Екатерина Островская - Мечты о лучшей жизни
– Что на сей раз? – спросила девушка.
– Ваш сосед опять что-то нашел, теперь в лесу, – объяснил полицейский. И восхитился: – Вот ведь человек, другие за грибами, за ягодами туда ходит, а он то автомат, тот еще чего-то под елкой находит!
Лена посмотрела на Николая, и тот сказал:
– Если интересно, то зайди, узнай.
Конечно, можно было бы и потом новости узнать, но любопытство победило. Лена подошла к дому и только поднялась на крыльцо, как навстречу вышла разозленная Зинаида, ворчавшая:
– Я Володьку убью когда-нибудь. Опять этих вызвал. Ну, ладно, по делу, так отдал бы им то, что нашел, подписал бы бумажку, и до свидания. Нет же, начал рассказывать, как в девяносто третьем брал главаря банды наемных убийц… Прямо зла не хватает!
– А что он хоть нашел?
– Да магазин от автомата.
Как оказалось, бывший опер после обнаружения оружия на дне реки не мог успокоиться. Может, оттого, что место для поиска ему подсказала Лена, а может, оттого, что автомат оказался неснаряженным. И Владимир снова отправился на поиски. Прошелся по лесу, но потом, сообразив, что тут уже походили с собаками – и с ищейками, и с охотничьими, – решил двинуться от места покушения на Чагина через лес к реке. Прошел он туда и обратно раза три, высматривая место для возможного схрона, заглядывая в ложбинки, ямки, орудуя в кочках и под деревьями. Ничего не найдя, опять нырял в речку и осматривал-ощупывал дно. Едва не поймал налима и порезал ногу осколком бутылочного стекла. Похромал домой, перешел мостик. Рана кровоточила, и Ушатов решил приложить к ней подорожник. Шагнул в сторону, сел на небольшой валун, наклонился, чтобы сорвать лист, и увидел под камнем что-то, завернутое в полиэтиленовую пленку. Если бы не нагнулся, то ничего не нашел бы. Владимир развернул пленку и увидел магазин. Тут же позвонил по мобильному полицейским, сказав, чтобы приехали прямо к мосту. Сидел и ожидал их больше часа, за это время позвонив еще дважды. В первый раз ему ответили, что машина уже выехала, а во второй, что он мешает работать. Ушатов отреагировал на это соответственно. Впрочем, дежурные по отделу наверняка знают выражения и похлеще. Как бы то ни было, бывший опер поплелся домой, чертыхаясь. И только тогда его догнал дежурный автомобиль.
Полицейские и сами были недовольны своим опозданием, вернее, причиной, которая их задержала. Как оказалось, по пути они заскочили в торговый центр. Но другие покупатели не захотели пропустить их без очереди, указав на табличку, висящую над каждым кассовым аппаратом: «Лица в спецодежде обслуживаются в порядке живой очереди». И хотя один из стражей порядка пригрозил, что живая очередь может очень скоро стать, совсем наоборот, неживой, и даже похлопал себя по кобуре, но его никто не испугался.
– Видишь, брат, мы все тут стоим в такая вот одежда, – сказал ему рабочий-туркмен.
И в подтверждение своих слов наивный человек зачем-то похлопал ладонью по двум полуторалитровым пластиковым бутылкам с пивом. После этого полицейским пиво покупать не пришлось, но проверка регистрации у гастарбайтера все же отняла какое-то время.
Ушатов не стал возмущаться, только посоветовал дежурной службе быть более толерантными.
– Куда уж толерантнее? – не понял полицейский. – У него всего три литра и было.
Все это рассказала Зина, причем ей было не до веселья.
Лена посмотрела за забор, увидела, как Ребров не спеша удаляется, и пожалела, что зашла к Ушаковым. Более всего ей хотелось быть сейчас рядом с Колей.
– На шашлыки придешь сегодня? – спросила ее Зинаида.
– Я решила отказаться от поедания мясных продуктов, – сообщила Лена.
Жена бывшего опера очень удивилась и шепотом поинтересовалась:
– Ты случайно не беременная?
– От святого духа, что ли? – ответила вопросом на вопрос Лена и почему-то испугалась своих слов.
– Ну, мало ли… – усмехнулась Ушатова, – в жизни всякое бывает. А от селедочки ты не отказалась?
Девушка развернулась и ушла. Сколько еще дежурные полицейские беседовали с настырным Владимиром, она не знала, но вскоре по всей округе стал распространяться запах жареного мяса.
С наступлением сумерек Николай пошел провожать Лену. За ушатовским забором вокруг стола, поставленного у крыльца дома, кипела местная жизнь. Там расположилась привычная компания: хозяева, Валентина Васильевна, профессор Сурин и Алик-бабник. Правда, на сей раз Альберт привел с собой какую-то высокую блондинку, молчаливую и старательно сидящую прямо.
