Михаил Васильев - Грибник
— Вон мои окна на втором этаже, — показал Скачок, собираясь выходить. — Бывшие. Подожди здесь, я скоро…
— А может вместе со мной на дело? — предложил Артур. — Ты же опытный в таких терках. Давай! Вместе вытрясем из худрука этот наган. А круглых я тебе еще отсыплю, дополнительно…
Скачок медленно вылез и остановился у машины, раздумывая. Наконец, кивнул:
— Ладно. Только десять тыщ за стартовый ты сейчас давай. Жди!
Ждать почему-то пришлось до странного долго. С час Артур сидел в машине, представляя будущее объяснение с Великолуцким, мысленно выстраивая предстоящий скоро скандал во всех подробностях. Ни о чем другом старался не думать, но делать это было все сложнее. Постепенно такое ожидание становилось нелепым. Артур решился несколько раз нажать на автомобильный сигнал, потом выбрался наружу. Неуверенно крикнул, позвал Скачка. Потом еще раз. Во дворе его крики звучали гулко и несуразно, по-лесному. Стоял, бессмысленно глядя на окна с неподвижными тюлевыми занавесками. Удивительно, но Скачок необъяснимо не отзывался, исчез.
Наконец, Артур зашел в подъезд, поднялся. Остановился перед дверью, обтянутой древним полопавшимся дерматином с вылезающей серой ватой, позвонил. Потом опять. Звонил долго и несколько раз. За дверью было тихо, потом, наконец, послышался шорох, и раздался недовольный женский голос:
— Кто это? Чего звонишь?
— Я к Володе. Мне Володя нужен. — Каким-то образом Артур видел эту бабу по ту сторону двери. Рыхлую, растрепанную, в ситцевом халате в мелкий цветочек.
— Нету Володьки!
— Как нет! Он же… — только и успел сказать Артур, оторопевший от такого сообщения.
— Нет, и не было. Сказано тебе!.. — Дальше последовал самый откровенный мат.
Артур медленно спускался по лестнице подъезда. Выйдя на улицу, еще раз посмотрел на Скачковы окна. Оставленная им машина стояла, освещенная изнутри, даже с открытыми и распахнутыми дверями. И ключ торчал на месте, на нем висел массивный брелок-сигнал.
Вспомнил, что в последний раз он водил авто лет пять назад, в автошколе, где не особенно преуспевал. Сел за руль, завел двигатель. В последний раз взглянул на окна Скачка — может, там кто-то стоит и смотрит, прячась за занавесками. Машина протестующее взревела, когда Артур слишком сильно нажал на газ, не отпустив сцепление.
Хорошо, что отсюда до театра было не так далеко, и проехать туда можно было по не очень оживленным улицам. Артур катился медленно-медленно, в голову опять пришла очередная мысль.
"Когда вина преступника очевидна, но доказательств нет, против того выдвигают новое обвинение, пусть за несуществующую вину. Ненастоящую, которую вот только отвергнуть сложнее. "Выдвигают" — кажется, так это называется? Шьют ложное дело. Ведь менты, наверняка, этим занимаются. Для них лишь бы нашлись мотивы преступления".
Когда Артур ехал в эту Чащу на электричке, от скуки он пытался читать пресловутые учредительные документы. Оказывается, акционерами театра, который в них назывался "закрытое акционерное общество", было много знакомых, известные в театре люди. Среди бумаг попался список этих акционеров. Великолуцкому принадлежала существенная доля, "пакет акций".
Как, вроде бы, понял Артур, когда кто-нибудь выходил из общества, в том числе, надо полагать, умирал, его акции передавались оставшимся. Живым. Или, может быть, учредителю, то есть Великолуцкому? Этого Артур не помнил.
Помнил только, что сам распечатывал эти бумаги перед поездкой в Чащу, и в компьютере этот текст должен был сохраниться. Для этого Артур сейчас и ехал в театр. Возвращался. Было уже поздно, он с трудом успевал к концу рабочего дня.
Машина сначала шла какими-то прыжками — то резко рвалась вперед, то тормозила. Потом Артур как-то пристроить ногу на педали газа так, что та, вроде, успокоилась. Ехала медленно, но плавно.
С этим он и появится перед Великолуцким на его даче. С тем, что тот якобы истребляет других акционеров, чтобы завладеть их долей.
"Понятно, что дело не в акциях, — словно убеждал сам себя Артур. — Этой вины за Кузьмичом нет. Только мне годиться любое обвинение — пусть ложное, как в ментовке. Повод, некий бумажный репей. То, с чем можно пристать к Кузьмичу… Пусть не стартпистолет, пусть шантаж, — убеждал себя Артур. — Подобие шантажа. Якобы шантаж с помощью этих документов".
Мысленно увидел себя, потрясающего пачкой бумаг.
"Типично российское убийство — так я скажу. За пригоршню акций. "Мертвые души" с влиянием Агаты Кристи.
