Линда Ла Плант - Несущий смерть
— Да. Воды в легких нет, но…
— Что? — повернулась к нему Анна.
— Под языком я обнаружил такой же след от укола, как и на теле мистера Петроццо. Не могу с достоверностью сказать, какой наркотик был введен.
— Но у вас же есть какие-то соображения? — Анна знала, что Филдинг звонил Питу и сказал, что удалось обнаружить остатки наркотика. — Хоть какой-нибудь намек на причину смерти Петроццо?
— Не берусь ничего утверждать. Могу лишь сказать, что, как и у этого бедняги, у Петроццо произошла остановка дыхания. В установленный срок, детектив Тревис, вы получите полный отчет от токсикологов, я же не имею полномочий сообщать вам какие-либо подробности.
Чтобы не подводить Пита, Анна не могла сослаться на то, что он ей рассказал; она поблагодарила не скрывающего своего неудовольствия Филдинга и вернулась к машине. К ее «наметкам» добавился еще один «стежок»: возможно, Петроццо и Д'Антон погибли от передозировки наркотика, названия которого она никак не могла вспомнить.
После четырех Анна подъехала к дому Пита, позвонила в дверь, подождала и уже собиралась уезжать, когда дверь отворилась.
— Ух ты, второй раз за день! Я польщен! — сияя от удовольствия, воскликнул Пит.
— Я просто проезжала мимо, — солгала она.
— Да ну? Как это вам удалось? От вашего дома до моего большой крюк. Входите уж.
Анна рассмеялась и прошла вслед за ним в гостиную. На полу валялись газеты и стояли пустые кофейные кружки, горел камин.
— Сейчас будет кофе, — сказал Пит, собрал грязные кружки, отнес их на кухню и вернулся с чистой.
— Я заезжала в лабораторию, но там сказали, что вы сегодня не появлялись.
— A-а, я вернулся домой и принял душ — весь взмок, двигая ваши коробки. После душа такая усталость вдруг навалилась, что лег и соснул немного, а потом решил просмотреть газеты и устроить себе выходной.
Пит передал ей кружку с дымящимся черным кофе.
— Вы мало что видели в магазине у антиквара, а там были кружки работы Гонор, как сказал Садмор, — сообщила она.
Пит сел на пол и добавил в камин полено, изо всех сил стараясь прийти в себя: он был крепко под кайфом и поэтому так долго не открывал дверь.
Анна рассказывала, как в детстве под руководством матери расписывала кружки. Он с трудом следил за рассказом.
— А если у нее нет никакой печи для обжига? Может, это только прикрытие, — говорила Анна.
— Да, точно, — ответил он.
— Сарай — прекрасное укрытие, но его нужно отапливать, и проще всего сказать, что там стоит печь для обжига.
Не удержавшись, Пит хихикнул.
— Что смешного? Это же возможно.
— Ну да, конечно возможно. — Пит попытался принять серьезный вид, но это давалось ему с трудом, он никак не мог сосредоточиться.
Анна увлеклась рассказом, но, заметив странную реакцию Пита, прервалась на полуслове.
— Похоже, вам это малоинтересно. — Она отхлебнула кофе и едва не поперхнулась — крепости он был неимоверной.
— Простите, конечно интересно. Просто слишком много всего сразу. Но вы наверняка на правильном пути. — Он опять усмехнулся.
— Да что тут смешного? Знаете, что сказал Филдинг? У Донни Петроццо и Джулиуса Д'Антона под языком одинаковые следы укола, и в обоих случаях он не знает, что именно вызвало смертельный исход; он лишь не без сарказма заявил, что оба «перестали дышать».
— Ну, это решает дело, — произнес Пит, стараясь выглядеть серьезным.
— Вы мне говорили о наркотике, следы которого Филдинг, кажется, обнаружил. Как он называется?
Пит облизнул пересохшие губы и отхлебнул кофе.
— Не помню, но он ведь сказал, что не уверен, и просил никому не рассказывать. А вы что, упомянули об этом в разговоре?
— Да нет, говорю же вам, что я забыла его название.
— И я забыл.
Анна вздохнула и допила кофе.
— А его спрашивать я не стала бы, чтобы не подвести вас.
— Хотите вина? — Пит, пошатываясь, встал с пола.
Анна взглянула на него:
— Что с вами?
— Ничччо, все пррркррасно. Пойду открою бутылку.
Он неверными шагами добрел до холодильника, достал бутылку охлажденного вина и принялся рыться в ящике стола в поисках штопора. Анна не сводила с него глаз. Потом окинула взглядом комнату и увидела пепельницу, впопыхах засунутую под стул. Перевела взгляд на Пита, который в это время доставал из шкафа бокалы.
