Екатерина Гринева - Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение
Лысый вскочил со стула, в его руке был пистолет. Я подумала, что это последняя минута моей жизни, как около двери послышалось какое-то шевелениe, и громкий голос раздался совсем рядом.
– Не трогайте ее!
Я повернула голову.
Ко мне приближался мужчина, смутно показавшийся знакомым.
– Ну… здравствуй! – и он широко улыбнулся. – Кажется, мы где-то встречались.
Немного порывшись в памяти, я вспомнила, где я его видела. В клубе «Эдем» во время своего первого визита, когда я познакомилась с Людмилой. Это был тот самый тип, который пристал ко мне и хотел, чтобы я присоединилась к его компании.
– Что вам надо?
– Сейчас все узнаешь.
Он выглядел не в пример своим дружкам интеллигентно – в длинной коричневой дубленке; на шее – бежевый шарф в тонкую полоску. Холодный взгляд и ямочка на подбородке, которая придавала ему уютный, почти домашний вид. Редкие волосы были зачесаны назад, с боков виднелись большие залысины.
– Какая встреча! – насмешливо сказал он. Он расстегнул дубленку и поправил шарф. – Во-первых, мне нужен весь компромат, который у тебя есть по клубу.
– Что вы имеете в виду? – лихорадочно соображала я.
– Ты знаешь – что! Если нет – освежим мозги. За этим дело не станет. – И он потер руки, улыбнувшись.
У него была улыбка аллигатора. Невольно я передернула плечами.
– Я… ничего не знаю.
– А вот врать нехорошо, – внушительно сказал он.
– Может ей того… еще раз врезать, – и лысый подался вперед. Тем временем кудлатый очухался и стал издавать громкие стоны, очевидно, надеясь привлечь наше внимание.
– Не знаю, – задумчиво сказал тип в дубленке. – Надо подумать.
Он взял еще один стул и сел на него, не сводя с меня взгляда.
– Я советую не очень артачиться, – сказал он сухим, даже каким-то будничным тоном. – Время дорого. Да и вообще…
От этого «вообще» по моей коже пробежали мурашки.
– Я не понимаю, о чем вы?
Он бросил взгляд на лысого, и тот подошел ко мне.
– Что делать, Олег Юрьевич?
– Надо подумать. Такие дела с ходу не делаются. Тебе заплатили? Я могу купить твою информацию. Подумай! – и он усмехнулся. – Вряд ли ты получишь еще от кого-нибудь столь заманчивое предложение.
– У меня ничего нет.
– А так говорить не надо. Нехорошо, – кратко сказал он и сделал едва уловимое движение.
Лысый моментально подскочил ко мне и врезал в живот.
Я завыла и упала на пол.
– Сволочи! – орала я. – Пошли вы все!.. У меня ничего нет!
– Ладно. Посидит и подумает! Авось что вспомнит.
Он встал со стула, как бы демонстрируя, что наш разговор закончен, и подошел ко мне.
– Не советую быть такой упрямой. И деньги дважды предлагать не стану. Завтра с тобой поговорят по-другому. И на нормальный разговор можешь и не рассчитывать. Парни у нас хорошие, сильные и крепкие. Изобьют до полусмерти, а потом в расход пустят. Нет, наоборот, – глумливо хохотнул он. – Сначала по кругу пойдешь, а потом – задницу твою подпаливать станут и все остальные части тела. Если тебя такой вариант развития событий устраивает…
– Может быть, сейчас начать? – вставил лысый. Ему, судя по всему, не терпелось вступить в бой и продемонстрировать все свои боевые навыки и умения. – Нет. Подождем. Я думаю, она девочка смышленая и все поймет правильно…
Я по-прежнему лежала на полу, корчась от боли. Потом я почувствовала, как меня схватили и куда-то поволокли, затем ударили чем-то тяжелым, и я временно отключилась.
Очнулась я в темной комнате с маленьким окошком наверху. Бледный свет едва просачивался сквозь него, и в первую минуту я подумала, что нахожусь на дне глубокого колодца или сплю. Почему я здесь оказалась? Я вспомнила все и нахмурилась. Голова страшно болела, и до нее было больно дотронуться. Я потерла затылок и застонала – как будто меня колотили об стенку несколько часов подряд без отдыха и передышки. Стреляло в боку, и правая рука плохо двигалась. Сначала я подумала, что у меня перелом, но, пощупав руку, поняла, что к ней просто хорошо приложились.
Я лежала на чем-то холодном и жестком. В полной темноте я совершенно не могла ориентироваться и поэтому некоторое время лежала, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи. Но я толком ничего не могла расслышать. Вокруг царила тишина; звуки были слабыми и едва доносились до меня: кажется, скрип двери и еще какое-то шуршание. Потом я поняла: это, кажется, отъехала машина.