Наконец, за поворотом показалось знакомое бледно-зеленое здание театра. Артур пристроился за большим автобусом с туристами и, сделав полукруг вокруг памятника и включив указатель поворота, свернул в театральный хоздвор.
Почти опоздал — когда он торопливо прошел, почти пробежал через проходную театра, было уже начало шестого. Как ни странно, оказалось, что Октябрина еще была на месте, кроме того, в библиотеке сидел горбатый завлит Зерцалов.
— О! Вы решили вернуться на службу? — встретила Артура Октябрина.
— Да, долг, понимаете ли… Уснуть не мог, — пробормотал Артур. Он поспешно включил компьютер. Убедился, что, к счастью, текст учредительных документов сохранился. — Вспомнил, что с компьютером может случиться неприятность. В городе вирусы появились, а у нас антивирусная программа заблокирована.
— И что, это опасно? — забеспокоилась Октябрина.
— Относительно. Как бы компьютер ни взорвался.
— Ах! — испугалась Октябрина. — А как ваша бабушка?
— Что?.. Бабушка? Бабушка выздоровела.
— Как это хорошо! Отрадно! — воскликнула Октябрина. Дальше она о чем-то горячо заговорила с Зерцаловым.
Артур старался не отвлекаться, не особо слушал их, но было понятно, что речь, конечно, о Квазимодо и недавнем убийстве.
— Невиданный в театральном мире, в истории театров скандал, — вещала Октябрина, показывая на глянцевые журналы, разбросанные по ее столу. — Никогда, нигде такого скандала не было. Мы впереди планеты всей!..
В компьютере открылась страница сайта, на котором Артур побывал сегодня, до своего ухода. На его размышления о сходстве Гюго и Гоголя опять отозвался Проклятый Метельщик, в котором Артур давно подозревал присутствующего здесь Зерцалова.
— Вы знаете, — изрекал тот рядом. — Что-то мне подсказывает, интуиция, какой-то голос внутри, что это еще начало. Мы только в начале череды великих смертей. Не отпускает предчувствие…
"Не до метельщиков, ни виртуальных, ни настоящих…" — Благо, принтер в библиотеке теперь был. Недавно купленный. Наконец, он заработал, в его зев пополз лист бумаги.
— Такое и проникло куда?! В театр! — продолжала Октябрина. — И ведь все здесь люди преданные ему, любящие его. На внешний взгляд!
— Если бы я был детективом из романа, — задумчиво вещал Зерцалов, — я бы знал, что искать надо среди самых незаурядных людей в нашем театре. Таких даже здесь совсем мало, я бы сказал, единицы, — Они с Октябриной, кажется, собрались уходить. — Знаете, я тоже, несмотря на свои, так сказать, физические особенности, всегда занимался спортом, удерживал себя в форме. Заставлял себя. Имею немалый разряд в легкой атлетике, фехтовании, стрельбу из лука очень люблю. Когда-то мечтал о Параолимпийских играх. Но для того, чтобы совершить то, что совершил этот Квазимодо, одной физической формы мало. Тут… — Последние слова Зерцалова прозвучали уже в дверях. Те закрылись за этими двоими. Кажется, уже по ту сторону прозвучало "до свидания" Октябрины.
"Начинается другая жизнь, — Артур смотрел на листы бумаги с компроматом, вылезающие из принтера. — С библиотекой и театром придется расстаться, Великолуцкий меня теперь вышибет. Надо будет в этот сезон вплотную, не покладая, заняться грибами. Накопытить денег за это лето, стать богатым и интересным Регине".
Ничего наподобие папки вокруг не было. Артур поспешно сунул горячие листы бумаги за пазуху.
"Отдам эту бумагу в обмен на наган, бартером, а потом пусть Великолуцкий разбирается, пусть смеется над жалкими попытками шантажа помощника библиотекаря. Я не профессионал, не Остап Бендер какой. Даже папки с тесемками у меня нет".
* * *Он ехал по городу зигзагами, выбирая самые пустые и глухие улицы, проезжал насквозь проходные дворы. Ехал медленно, необычно долго, город все заканчивался.
Педали внутри автомобиля были неестественно далеко. Артур с трудом дотягивался до них. Шарил перед собой ногами, едва успевая что-то там находить. Машина ехала по собственной воле, иногда вдруг рывками устремлялась вперед, и непонятно было, как ее остановить. Артур, не выдержав, даже бормотал, взывая к ней:
— Стой! Стой, сука! Осади.
Но та, будто сама по себе, тащила его куда-то. Иногда не удавалось тормозить, и Артур просто бросал педали и крутил руль, пока автомобиль еще двигался по инерции. Так несколько раз проехал на красный свет. К счастью, уже наступали сумерки, и автомобилей в этом районе было мало. Еще хорошо, что он знал здесь все улицы, переулки и сквозные дворы и пока успешно уклонялся от попутного и встречного движения.
