Евгений Сухов - Я подарю тебе «общак»
Наблюдая, как уходят «быки» Тихого, Антонов начал:
– Итак, Эдуард, что будем делать? Из-за этой статуэтки куча народа полегла. У меня имеются и свидетели, и доказательства, что именно ты организовал бойню у «Металлоторга». В морге лежат тела твоих парней. Есть даже запись с камеры наблюдения, как вы друг друга «мочили». Из Москвы сюда уже мчится десант больших шишек из Генеральной прокуратуры. Наверху жаждут крови. Думаю, на этот раз твои высокие покровители тебе не помогут…
На самом деле Антонов блефовал, как никогда в жизни, но Тихий этого не знал, и на лбу его выступила испарина. Казалось, еще немного, и он сломается. Но расчеты следователя не оправдались. Овладев собой, Кано ехидно спросил:
– Если у вас все козыри на руках, господин следователь, то почему я еще не в наручниках?
– Просто я сегодня добрый, – улыбнулся Антонов, – и у меня есть к тебе деловое предложение.
– Я с ментами дел не имею, – напыщенно ответил Тихий.
– Только не надо этого гонора и растопыренных пальцев, – осклабился Антонов, – брось! Подумай, ведь сядешь, и глазом моргнуть не успеешь. А я второй раз предлагать не буду.
– Ну, ладно. Что за предложение? – пожал плечами Тихий. – Мне просто интересно. Думал, ты кремень, волкодав неподкупный, скорее сдохнешь, чем пойдешь со мной на сделку. Я нечасто так ошибаюсь в людях.
– Верю, – кивнул Антонов, – а предложение в следующем. Ты отдаешь мне то, что было спрятано в статуэтке, а я спускаю дело о разборке с французами на тормозах. Найдем других виноватых. Начальство успокоится, и у тебя проблем не будет.
– А если я записываю этот разговор и отнесу запись куда следует? – хохотнул удивленный Кано. – Нет, в натуре, у меня нет слов.
– Неси, и посмотрим, что из этого выйдет, – ухмыльнулся в ответ следователь.
– Слушай, а что, по-твоему, должно находиться в статуэтке? – хитро прищурился Тихий. – А то я даже не знаю, что мне отдавать.
– Не валяй Ваньку, – посоветовал ему помрачневший Антонов, – я все знаю! И мое терпение не безгранично.
– А я ничего не знаю, уж извините, – оскалился Тихий.
Антонов понял, что проигрывает эту схватку. Вор в законе словно читал его мысли. Такого матерого уголовника так просто расколоть не удастся. Доказательств, по большому счету, не было, лишь косвенные улики. С такой доказательной базой в суде лучше не появляться. Ему хватило прошлого раза, когда адвокаты Тихого смогли развалить нормально подготовленное дело, в котором были и доказательства, и показания свидетелей. И вот он снова ускользает.
– По-моему, у вас какие-то навязчивые фантазии, – ласковым тоном продолжал Тихий, – какие-то статуэтки, спрятанные сокровища! Приходите, требуете с меня тут что-то! Перетрудились, гражданин следователь, нужно нервишки подлечить. А может, это старость? Пора на пенсию. Как пенсия у ментов, большая, наверное? Если на водяру не хватит, приходи, возьму тебя охранником или дворником. На вас, ментов, даже смотреть противно. Рвете жопу непонятно для чего, а потом только геморрой и остается на память. Я даже не знаю, как это назвать. Лох – это судьба. Что тут базарить?
Глядя на его улыбающееся лицо, Антонов испытал приступ ярости. Бандит внаглую над ним издевался. Да, прав был Баранов.
– Че, взгрустнулось? – участливо спросил Тихий. – Может, водочки? Или на службе ни-ни? А я, знаешь, выпью за то, чтобы вам, ментам, всегда так плохо жилось. Если вам плохо, то нам хорошо. – Болтая, он налил себе стопку водки из запотевшего графина, который достал из ведерка со льдом. Затем с улыбкой посмотрел на Антонова и ехидно поинтересовался, показывая графин: – Ну, как, сделать тебе хорошо?
Следователь с каменным лицом мягко отобрал у него графин и процедил сквозь зубы:
– Давай лучше я тебе хорошо сделаю.
А затем неожиданно врезал ему прямым в челюсть. Удар был настолько силен, что Тихого опрокинуло вместе со стулом. Антонов поднялся и вылил водку на лежавшего без чувств бандита, огляделся. В зале звучала мягкая музыка, тихо разговаривали посетители, и никто ничего не заметил. Он выглянул из-за перегородки. Телохранители Тихого курили у входа, рядом с машиной авторитета, ожидая, когда он выйдет. Поскольку стекла в кафе были зеркальные, они не могли видеть того, что происходило внутри.
«Отлично», – сказал сам себе Антонов, вернулся к столику, поднял бесчувственное тело и поволок к служебному выходу.
