Т. Ричмонд - По ее следам
Л. Э. А вы бы смогли сдержаться на моем месте? Моя девушка умерла, а вы заявляете, что я сам столкнул ее с моста.
С. Р. Какая интересная формулировка. Если я не ошибаюсь, на данный момент еще не установлен тот факт, что ее «столкнули с моста». Почему вы выбрали именно эту фразу?
Л. Э. Просто фигура речи. Я тоже хочу узнать, что произошло с Алисой, не меньше, чем другие. Там есть мост, Алиса оказалась в воде: логично предположить, что она могла упасть оттуда.
С. Р. Вы сказали «столкнули», а не «упала».
Л. Э. Вы не желаете ничего делать. Проведите обыски, опросите жильцов близлежащих домов. Расширьте сферу поиска, рассмотрите дополнительные варианты.
С. Р. Разумеется, вам будет выгодно, если мы переключимся на другие версии.
Л. Э. Твою мать, это уже ни в какие рамки не лезет!
С. Р. Не материтесь, Люк. Или вы склонны нападать на оппонента при провокации?
Л. Э. Мы все к этому склонны.
С. Р. Нет. Вот я, к примеру, спокойный человек. Но меня крайне озадачивает одно обстоятельство: давая показания спустя сутки после смерти Алисы, вы сообщили, что находились у себя дома, а теперь мы выяснили, что в ту ночь вы приехали в Саутгемптон.
Л. Э. Я уже говорил вам. Я боялся, что мне никто не поверит. Так и знал, что полиция придет к неправильному выводу.
С. Р. А к какому выводу нам следовало прийти, Люк? Видите ли, возникла еще одна несостыковка. После того как вы признали, что все-таки были в Саутгемптоне в тот день, вы заявили, что ваша беседа с Алисой носила весьма «дружелюбный» характер – я цитирую. Но согласно показаниям свидетельницы, вы вели себя угрожающе.
Л. Э. Свидетельницы? Какой еще свидетельницы?!
С. Р. Той, которая видела ваши препирания. Она утверждает, что вы – я снова цитирую – «схватили Алису за шею».
Допрашиваемый смеется.
Л. Э. Это просто бред какой-то. Вы когда-нибудь слышали о презумпции невиновности?
С. Р. Я еще ни в чем вас не обвинял. Забавно, что вы сами подняли эту тему. Вы чувствуете себя виноватым за случившееся?
Л. Э. Я ее любил.
С. Р. Мне бы хотелось, чтобы вы внесли ясность в свои показания. Вы весьма вспыльчивый человек, мы уже убедились в этом. Нетрудно представить, какому испытанию подвергся ваш взрывной характер: страсти кипят, выпивка горячит кровь, любимая женщина дает от ворот поворот. Тут бы даже я не выдержал.
Л. Э. Вы должны найти ее убийцу. Пожалуйста.
С. Р. В нашу первую встречу, спустя сутки после смерти Алисы, у вас был синяк под глазом, и на мой вопрос о его происхождении вы ответили, что неудачно сыграли в сквош. Не хотите изменить свои показания?
Л. Э. Я не помню.
С. Р. Может быть, все-таки соберетесь с мыслями?
Л. Э. Подрался в баре.
С. Р. Ну вот, так-то лучше. Эта драка случилась до или после смерти Алисы?
Л. Э. На следующий день. Я был пьян, мне сообщили, что она умерла.
С. Р. Часто злоупотребляете алкоголем?
Л. Э. Заглядываю в бар по пятницам и субботам.
С. Р. То есть регулярно уходите в запой?
Л. Э. Нет. Мне двадцать семь, это нормально.
С. Р. Вы пили что-нибудь до встречи с Алисой?
Л. Э. Нет.
С. Р. Хм, интересно. А хозяин бара говорит, что вы заказали две пинты сидра. Он готов дать официальные показания.
Л. Э. Не лезьте не в свое дело.
С. Р. Ошибаетесь, смерть Алисы – как раз мое дело. Ночной портье в «Премьер-инн» на Квин-стрит утверждает, что вы вернулись в гостиницу без десяти четыре. «Пьяный в стельку» – вот что он про вас сказал. Люк, я уже давно работаю в полиции: у нас с вами два выхода – простой и сложный. Но мы в любом случае придем к одному результату. Я проверил наш архив: в 2002 году вас арестовали за нападение.
Л. Э. Я хочу вызвать адвоката.
С. Р. Нападение в баре в Нантвиче.
Л. Э. Против меня не были выдвинуты обвинения.
С. Р. Малоутешительное решение для того парня, которого вы поколотили.
Л. Э. Мне было семнадцать – если копать так глубоко в прошлом, то у каждого можно найти какой-нибудь грязный секрет.
С. Р. Вроде Праги? Это и есть ваш грязный секрет?
Л. Э. Идите на хрен.
С. Р. Осторожней, Люк. Взрывной характер не доведет вас до добра.
Л. Э. Мне больше не о чем с вами говорить.
