Саманта Хайес - Пока ты моя
– А вы не могли бы дать мне ее адрес? Я съезжу к ней домой, – попросила Лоррейн.
Пара соцработников закивала, и Тина с готовностью кинулась на помощь, став ощупью искать на столе ручку и бумагу. Лоррейн знала, что сотрудники отдела опеки регулярно работали в тесном сотрудничестве с полицией – просто обычно взаимодействовали не с ее отделением и не по столь тяжким преступлениям.
Лоррейн повернулась, чтобы уйти, но в последний момент вдруг задержалась.
– Полагаю, имя Салли-Энн Фрайт ничего вам не говорит, не так ли?
Марк с Тиной переглянулись и на мгновение задумались.
– Только то, что о ней говорили в новостях, – ответила Тина. И тут ее глаза округлились, словно ей удалось прочитать мысли детектива.
– Спасибо, – на ходу бросила Лоррейн и поспешила удалиться прежде, чем они смогли засыпать ее вопросами. – Я сама найду выход.
Когда она вернулась с работы, дом был полон девочек-подростков. Четверо растянулись в гостиной, задрав ноги в туфлях прямо на диван, поставив себе на живот миски с чипсами и выстроив банки кока-колы в линию на ковре на расстоянии вытянутой руки. С экрана телевизора вопило какое-то кино. Еще две девочки, которых Лоррейн не знала, лениво поздоровались с ней с высоты лестницы, где хихикали, склонившись над экраном айфона, в то время как еще одна компания собралась на кухне. Они теснились вокруг плиты, колдуя над большой кастрюлей, из которой исходил довольно приятный аромат.
Лоррейн бросила сумку и ключи на кухонный стол. Она уже снимала пальто, когда Грейс обернулась с деревянной ложкой, зависшей на полпути ко рту.
– Мама, – оживленно произнесла дочь, – хочешь немного карри? Мы сами его приготовили!
«Ну надо же, словно ничего ужасного между нами и не произошло!» – гневно пронеслось в голове Лоррейн.
– Но как же насчет… – Лоррейн резко смолкла. Она чуть не сказала: «Но как же насчет твоих планов переехать, бросить школу, выйти замуж? И этого проклятого разговора по душам, о котором мы договаривались?»
– Пахнет аппетитно, – вместо этого похвалила Лоррейн. – Съем потом чуть-чуть, если хватит. – Она выглянула в прихожую. – Нужно накормить гостей.
– Ох, ты про это? Ну да. Ты ведь не против, мама? Я сказала, что ты круто отреагируешь. Понимаешь, мы победили. 12:4. Это был классный матч!
– Ага, мы их разделали в пух и прах! – подхватила девочка с полным ртом брекетов. Даже при том, что она переоделась, сняв спортивный костюм, ее кожа все еще блестела от пота, а ко лбу прилипли пряди темных волос.
– Клево, – оценила Лоррейн, смутно пытаясь «реагировать круто». Она не понимала, как Грейс может вести себя так, словно ничего не произошло: дочь, безусловно, осознавала, что собиралась сломать себе жизнь. – Но при условии, что все это будет убрано к половине десятого.
Обе знали, что это означало спровадить всех к назначенному времени, иначе будут неприятности. Но, судя по дерзкому выражению лица Грейс, она не собиралась подчиняться.
Лоррейн поспешила открыть бутылку вина. Она пообещала себе неделю детокса в самое ближайшее время, изрядно повеселив Адама, когда сказала ему об этом сегодня в машине. Лоррейн взяла бутылку и стакан наверх, чтобы спастись от девичьей кутерьмы. Она решила, что поест позже, возможно, с Адамом, если он вернется домой не поздно, и они вдобавок смогут поговорить за ужином.
По пути в ванную она остановилась у двери спальни Стеллы. Лоррейн услышала, как младшая дочь говорит по телефону.
– Знаю, точно… Я переберусь в ее спальню, как только она съедет. Она попросила меня быть ее подружкой невесты!
Лоррейн содрогнулась. Помимо прочих неприятностей, она мучительно осознала, что эти последние несколько дней совсем не уделяла внимания Стелле, закрутившись с проблемами Грейс, не говоря уже о двух расследованиях. Но так иногда складывалась жизнь. Через каких-то несколько недель, возможно, появится больше свободного времени, которое они могли бы провести вместе, всей семьей. По крайней мере, Лоррейн на это надеялась.
