чтоб вы знали… Так вот, я опоздал и подъехал к дому адвоката, когда там уже вовсю шуровала полиция. Так что я только чудом не угодил в ловушку.
Теперь Звоницкий мог совершенно точно сказать: Александра пришла в сознание и явно готовилась что-то предпринять.
– А где сейчас Анна Сергеевна? – поинтересовался он, отвлекая внимание Фила. Честно говоря, из двух злодеев индианка нравилась ему больше. По крайней мере, по сравнению с Филиппом.
– Понятия не имею, – отмахнулся Ковалев. – И знать не хочу. Убралась в болото, из которого выползла, я полагаю…
Александра Смит прошла отличную выучку в канадской полиции. Движение женщины было стремительным и неотвратимым, как бросок кобры. Она вскочила, в прыжке успела схватить нож со столика и, не прерывая движения, метнула свое оружие прямиком в Филиппа. Тот вскинул пистолет и рефлекторно выстрелил. Нож вошел мужчине в горло, и Ковалев повалился на паркет, хрипя и хватаясь за лезвие. Но Глеб знал: ничто его не спасет, рана смертельна.
Выстрел развернул Александру в воздухе и отшвырнул назад. Но женщина тут же поднялась и, зажимая рукой простреленное плечо, приблизилась к умирающему Филиппу. Губы мужчины кривились – он пытался что-то сказать, но слышался только тихий свист. Алекс широко улыбнулась и вытащила нож из раны. Через минуту все было кончено, но Александра не стала ждать, пока затихнет ее противник, и повернулась к Звоницкому. Тот покосился на пистолет, выпавший из руки Филиппа, но оружие было слишком далеко, а он уже видел, с какой сверхъестественной ловкостью эта женщина орудует ножом…
– Ты слишком много знаешь, – сказала индианка, примериваясь для удара. И тут неожиданно кот взвился с коленей Глеба и вцепился в лицо женщине. Алекс завизжала и покатилась по полу, пытаясь оторвать от себя бешеный комок полосатого меха с двумя десятками остро заточенных лезвий и крайне эффективными зубами.
Этих секунд Глебу хватило, чтобы добраться до оружия. Так что, когда индианка отшвырнула в сторону воющего кота, ее встретил направленный в лицо пистолет.
– Все, госпожа Ковалева, – едва держась на ногах, проговорил Звоницкий. – Ваше русское приключение окончено.
Глава 11
В доме Ковалевых все зеркала были занавешены черным. После похорон Филиппа прошла всего неделя, а родственники Ковалева уже сняли траур. Если бы не зеркала, никто бы не догадался, что произошло всего семь дней назад. Видимо, родные и близкие покойного так боялись Фила, что опасались, как бы он не принялся подмигивать им из зеркала…
За громадным столом расположились все приглашенные. Во главе стола поместилась Гертруда. Она единственная из всех была в черном. Рядом с ней сидел Электрон в своем старомодном костюме. Ирина Старикова – впрочем, ей оставалось недолго носить эту фамилию – сидела рядом с Эдуардом. Мужчину выпустили из тюрьмы, все подозрения с него были сняты. Эдуард был трезв – правда, не вполне, но как раз настолько, чтобы трезво воспринимать происходящее.
Арина Старикова сидела в стороне от остальных. Девушка была бледна, но наряд, макияж и тщательно завитые волосы были безупречны.