«Где Игорь? – подумала я. – Он находится где-то рядом или его увезли в другое место? Кто выследил нас?»
Получается, я давно была под колпаком у этого типа? Но я с ним познакомилась только в клубе, раньше мы с ним нигде не пересекались. Это точно. Память у меня хорошая, и ошибиться я не могла.
Нет, здесь что-то не состыковывалось. Этот тип мог прознать о моих контактах с Писаревой. Или… я похолодела. Я же ничего нe знаю о ее последних минутах. Если он был среди тех, кто убирал ее, то она могла рассказать ему обо мне и о моих поисках пропавшего мужа Динки. Этому тонкогубому не понравилось мое самостоятельное расследование, и он взял меня на мушку. Что ж!!! Похоже, мои умозаключения верны; он следил за мной и всеми моими передвижениями, пытался убить меня в лифте и позже, когда я возвращалась от матери. Конечно, все это делал он – видно, что этот тип – птица слишком высокого полета, а его прихвостни смотрят ему в рот и выполняют все его команды. Он же держит здесь Мишку, которого заставили позвонить жене… По крайней мере, он пока живой!
Я давно была под колпаком этого бандюка, и сама полезла в ловушку, даже не предупредив никого, куда я поехала. Кроме Динки. Я с беспокойством приподнялась. Если сюда еще примчится Динка – то все. Нам обеим конец. Хотя бы догадалась кого-то призвать на помощь, а не кидаться сюда очертя голову. С Динки станется. А с тебя? – возразил ехидный голос. Ты тоже как легковерная дурочка, бросилась по незнакомому адресу, даже не подумав, что здесь что-то не так.
Они следили за нами обоими. Игорь сам признался, что он приехал, чтобы во всем разобраться до конца и поставить точку в этом деле. Владельца клуба взволновали убийства, которые там произошли, и он отправил Игоря в Москву. А тот еще раньше попросил Мишку разобраться в этом. Нашел, кого просить! Патологически трусливого Мишку. Но тот не отказался от задания, а наоборот, кинулся его выполнять. Тоже мне Джеймс Бонд и лейтенант Коломбо в одном лице. Не иначе как почувствовал себя обязанным отрабатывать новое место работы. И пропал.
Неприятный холодок прошел по телу. Мишка свою задачу выполнил, теперь его могут убрать. Он уже не нужен. Нам всем расставляли западни. Кто угодил туда раньше, как Мишка, кто позже – как мы с Игорем. Нас не убили сразу только потому, что этому типу нужна информация.
Но разве он не украл флэшку? Или он страхуется, подозревая меня в том, что я успела скопировать материалы и храню их в надежном месте.
А если они уже успели добраться и до Димки Панина? Ведь все у него… Он подвергается опасности большей, чем мы. Ведь вся информация у него в руках.
Я даже не могу предупредить Панина, что он в опасности. Ему нужно срочно бежать из Москвы, спрятаться где-то в другом городе и там спокойно продолжить свое расследование. А если Димка уже тоже у них?
Мои глаза потихоньку привыкали к темноте. Я находилась в малюсенькой комнате, похожей на кладовку: от пола несло сыростью, и еще пахло чем-то кислым. Я тихонько встала и сделала несколько шагов, придерживаясь за стенку. Голова кружилась, и в ногах была слабость. Я снова села на пол. Нет, так не пойдет. Нужно привести себя в порядок. Я пошевелила ногами и хлопнула по ним рукой. Какое-то время я сидела на полу и разминала тело. Потом снова поднялась и прошла вперед. Было уже немного легче. Окно располагалось под потолком. Я оглянулась. В темноте едва угадывались контуры предметов: в углу чернело что-то длинное. Я подошла ближе и приложилась рукой – доска, длинная, шершавая. Видимо, я права, и здесь раньше была кладовка, которую спешно освободили для меня. Или еще раньше? Или перед тем, как сдать особняк, хозяева срочно провели ревизию оставшихся вещей и с доброй половиной из них распрощались? Моя рука наткнулась на еще одну доску, и я невольно вскрикнула: большая заноза вошла под кожу ладони. Только этого мне не хватало!
Так, несколько досок… Что еще здесь находится? Я ступила и чуть не упала. Длинный деревянный топчан… Наверное, для сна. Мне оставили этот топчан, чтобы я на нем спала. Я села на него и подняла голову вверх. Если я придвину его к стене, все равно не хватит высоты, и до окна я не дотянусь. Хотя попробовать стоит, и, как говорится, попытка – не пытка. При слове «пытка» я сжалась. Они что-то говорили о том, что пока «есть время», а потом его не будет. И означать это могло только одно…
Я все-таки подтянула топчан к стене и встала: так и есть – еще примерно полтора метра я не достаю до окна. Я вытянула руку – между мной и окном приличное расстояние.