С. Р. Люк Эддисон, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Алисы Сэлмон…
* * *Голосовое сообщение, оставленное Алисой Сэлмон для Дэвида Сэлмона, 4 февраля 2012 г., 17:09
Пап, это я. Где мама? Почему она не берет трубку? Попроси ее перезвонить мне, это важно. У нее сегодня все в порядке? Она проверяла почту? А ты как? Я немножко перебрала. Сижу сейчас в Саутгемптоне на встрече с однокурсниками, вспоминаю, как ты расплакался, когда привез меня сюда в первый раз, старый хлюпик! Хочу как-нибудь встретиться с тобой в воскресенье: как насчет ланча, а потом прогулки с собакой? Я очень соскучилась, пап. Извини, я не всегда была примерной дочкой. Ты заслуживаешь большего. Поверь мне, ты самый замечательный папа на свете. Как ты меня называл в детстве? Ангелочек? Ладно, мне пора, аккумулятор садится. Люблю тебя.
* * *Пост на веб-форуме «Поиск правды», пользователь Одинокий Волк, 6 июля 2012 г., 22:50
Представьте: чтобы вывести злодея на чистую воду, вам придется слегка запачкать руки. Согласны на такое? Например, если бы речь шла о махинациях с лекарствами или интригах в МИ-5? Если бы пришлось совершить кражу или нападение, чтобы разоблачить убийцу или насильника? Думаю, многие из нас пошли бы на риск, потому что зло должно быть наказано.
Профессор Кук.
Я открыл вам его имя, и мне ничего за это не будет.
Профессор Джереми Фредерик Гарри Кук. ЛЕДЯНОЙ ЧЕЛОВЕК.
Носит пиджак и вельветовые брюки. Пусть весь мир знает, что он мерзавец. Я не нарушаю закон, это называется свобода слова, – и о ней я узнал не из какого-нибудь задрипанного учебного курса, нет! Я впустую убил три года, изучая «Спорт, СМИ и культуру». Ладно, меньше трех, до меня быстро дошло, что оттуда надо валить. Поэтому ко мне никто даже пальцем не притронется, включая профессора! А он любит распускать руки!
Поверьте, я могу ошибаться во многом, но тут знаю наверняка: его надо РАЗОБЛАЧИТЬ. Когда карающий меч правосудия ляжет мне в руки, никто не посмеет назвать меня шутом и психом!
Он излагает свою точку зрения в книжке. Говорят, историю пишут победители. Но те времена прошли, теперь мы все пишем свою историю. Я заявил, что он не может использовать мои слова по причине авторского права, а он ответил, что все на свете подлежит публикации. Отлично, проф, я отплачу тебе той же монетой.
Буду честен: у нас с Ледяным человеком была небольшая финансовая договоренность. Даже новую татушку себе набил по такому поводу. А потом он перестал мне платить. Не то чтобы я жадничал, просто хотелось пожить, как Бен Финч, – в свое удовольствие, не тревожась о наличке, в полной уверенности, что можно избить меня до полусмерти, и это сойдет ему с рук! И все из-за каких-то картинок.
Один раз на втором курсе мы сидели в гостиной и обсуждали фотографию, и я едва не показал Алисе один из ее же снимков – тот, где она делает растяжку в парке. Хорошие были вечера, особенные, но мы с ней и по воскресеньям частенько болтали вместе. В такие дни она страдала от похмелья, валялась на видавшем виды диване с красным покрывалом и прихлебывала чай из любимой кружки. Ее телефон обычно лежал на подлокотнике, экран вспыхивал от сообщений, а я говорил: «Крутая, видать, была вечеринка»; а она удивлялась: «Откуда ты знаешь?»; а я в ответ: «Да ты ночью так гремела на лестнице»; и она тут же просила прощения, вся такая несчастная и виноватая, а потом неуверенно смотрела на меня, будто ждала, что я расскажу о ее ночных похождениях.
Мы были по-настоящему близки, пока ПСИХОВАННЫЙ Бен Финч не настроил ее против меня. Классно, что здесь можно свободно писать на такие темы. За последние три месяца я опубликовал 181 заметку. Меня забанили на двух государственных каналах, им не по нутру мои комментарии, там жесткая цензура – хуже, чем в Северной Корее. Пришло время народной журналистики, простой человек получил право голоса: Интернет на стороне Давида, не Голиафа.
Пресса давит таких, как я, и превозносит таких, как Бен Финч, Алиса Сэлмон и Ледяной человек. Но скоро придет час расплаты: Алиса уже мертва, Бен Финч съехал с катушек, а Ледяной человек в ближайшее время загремит по полной.
Догадались, над кем он издевался? СЛЕДИТЕ ЗА НОВОСТЯМИ НА ФОРУМЕ!!!
* * *Колонка в газете «Ивнинг экоу», 17 марта 2012 г.
Грег Астон: безжалостный глас разумаМы часто повторяем, что в старые добрые времена не нужно было запирать двери. Клише, конечно, но тогда люди действительно больше заботились о своих ближних. Друзья, семья, соседи – когда я был мальчишкой, мы все относились друг к другу иначе. Если начинались морозы, мы обязательно заглядывали к старенькой соседке, чтобы удостовериться: у нее дома тепло и есть продукты. В светских газетах непременно бы написали про «нравственные ориентиры», но на самом деле речь идет о простых вещах, о приемлемом и неприемлемом поведении.
