Наталья Солнцева - К чему снится кровь
Тина задумчиво ковыряла ложкой кусочек торта, мысли ее витали далеко. История получила неожиданное продолжение… Снова смерть возвестила о том, что игра продолжается, вовлекая в свою зловещую орбиту новых участников.
– Валерии действительно угрожает опасность, – заключила Людмилочка. – Ее нельзя оставлять одну.
Влад кивнул.
– Да. Я хочу, чтобы они с Тиной пожили некоторое время в квартире Сиура. Он еще целую неделю пробудет в отъезде. А когда вернется, мы решим, как быть дальше. Тина, ты согласна? – он обдумал это предложение утром, по пути сюда. – Будем менять дислокацию и собьем противника с толку.
– Ну, раз надо…
– А я? Меня что, все бросают? – возмутилась Людмилочка.
– Послушай, если здесь поселится еще и Валерия, твой Костик просто не выдержит. Ни один мужик бы не выдержал! Мне и самому было бы лучше, чтоб вы все жили вместе пока, ведь я один за вас отвечаю. Но увы… ты переехать не можешь. У тебя – муж!
– Ладно уж… – Людмилочку мучил другой вопрос. – Почему все-таки убили Евгения? Это странно.
– Валерия считает, что ее друга убили не из-за Будды…
И Влад рассказал вторую часть истории, в которой на первый план выступает рубиновая серьга, спрятанная Евгением перед смертью в квартире любовницы.
– Знаете что, девочки? У меня такое чувство, что где-то я уже слышал о рубиновых серьгах. Видимо, вскользь, потому что не могу вспомнить где.
У Тины перед глазами возник ворох пожелтевших от времени ветхих страничек, исписанных выцветшими чернилами.
– Письмо гувернантки! Мы ходили с Альбертом Михайловичем на чердак его дома, там я его и взяла вместе с другими бумагами. Интересно было почитать про чужую, давно прошедшую жизнь. Кажется, я уже говорила об этом… и мы…
– Точно!
Влад сразу сообразил, что речь идет о «бумагах с чердака», в которых гувернантка каких-то господ сообщала своей подруге, как дочь хозяев надела невиданные рубиновые серьги на провинциальную вечеринку. А нищий захотел купить их. Абсурд! Барышня продать отказалась, чем навлекла на себя гнев оборванца. У нее вышла размолвка с женихом, потом болезнь, потом… история оборвалась, не имея логического завершения. Что-то там еще говорилось про масонов, нечистую силу…
Влад совсем забыл сказать девушкам, что на серьге, которую ему показала Валерия, был знакомый символ – квадрат, круг и треугольник.
– А нельзя ли еще раз посмотреть это письмо?
– Ты думаешь, в письме шла речь о тех же серьгах? – пожала плечами Тина. – Это было бы слишком! Рубин – распространенный камень, мало ли украшений с ним изготовляли? – она задумалась. – Впрочем, гувернантка отмечала особо, что серьги очень необычные. Да, интересно было бы перечитать письмо еще раз. Но… – она вдруг вспомнила, что все вещи, связанные с убийствами, Сиур спрятал в недостроенном коттедже и что без него добраться до них невозможно.
– Что «но»? Вдруг это ключ к разгадке?
– Без Сиура мы не сможем взять письма. Придется ждать, пока он приедет.
– А ты что, не знаешь, где они?
– Знаю. Только взять не могу.
Тина вспомнила, что Сиур велел никому ни при каких обстоятельствах не рассказывать о коттедже. Пожалуй, нужно сделать так, как он просил.
– Понятно, – вздохнул Влад. – Так я звоню Валерии? Думаю, мне удастся убедить ее пожить недельку с Тиной. Она слишком напугана, чтобы привередничать.
Он доел торт и начал прощаться. Его ждало много дел сегодня: разговор с Ларисой, поездка к хозяину ломбарда, работа на фирме и еще всякие необходимые мелочи, на которые приходится обычно тратить львиную долю драгоценного времени…ГЛАВА 24
Лариса ходила из угла в угол, нервничала. Девочка еще спала, сбив тоненькое одеяльце. В комнате было жарко, пахло сердечными каплями. Угнетенное состояние наступало у Ларисы всегда, когда обострялась болезнь сердца. Черным камнем наваливалась безысходность, мысли о тщетности бытия. Краски мира бледнели, не сразу – постепенно, как в театре перед началом спектакля медленно гаснет свет. Но там – ожидание удовольствия, предощущение праздника. Там открывается занавес, звучит волшебная музыка, и запах духов и грима смешивается с дыханием зрителей. Здесь же, в ее мире боли и страха, есть только темнота и ожидание беды…
В дверь звонили, наверное, уже давно. Лариса спохватилась, глянула на девочку, не проснулась ли? – побежала открывать.
– Влад! Как я рада. Проходи. Лешка скоро приедет?
