Марина Серова - Я подарю тебе все…
К двум часам я вылезла из машины и двинулась к воротам объединения «Поволжск-фарм». Вокруг было тихо, я неслышно шла вперед. Сигнализация была включена только во внутренних помещениях, так что я легко попала в помещение фирмы через ворота, ведущие во двор. Греметь замками, отпирая их, я не стала, поступила проще. Подтянувшись на руках, я ловко перемахнула через ограду и, спрыгнув, приземлилась по ту сторону ворот.
Так, а вот и вход в подвальное помещение, где располагался склад. Оттуда на днях грузчики таскали коробки с «герцениумом», которые мы с Мирошниковым развозили по аптекам. Я решила начать прямо отсюда. Складские помещения часто оказываются местами хранения чего-то такого, что преступникам хотелось бы скрыть от посторонних глаз.
Замок – навесной, открыть его – дело пары секунд. Вскоре я с фонариком в руке спускалась по ступенькам… В подвале, как ни странно, сыростью не пахло. Я подумала, что Мирошников, видимо, принял какие-то меры для этого, поскольку хранил здесь весьма дорогие препараты.
Я тихо двинулась вперед, держась у стены. Склад вовсе не был забит продукцией под завязку. У стен стояли коробки, преимущественно пустые. В углу были свалены какие-то ящики.
Перебрав коробки и только в одной из них обнаружив несколько упаковок каких-то просроченных таблеток, которые, видимо, уже никто не собирался реализовывать, я прошла к ящикам. Посветив фонариком, я увидела, что в них лежат стопки каких-то ярких бумажек, перетянутые резинками. Взяв одну пачку и вытянув из нее за краешек бумажку, я поднесла ее к глазам.
Мне в глаза сразу бросилось название, напечатанное крупными буквами – «Герцениум». Я продолжила осмотр склада дальше, однако самого «герцениума» не обнаружила. Видимо, Геннадий Владиленович реализовал весь товар, а новая партия еще не подоспела. Усмехнувшись, я бросила этикетки обратно в ящик и покинула склад. Заперев замок, я пошла к основному помещению.
Этот замок не доставил мне хлопот, отключение сигнализации заняло пару минут, и вот я уже во внутреннем помещении фармакологического объединения. Спокойно пройдя по коридорам, я для начала направилась в кабинет Мирошникова, надеясь, что Геннадий Владиленович хотя бы спит у себя дома, а не на работе. В принципе он был способен пожелать задержаться на работе на ночь, чтобы заодно и охранять объединение, но, видимо, боязнь разделить печальную участь незадачливых охранников не позволила ему сделать столь смелый шаг.
На осмотр директорского кабинета у меня ушло не больше десяти минут. Геннадий Владиленович, довольно аскетичный по натуре человек, располагал кабинетом, не слишком-то обремененным мебелью. По сути, кроме стола и нескольких кресел, в нем ничего и не было. Ну, еще кое-какое химическое оборудование и шкафчик с пробирками. Причем тех самых, заветных трех я не нашла. Скорее всего, их там и не было: ведь Мирошников признался, что начал работать над препаратом. И я не считала, что он соврал. Он мечтал поскорее синтезировать свой «троянус». А другие две… ну, посмотрим.
Словом, вскоре я покинула его кабинет, раздумывая, куда направиться дальше. Цех по производству лекарственных средств я проигнорировала: это надо находиться не в своем уме, чтобы спрятать пробирки там, где постоянно крутится куча народу. К тому же в цеху и спрятать-то их негде. Бухгалтерию я тоже отмела, как и прочие места, где все время толчется народ. Скорее всего, Дмитрий Сергеевич все-таки хранит образцы в своем кабинете. И уж если я не обнаружу их там – поищу в других. Но в этом случае моя задача сильно усложнится, а времени мне может не хватить даже до утра.
Я недавно открыла его кабинет шпилькой и решила воспользоваться тем же методом. Лучик фонарика осветил внутреннее убранство кабинета Дмитрия Сергеевича.
У него, конечно, обстановка была побогаче и поуютнее, чем у директора объединения. Выпендрежный Ковалев установил в рабочем помещении даже аквариум с какими-то редкими рыбками. Кроме того, тут присутствовали дорогой ковер, ноутбук, чего не было у Мирошникова, а также обилие всяких безделушек. В углу стоял шкаф. И я первым делом распахнула его. Там висел хороший костюм из блестящей шерсти, внизу стояла пара осенних ботинок.
Осмотрев ящики шкафа, я убедилась, что они пусты, и перебралась к письменному столу. Здесь была иная картина: в каждом ящике что-то лежало, в том числе и какие-то документы. Их я пока что отложила в сторону, так как волновало меня другое.
Методично обшарив каждый ящик, я убедилась, что контейнера с пробирками там нет. И вообще их нелегко здесь спрятать. Если бы для этой цели выбрали письменный стол, я обнаружила бы препарат мгновенно.