В коридоре им встретилась пожилая уборщица и, увидев непонятную пару, возмутилась: – Здесь нельзя посторонним находиться!
Закрываясь телом авторитета, Антонов прохрипел:
– Ты что, мать, это же VIP-клиент, вор в законе. Вот, перепил малость. Не хотел его через зал тащить, чтобы чего не вытворил, а то чуть что, хватается за пушку и палит.
– Ого, – испугавшись, попятилась женщина, – тащи его тогда быстрее отсюда.
Антонов так и сделал. Он вытащил Тихого из кафе, усадил в свою машину, прыгнул за руль и отъехал. Четкого плана дальнейших действий у него не было. Все случилось как-то слишком спонтанно. Он собирался вначале только прощупать объект и затем уже решить, что делать дальше. Теперь был очевиден факт, что, миновав промежуточную ступень, пришлось сразу перейти к завершающей фазе плана, который еще даже не продуман. Притормозив на перекрестке, он посмотрел на Тихого. Что с ним делать дальше? Отвезти куда-нибудь и прессовать, пока не признается во всем? Во всяком случае, он скажет, где то, что он вытащил из статуэтки. Если, конечно, уже вытащил.
В стороне от дороги Антонов заметил ряды гаражей. По идее, в разгар рабочего дня там никого не должно было быть. Съехав с дороги, он завернул в гаражный кооператив. Неизвестно, охранялись ли гаражи, но будки сторожа Антонов нигде не заметил. Проехал до конца проезда, стремясь как можно дальше отъехать от дороги, свернул и уперся в свалку. За свалкой были какие-то лесопосадки. Антонов огляделся. Ближайшие жилые дома были в километре от них. Место просто отличное. Везти бандита за город опасно, легко засветиться и сесть самому на нары. В этот момент Тихий застонал и стал приходить в себя. Антонов, не размышляя, снова вырубил его коротким мощным ударом в голову. Жалости не было. За свою жизнь Эдуард Кано наворотил столько дел, что хватило бы на десять пожизненных. Следователь с трудом сдерживался, чтобы не врезать ему еще.
Неожиданно в кармане Тихого завибрировал телефон. Антонов вытащил сотовый, посмотрел на ничего не говоривший ему номер, сбросил звонок и положил аппарат на приборную доску рядом с собой. Однако звонивший не отставал. Телефон авторитета вновь загудел, и из динамика грянул «Владимирский централ».
– Да чтоб тебя! – выругался следователь, наблюдая за ползущим по приборной доске аппаратом.
Тихий со стоном разлепил глаза. Сначала он, не понимая, где находится, потом, дернув руками, увидел на запястьях наручники и дико посмотрел на следователя:
– Это что за беспредел! Ты че творишь, в натуре! Тебе этого не простят! Отвечаю – рога пообломают…
Антонов достал пистолет, и Тихий запнулся, не зная, стоит ли продолжать дальше. Черный зрачок ствола смотрел ему прямо в лоб.
– Заткнись, дерьмо! – спокойно посоветовал Антонов. – Выходи из машины, прогуляемся.
– Куда прогуляемся? – с беспокойством спросил Тихий, и его голос предательски сорвался, выдавая волнение.
– Если ответишь на мои вопросы, останешься жив, – ледяным тоном произнес Антонов, протягивая авторитету его сотовый, который снова трезвонил. – Ответь своим «быкам», а то они тебя обыскались. Скажи, что все хорошо, и что ты уехал из кафе с бабой. Успокой их. Не успокоишь, схлопочешь пулю.
Тихий зло поджал губы, но телефон все же взял. Они несколько секунд смотрели друг на друга, потом Тихий опустил взгляд на сотовый. Он увидел, что это звонил Стул, приложил телефон к уху скованными наручниками руками и ответил:
– Да, базарь, чего надо. Только быстро.
– Это, ты, типа, из кафе испарился… Парни там такой вой подняли. Местные чуть ментов не вызвали. Че случилось-то? Ты вообще как? – Голос у Стула был встревоженный. Еще бы, случись что с боссом – где он еще найдет такое хлебное место. К тому же неминуемо в группировке, лишенной лидера, вспыхнет война за трон, и неизвестно, чем все может закончиться. Скорее всего, тех, кто остался, добили бы конкуренты. Стул мечтал вовсе не об этом. Он хотел спокойной сытой жизни, да чтоб работать поменьше.
Кано хищно улыбнулся следователю и внезапно произнес в трубку:
– А меня следак похитил, Антонов, убить грозится. Совсем с катушек слетел.
От этих слов сердце Антонова заледенело, и он прохрипел, поднимая пистолет:
– Я же предупреждал…
Улыбка авторитета стала шире:
– Вот, стрелять собирается, но, я думаю, у него кишка для этого тонка. Он – законник до мозга костей, не потянет.