Гость внес неподъемную сумку – по дороге заехал на рынок, накупил мяса, овощей, фруктов, – еле втащил по лестнице. Лифт, как всегда, поломан. Хорошо, что этаж третий.
– Скоро. Он звонил, велел о тебе позаботиться. Вот лекарства. – Влад вытащил из кармана витамины и таблетки. – Держи. Чаем угостишь?
– Конечно. Идем на кухню, а то малую разбудим.
Лариса сделала бутерброды, налила в чашки крепко заваренный чай. Владу побольше, себе поменьше, разбавила кипятком. Они разговаривали вполголоса, чтобы не потревожить девочку. Лариса успокоилась, боль в груди, мучившая всю ночь, утихла.
– Ты все про Алешку знаешь? – неожиданно спросил Влад.
От удивления ее брови смешно поднялись домиком.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну… он что-нибудь необычное о себе рассказывал?
Лариса сняла фартук и села, внимательно глядя на гостя. Она ничего не понимала.
* * *Рита давно работала секретарем у Пантелеймона Андреевича и отлично разбиралась во всех тонкостях работы ломбарда. Кроме того, ее связывали с шефом близкие отношения, и тот делился с ней своими семейными проблемами. После смерти жены Рита стала не только его любовницей, но и советчицей. Единственным ее недостатком была чрезмерная болтливость. Она и сама это чувствовала, но уж если ее «несло», то остановиться она не могла.
– Простите, – прямо перед ней вырос молодой человек приятной наружности. – Мне нужен ваш босс. Могу я его видеть?
Рита мгновенно оценила одежду посетителя, стрижку, парфюмерию и манеру поведения – у нее был богатый опыт работы с клиентами. Этот человек уверен в себе, и с деньгами у него все в порядке. С такими поговорить – одно удовольствие. Она взмахнула густо накрашенными ресницами и улыбнулась.
– А его нет. Пантелеймон Андреевич приболел. Но я готова вас выслушать.
– Видите ли, я по личному делу… – Влад понял, что дама не прочь пококетничать, и решил этим воспользоваться. – Я друг покойного Жени Ковалевского. Мы сотрудничали. А теперь… возникла проблема. Вы понимаете, о чем я говорю? Может быть, Пантелеймон Андреевич чем-то поможет?
Конечно, она знала Евгения. Какое жестокое убийство! Она была на похоронах вместе с хозяином. Если этот молодой человек имел дело с Ковалевским, то Пантелеймон Андреевич, возможно, согласится ему помочь. Во всяком случае, лучше быть с ним полюбезнее. Она снова улыбнулась, но, вспомнив о смерти Евгения, тут же стерла улыбку и потупила хитрые глазки.
– Непременно, непременно поможет. Жалко Евгения. Какой был чудесный специалист, какой человек! Всегда поздравлял меня с днем рождения. Единственный сын у матери… Мы все подавлены этой трагедией, – она притворно шмыгнула носиком. – А Пантелеймон Андреевич просто заболел от всего этого кошмара. На него столько сразу свали – лось! Беда одна не ходит…
– Что вы говорите! Еще что-то случилось? – Влад сочувственно уставился на секретаршу, мысленно заклиная ее продолжать. Впрочем, это явно было лишнее. Риту уже «понесло».
– Сын Пантелеймона Андреевича заболел, ни с того ни с сего, – она понизила голос и придвинулась поближе к Владу. – Вдруг начал тени собственной бояться, сон потерял, похудел килограммов на десять. Что делать? Уж отец его и так, и сяк убеждал… священника даже привозил к нему на квартиру, освятили там все, ладаном обкурили. А толку?.. Он как шарахался от каждого шороха, так и шарахается. В каждом углу ему то черти, то призраки мерещатся. Ника пришлось отвезти в психбольницу! Представляете?
– Неужели до этого дошло? – притворно удивился Влад. – Но почему? Он что, представляет опасность для окружающих?
– Насчет окружающих не могу сказать… Хотя нет. Бедняжка настолько перепуган, что сам себя боится! Вообразите: взрослый парень прячется под кроватью или запирается в ванной, и никакими силами невозможно его оттуда вызволить – кричит не своим голосом, цепляется за все, что попало под руки. Пантелеймон Андреевич испугался, что в таком состоянии он может причинить себе вред, вот и…
Она опустила голову.
– А что врачи говорят?
– Боже, что сейчас знают врачи? Они сами спрашивали у Пантелеймона Андреевича, что с его сыном. А тому-то откуда известно? Он в полнейшем недоумении. Кто бы мог подумать?! Приличный мальчик, приличная семья… Бедный Ник!..
Что-то в интонации секретарши показалось Владу неестественным, как будто в стройном и благозвучном аккорде появилась резкая фальшивая нота. Похоже, хозяин ломбарда знает о том, что произошло с его сыном, гораздо больше, чем сообщил врачам. В таком случае эта яркая модная дама в слишком короткой юбке тоже владеет более обширной информацией.