Вскоре я могла с чистой совестью сказать, что обследовала весь кабинет Ковалева, всю мебель, которая там находилась. Контейнера нигде не было. Если, конечно, Дмитрий Сергеевич не устроил тайник где-нибудь под полом. Но мысль вскрывать полы в кабинете заместителя директора не казалась мне разумной.
В задумчивости я опустилась в кожаное крутящееся кресло – высокое и мягкое, не то, что у Мирошникова, и бросила взгляд на поверхность стола Дмитрия Сергеевича. Среди других мелочей я обратила внимание на металлический, опутанный проволочками, шар на длинной ножке – этот сувенир Дмитрий Сергеевич приобрел на моих глазах в сувенирной лавке, еще в Голландии.
Крутанув его, я посмотрела, как шар, покачиваясь из стороны в сторону, медленно повернулся… И тут меня осенило! Через какую-то минуту с помощью отвертки я открутила верхнюю часть от ножки и вытянула из цилиндрической полости шара контейнер. Открыв его, я увидела две заветные запаянные пробирки и облегченно перевела дух. Образцы, за которыми я так долго гонялась, наконец-то оказались в моих руках! Ура!
Несколько секунд я любовалась своим достижением, затем осторожно поместила контейнер обратно в шар, предварительно прикрепив к пробиркам микрочипы, которые дал мне полковник Озеров. Все! Самая важная часть моей миссии выполнена. Теперь нас ждет второй акт этой пьесы. Надеюсь – последний.
* * *Как ни странно, Мирошников все-таки явился утром в «Поволжск-фарм». Вызов в РОВД был назначен на десять часов, но трудоголизм Геннадия Владиленовича явно не давал ему покоя, и он не хотел оставлять свое детище без присмотра даже на один час. Я успела немного вздремнуть в своем кабинетике, после чего тем же путем, что и ночью, покинула территорию «Поволжск-фарм». А в девять утра, как ни в чем не бывало, я подходила к главному входу в объединение. Геннадий Владиленович явился первым и сам отпер двери. В девять часов он позвонил мне и попросил зайти к нему.
Я спокойно вошла в его кабинет и прямо с порога заявила:
– Я знаю, кто организовал и совершил нападение на ваших инкассаторов. Также я знаю, где деньги.
Мирошников дернулся и, окинув меня быстрым взглядом, указал на дверь. Я закрыла ее и рассказала ему о Летове и Плющихиной, а также об их криминальных родственничках и приятелях. Мирошникова аж испарина пробила, услышав все подробности, он раскраснелся, будто в бане побывал.
– Видимо, поэтому меня и вызвали, – пробормотал он задумчиво, машинально вытирая лоб салфеткой для очистки мониторов. Потом взглянул на меня: – Что ж, честно признаться, я доволен вами, Евгения Максимовна…
– Есть и еще кое-что, – перебила я его, чтобы Мирошников не вздумал сказать, что я больше не должна торчать в «Поволжск-фарм». – Но это я скажу вам, когда вы вернетесь из РОВД. Нужно кое-что проверить… – я имела в виду ситуацию с Виватенко. Собственно, выяснять что-либо лично я не собиралась. Я лишь хотела позвонить своему знакомому в ФСБ и попросить, чтобы его ребята нагрянули в фирму для обыска цеха, подвластного Сергею Николаевичу. Я практически не сомневалась, что там найдут наркотические вещества. А потом уж я поставлю в известность об этом Геннадия Владиленовича.
Мирошников посмотрел на меня с некоторым удивлением, но спорить не стал.
– Хорошо, – сказал он, бросив взгляд на часы. – Как только я вернусь, позвоню вам, и мы поговорим.
И, не задерживаясь, он вышел из кабинета и спустился к выходу. Я перевела дух. Теперь я знала практически все. Кроме самого главного: местонахождения лаборатории. Но на душе у меня стало гораздо спокойнее, чем в самом начале моей миссии: микрочипы, закрепленные на пробирках, придавали мне уверенности. Я не упущу момента, когда Ковалев решится куда-то их перевезти!
Дмитрий Сергеевич уже явился в «Поволжск-фарм» – я столкнулась с ним в коридоре. Не заговаривая с ним, я спокойно прошла мимо, просто поздоровавшись. Ковалев наверняка знает, что Мирошников уехал в РОВД и пробудет там несколько часов. Ждать мне оставалось недолго… Во всяком случае, я надеялась на это.
Направляясь к своей комнатке, чтобы побыть одной и спокойно послушать записи телефонных разговоров, я вдруг увидела идущую навстречу мне Роксану. Она шагала своей обычной, уверенной походкой и совершенно не напоминала вчерашнюю зареванную и перепуганную дурынду. В руках у нее был какой-то белый прямоугольный лист бумаги.