— А ведь вы под кайфом.
Пит поставил стаканы на стол.
— Признайтесь.
— Что ж, ваша честь, признаю, что выкурил утром здоровый косяк. Не могу отрицать.
Анна встала:
— Косяк?
— Так точно, мэм! Чувствуете запах? Очччень приличная травка.
— И часто вы этим занимаетесь?
Пит разлил вино по бокалам.
— Пит, это незаконно! Вы что, не понимаете?
— Это же только травка, черт побери! Ее вот-вот узаконят. И я не тоннами ее ввожу. — Он передал ей бокал. — Не изображайте такой ужас.
— Но я и правда в ужасе. А на работе вы тоже курите?
— Не говорите глупостей. Я курю, чтобы расслабиться и уснуть.
Анна опять села. Она пребывала в полной растерянности.
— Будем, — произнес он, отпивая вино и подкладывая еще одно полено в камин. — Уж не намерены ли вы меня арестовать, Анна?
— А теперь вы сами говорите глупости. Мне просто кажется, что, занимая такую должность, вам не следует рисковать. Ведь если кто-нибудь узнает, вас уволят!
— А вы когда-нибудь пробовали?
Анна вспыхнула.
— Неужели ни разу?
— Мне никогда не хотелось.
— Даже студенткой?
— Нет! И не потому, что не было возможности. По совести говоря, мне не нравились те, кто обкуривался каждый вечер; да и отец придушил бы меня собственными руками, если б узнал.
— Папина дочка!
— Дело не в этом. Я его уважала и не сделала бы ничего, что могло осложнить ему жизнь. Он служил в полиции и всегда был на хорошем счету.
— Вы такая правильная.
— Возможно. И я тоже серьезно отношусь к своей работе. Начни я по глупости курить травку, я бы поставила под удар свое будущее. Знаете, достаточно один раз попасться…
— С этим не поспоришь. Но я у себя дома и курю, чтобы расслабиться. И позвольте заметить, вам бы это тоже не повредило. Расслабились бы и хоть ненадолго забыли об этом дурацком расследовании.
— Вы упускаете из виду, что траву нужно где-то доставать, значит, тот, у кого вы покупаете, знает о вашей зависимости.
— Да нет у меня никакой зависимости!
— В любом случае, если кто-то об этом знает, вы попадаете в зависимость от него.
— Бога ради, каким образом?
— Ну, допустим, вы находите улики против тех, у кого покупаете, — и они приходят к вам и просят эти улики как бы потерять.
— Шантажируют то есть?
— Да, есть такая опасность.
Пит прислонился к спинке дивана:
— Что ж, придется предупредить брата.
— То есть?
— Он выращивает.
Анна допила вино.
— Нет у вас никакого брата; вы же мне рассказывали о своей семье.
— А это мой австралийский брат. Живет в Дорсете.
— И вы достаете у него?
Пит обернулся и взглянул на нее:
— Анна, хватит, надоело. Я курю дурь и бросать не собираюсь. И весь риск лишь в том, что я впустил вас в дом, а вы — полицейский, да еще и детектив. Если мне и угрожает опасность, она исходит от мисс Суперищейки. Может, сменим тему?
Она встала и поставила пустой стакан на столик:
— Я еду домой.
Пит продолжал лежать на полу, положив голову на сиденье дивана.
— Не провожайте меня.
— Как скажете.
Сжав губы, Анна дошла до двери. Пит не сделал попытки встать. Она открыла дверь и вышла. Он полежал еще немного, потом подполз к стулу, вытащил пепельницу и взял недокуренный косяк. Только собирался прикурить, как в дверь опять позвонили.
— Это я! — крикнула Анна.
Пит открыл дверь и отступил в сторону, изображая ужас:
— Боже мой! Пришли меня арестовать?
— Очень смешно. Мне колеса заблокировали. — Она громко хлопнула входной дверью. — Надо вызвать дорожную службу, чтоб сняли блок. Долго это будет?
— Представления не имею. Может, несколько часов — зависит от того, где у них сейчас дежурная машина.
Анна села, открыла дипломат и достала мобильник. Пит налил ей вина в чистый бокал и долил себе.
Стараясь говорить спокойно, она объяснила, что требует немедленно снять блок с ее машины. Она — офицер полиции, приехала допросить подозреваемого, и машина нужна ей, чтобы вернуться в отделение. Потом в ярости захлопнула телефон.
— Сказали, не раньше чем через час! Черт знает что такое!
— Это я — тот подозреваемый, которого вы приехали допросить? — с ухмылкой спросил Пит.
— Да заткнитесь вы! Все равно придется заплатить штраф, потому что машина не служебная. Полное безобразие!