– Я сам это дело раскрою! – прозвучал голос Владимира уже после того, как Лена с Николаем прошли мимо. – Подозреваемых-то всего раз-два и обчелся. К вам, девушка, это не относится.
Последнее было сказано, вероятно, подруге Альберта.
– И вообще я убежден, что двумя трупами здесь не обойдется! – крикнул Ушаков.
– Кто останется в живых, тот и киллер, – рассмеялась его жена.
– Вот ведь заботы у людей, – негромко прокомментировал услышанное Николай.
А Лена промолчала. Шла, держа под руку своего спутника, пытаясь умерить его и без того неспешный шаг, чтобы продлить путь, но дорога все равно показалась ей очень короткой.
Потом, когда уже прощались у крыльца, Николай сказал, что ему очень не хочется расставаться.
– И мне тоже, – призналась Лена.
После чего сделала то, чего сама от себя не ожидала, – привстала на носки и быстро поцеловала Николая в щеку, чувствуя, как у нее перехватило дыхание от собственной смелости. Затем поспешила шепнуть: «До завтра», – заскочила в свой домик и на минуту замерла, восстанавливая сердцебиение. Посмотрела в окошко, как тает в сумерках мужской силуэт, хотела броситься за ним, но опустилась на стул, прижала ладони к полыхающему лицу и произнесла громко:
– Какая же я дура!
– Ты очень умная, – сказал помощнице Чагин. – И это подозрительно даже: ум и красота в одной женщине. Странно даже, что у тебя никого нет.
– Я не одна, – призналась Лена.
Но Борис Петрович, казалось, не услышал ее.
– Ознакомился с твоим резюме и с удивлением узнал, что ты работала у Тимофеева, которого я неплохо знаю. Вернее, знал когда-то. По старой памяти позвонил ему и спросил, почему он тебя отпустил, а тот не смог ответить ничего вразумительного. Я только понял, что Иван жалеет об этом. Еще твой бывший начальник сообщил, что ты прекрасно владеешь английским.
– Книги читаю легко, – кивнула Лена, – а говорю хотя и свободно, но осторожно, потому что не было разговорной практики.
– Считай, что скоро практика у тебя будет – я заказал билет и на тебя, поедешь со мной в Монако.
– Я же сказала, что не могу.
– Ты просто не хочешь. Но в данный момент это не просьба и не предложение отдохнуть, а запланированная рабочая поездка, в которой ты будешь помогать мне в переговорах – переводить, записи разные делать.
– Боюсь, что не справлюсь.
– Нечего тебе бояться. Ванька Тимофеев сказал, что ты справишься с любым порученным делом. А он не врет, я его знаю хорошо. Мы с ним…
Чагин замолчал, и Лена закончила фразу за него:
– Вместе боксом занимались. Я даже знаю, где. И что вам было обещано за победу на соревнованиях, мне тоже известно.
Борис Петрович кивнул, нисколько не удивляясь тому, что она так долго скрывала то, что ей ведомо многое из того, о чем ни он, ни его брат не распространялись.
– Тимофеев – хитрый, – после некоторой паузы продолжил Чагин. – Хитрый и осторожный. В боксе он обычно вторым номером работал, но поймать противника мог так, что мало не покажется. Потом он и в авторитетах особых не был. Держал свою бригаду, а чем они там занимались, мне не говорил. Я думал, по мелочовке бомбят кого-то. Потом выяснилось, что деньги у него есть: когда я ему фирму предложил, Иван взял ее, не торгуясь. И на тебя Тимофеев не наезжал потому, что наверняка вычислял, выгодно ему это или нет. Если честно, то я думаю, именно он Леньку заказал. Хотя вроде глупо так думать, ведь наши бизнесы никак не пересекаются. А потом вдруг понял: у него одна причина ненавидеть моего брата – ты. Ты ушла, он понял, что потерял тебя навсегда, вот и решил таким образом тебя вернуть.
– Вы ошибаетесь, – возразила Лена, – Иван Алексеевич мне ни разу даже не позвонил, не поинтересовался, где я и как.
– Вот это и настораживает. Тимофеев очень, мягко говоря, хорошо о тебе отзывался и ни разу тебе не позвонил. Потому мне и кажется, что он заранее от себя подозрения отводит. И я о своей безопасности стал задумываться. Короче, мы летим вместе, а по возвращении решим, что и как.
– Все решено и так. Я увольняюсь и никуда не лечу.
– Во-первых, мои приказы не обсуждаются, а во-вторых, мы договорились, что если я представлю убедительные доказательства своих законных прав на ершовские земли, то ты остаешься.
– Мы говорили немного о другом…
– Все! – перебил ее Борис Петрович. – Сегодня уедешь домой с обеда, соберешь свои вещи, к шести я вышлю за тобой машину. Переночуешь в моем доме, а завтра с утра вместе отправимся в аэропорт.
