Марина Серова - Мишень для сердечных ударов
– Слушай, а может так быть, – поинтересовался он, давясь пиццей, – что был человек, и вдруг его нет?
– Конечно, – подтвердила я, – смерть – закономерный итог жизни.
– Я не про смерть. Вот я точно помню, что у меня был приятель, еще со школы дружили. Институты закончили разные, он – нотариус, но связь не потеряли. И вдруг он пропал. Как это?
– Не знаю, – отмахнулась я. – Что ты привязался? Похитили, убили, уехал, посадили, мало ли что!
– Посадили вместе с любовницей и еще одной теткой? Они все трое пропали!
– Ну, если пропали все трое, тогда дело серьезное, – ответила я, – тогда это опять твое второе «я» дурит. Ты с ним построже, а то, может, этих людей и не было вовсе, а тебе кажется, что были. Ты домой к нему ходил? У жены спрашивал?
– Он один живет, с любовницей.
– Значит, узнай у любовницы.
– Так любовница тоже пропала!
– Иди к нему на работу.
– Боюсь, – признался он, – если его и не было, на смех поднимут. Вон, к Серафиме пошел, а там даже офис другой.
– Серафима – это любовница? – проявила чудеса догадливости я.
Он не ответил, погрузился в раздумья.
– Ну, не знаю, чем тебе помочь, – развела я руками, – поспрашивай старых товарищей, полистай последние фотографии. Может, что-то и вспомнишь.
Фотоальбом я подменила на новый несколько дней назад. Сейчас Сергей был слишком погружен в свои мысли, чтобы быстро отреагировать на мое предложение. Но фраза о фотографиях должна была отложиться у него в голове.
Я слышала, как несколько минут спустя он протопал в комнату и открыл дверцу шкафа, где хранился альбом. Потом все стихло. Меня просто раздирало любопытство, так хотелось посмотреть на его физиономию. Но я набралась терпения и стала ждать. Через какое-то время он тихонечко заглянул на кухню.
– Ира?
– Чего, варанчик?
– Мы с тобой раньше не были знакомы?
– Раньше? Нет. Мы познакомились не так уж давно, – неопределенно ответила я.
– Ты что-то рассказывала про своего мужа. Он жив?
Считаешь, настало время прямых вопросов? Ну, уж, нет, это мы прибережем напоследок.
– А ты как считаешь? Никто не может ответить точно, на каком свете находится в данный момент. Ни ты, ни я.
Я повернулась и в упор посмотрела ему в глаза. Кажется, он испугался. Побледнел, схватился рукой за сердце, потом за живот, ойкнул и нырнул в туалет. Кажется, это называется медвежья болезнь. Когда я в подростковом возрасте прыгала с парашютом, инструктор объяснял нам природу этой болезни. Оказывается, при приближении опасности наш организм инстинктивно пытается освободить кишечник и мочевой пузырь от наполнения, сами подумайте, какая емкость быстрее лопнет, надутая или пустая и расслабленная? Инстинкт этот возник у первобытного человека, тогда опасность ассоциировалась с ударом: медвежьей ли лапы или падением с высоты. Сейчас человек стал более истеричен, а организм его тупо запомнил: страшно – беги в кусты. Судя по скорости исчезновения Сергея в туалете, ему стало страшно.
Пока он скрывался за тонкой фанерной дверью, я успела легко поменять альбомы. Сергей как смотрел его, так и оставил на полу, раскрытым на последней странице. Убеждать его стопроцентно, что я – его жена, было нецелесообразно. Пусть считает, что у него действительно не все в порядке с головой.
– Животик прихватило? – с состраданием в голосе спросила я, когда он вышел из туалета.
– Да, и тошнит, – признался он, все еще с опаской поглядывая на меня.
– Это от переедания. Тебе надо что-то делать с обжорством.
– Наверное, я начал есть за двоих, – признался он, – прокормить две души непросто.
– Души кормят не котлетами, – резонно возразила я и прошла в комнату. – Фотографии смотрел? И что, нашел своего товарища?
– Товарища не нашел, – бросил на меня косой взгляд Сергей, – а вот свою жену – на каждом снимке. Как ты можешь мне это объяснить? – взорвался вдруг он, поднял альбом и зашвырнул в мою сторону.
– Не буянь, – не испугалась я, – альбом порвешь. Как объяснить тебе наличие фотографий твоей жены? Очень просто. А почему, собственно, там должны быть только твои фото?
– Не увиливай, – взвизгнул он, – смотри!
Не глядя, он ткнул пальцем в первую попавшуюся фотографию Ирины.
– Вполне симпатичная женщина, – пожала я плечами, – что тут особенного?
Сергей подтащил меня к зеркалу, плюхнул рядом раскрытый альбом и повторил:
– Смотри!
– Да, мы немного похожи, – согласилась я, – но только самую малость. Не понимаю, что тебя так расстроило.
– Да это ты! – не сдавался он. – Смотри, везде ты!
Наконец он соблаговолил бросить взгляд на страницы альбома и замер: со всех фотографий на него смотрела Ирина. Сергей перевел взгляд на меня, потом опять на фото, быстро пролистал альбом и выругался.
– Ну, успокоился? – усмехнулась я.
– Показалось, – признался он.
– Извинился бы. Как-то ты со мной грубовато. Если такое повторится, мне придется подыскивать другую квартиру. Жить в одном доме с психом – небольшое удовольствие.
– Я не псих, – не согласился он, – я тонкая личность. А с кем жить опаснее, это еще поспорить. Ты все время меня пугаешь: то прическу сменишь, то на Иру станешь похожа, то в альбом влезешь. Думаешь, приятно? К тому же я до сих пор ничего про тебя не знаю.
– Как это не знаешь? – возмутилась я. – Я только и делаю, что рассказываю тебе о своей жизни и отношениях с мужчинами.
– Но не говоришь, что ты сделала с мужем.
– Ничего особенного. Что заслужил, то и сделала. Давай лучше поговорим о тебе. Мне не нравится твое здоровье. То ешь все подряд, будто тебя только из концлагеря выпустили, то из туалета не выходишь, то тебя тошнит, то волосы лезут. А что у тебя с руками?
Сергей посмотрел на руки и досадливо поморщился:
– Экзема. Лет двадцать о себе не напоминала. Как в детстве вылечил, так думал, что навсегда, а теперь опять началось.
– На нервной почве, – уверенно констатировала я, – скоро весь покроешься болячками, безобразно растолстеешь и облысеешь. Представляешь картинку?
– И что делать? – уныло спросил он.
Честно говоря, возвращение экземы и проблемы с желудком были для меня полной, но приятной неожиданностью. Они серьезно выбивали Сергея из колеи и как нельзя лучше вписывались в мой план. Я сообщила, что займусь его лечением, но для этого надо объехать несколько аптек. Успокоительные, БАДы, прочие пилюли, по моему уверению, должны были поставить его на ноги. А по моему желанию, перепугать до полусмерти. Это только внешне лечащие и убивающие таблетки выглядят одинаково.
ГЛАВА 17
В ближайшей аптеке я действительно закупила солидный запас успокоительных средств и биодобавок, улучшающих самочувствие. Там же набрала простейшего снотворного и дешевых витаминов и минералов: аскорбинки, глюконата кальция. В машине ссыпала в пакет все, что находилось в красивых пузырьках с броскими этикетками, и заполнила их теми, что купила во второй партии. Пусть лечится, вреда они не принесут, явного улучшения состояния – тоже.
Какое-то время мне требовалось поработать за компьютером, поэтому я с большой радостью повернула машину к загородной трассе: возвращаться так рано в Иринину квартиру не хотелось. Какой бы дискомфорт ни испытывал от моего присутствия Седых, мне все равно было хуже. И не только потому, что этот тип чуть не погубил Ирину, просто он принадлежал к несколько иному уровню социальной массы: ограниченная, пустая, самовлюбленная особь. Терпеть ее представителей было возможно, жить же с ними рядом – просто невыносимо. Временами мне казалось, что я постепенно опускаюсь до его уровня: чтобы завоевать его расположение, приходилось прибегать к мимикрии.
Занимаясь Сергеем, я совершенно забыла о том, что происходит у меня дома. О том, что «в заложниках» у нас в подвале находится Алина, я вспомнила уже возле коттеджа. Вспомнила и пожалела деда: мне, конечно, нелегко, а каково ему?
Ему, как оказалось, было не так уж и плохо. И он, и Алина сидели перед растопленным камином и играли в морской бой. На журнальном столике подсыхали остатки простенького кекса из супермаркета, стояли пустые чашки из-под чая.
– Чай будешь? – не поднимая головы, поинтересовалась Алина.
– Буду, – с благодарностью отозвалась я. Давно обо мне никто не заботился.
– Чайник в кухне, – развеяла она мои иллюзии.
А то я не знаю, где в любом доме находится чайник! Тем более что это мой дом. Интересно, что послужило причиной их временного перемирия? Чтобы удовлетворить свое любопытство, мне пришлось подождать, пока они закончат. Только после того, как моя подруга потопила последний корабль Ариши, мне соблаговолили рассказать, что через час после того, как я уехала, Алина выбралась из подвала и принялась обрабатывать моего деда. Она взывала к его чести коренного российского аристократа, напоминала, что он не должен забывать о свойственном его предкам-революционерам духе авантюризма, ставила в пример его отважную интриганку внучку. Короче, я так и не поняла, чем смогла взять неприступного Аристарха Владиленовича Алина, но он купился на ее авантюру.