Сделав внушительный глоток вина, она постучала в дверь Стеллы.
– Вот блин! Мне пора.
«С каких это пор Стелла использует подобные выражения?» – спросила себя Лоррейн.
– Привет, милая. Просто решила проведать. Ты в порядке?
«Боже праведный! – ужаснулась Лоррейн. – Я начала общаться эсэмэсками!»
– Ага, – бросила Стелла, лениво развалившись на кровати. – Когда эта компашка свалит? – И младшая дочь состроила гримасу, выражая неодобрение.
– Полдесятого, если повезет. Ты сделала домашнее задание?
– Сделала. Мне скучно. – Стелла распласталась на кровати, свесив голову с края. Теперь ее волосы почти подметали пол.
– Я собиралась принять ванну, но могу остаться и поболтать, если хочешь.
Идея свернуться калачиком в кресле-мешке Стеллы, обсуждая с ней косметику, журналы и мальчиков, неожиданно показалась Лоррейн прямо-таки идиллической. Это помогло бы отвлечься и выбросить из головы ужасные истории Карлы Дэвис и Салли-Энн Фрайт. В эту минуту больше всего на свете Лоррейн хотелось сделать именно это. Она вошла в захламленную комнату и сделала еще один глоток вина.
– Прости, ма, – протянула Стелла. – Но… понимаешь… Я как раз хотела посидеть в Фейсбуке или что-то в этом роде.
Сердце Лоррейн кольнуло разочарование, и в этот самый момент зазвонил ее мобильный. Это был Адам. Стелла открыла свой ноутбук и уже увлеченно клацала по клавишам, словно матери и вовсе не существовало. Лоррейн сделала шаг назад, на лестничную площадку, чувствуя себя немного обездоленной.
– Что? – запальчиво бросила она в трубку.
– Карла Дэвис пришла в себя. И дала описание.
– О! – горячо отреагировала Лоррейн. Это означало серьезный прорыв в расследовании. Быстрее, чем они ожидали.
После того как Карлу привезли из операционной, Адам ждал в больнице так долго, как только мог, но в итоге вынужден был поручить другому сотруднику полиции продолжить дежурство.
– Ты можешь приехать на службу? Я назначил совещание через полчаса.
Лоррейн скользнула взглядом вниз по лестнице. Две девочки, через которых ей пришлось чуть ли не перелезать по пути наверх, ушли, зато бесконечный поток подростков с тарелками карри и риса в руках заструился в ее гостиную. Лоррейн вздохнула.
– Ладно. Но сообщи мне какие-то хорошие новости. Скажи, что подозреваемого задерживают в этот самый момент, когда мы с тобой разговариваем!
– Увы, не могу, – ответил Адам.23
– Забрать младенца или ребенка постарше у матери не так просто, как вы думаете.
Я рассказываю об этом Зои, которая сидит рядом, глядя на меня и дрожа. Ее рот приоткрыт, а щеки приобретают еле заметный розовый оттенок, несмотря на то что в доме холодно. Пока я объясняю Зои суть своей работы, на лице няни медленно проступает потрясение. Вдобавок ко всем сегодняшним неприятностям бойлер вышел из строя, так что мы подвинули стулья ближе к плите и обе надели еще по одному свитеру. Точно так же Зои укутала и близнецов, а потом разожгла камин в гостиной и уютно устроила их под одеялом смотреть любимые мультики.
Мы обхватываем пальцами кружки с чаем, пытаясь согреться. Я подержала у раны на голове пачку замороженного зеленого горошка, но теперь он весь растаял. Зои протягивает руку и забирает у меня капающий пакет.
– Я в том смысле, что… как вы можете это делать? Забирать чужого ребенка на законных основаниях? – Она подчеркивает это «на законных основаниях», словно существует другой способ изъять ребенка из семьи.
– Это непросто. Детей направляют к нам многие – полицейские, врачи, персонал больниц, патронажные сестры, акушерки, учителя, друзья, родственники, соседи… всех не перечесть.
Зои делает заинтересованное лицо. Она потягивает чай из своей кружки, как пугливая птичка, все время озираясь.
– Потом мы даем свою экспертную оценку. В основном проводя множество встреч с родителями – или одним родителем – и без, а еще устраивая как неожиданные, так и запланированные визиты домой к детям. Мы должны решить, безопасно ли ребенку или детям, может быть, младенцам, даже еще не родившимся, оставаться в таком окружении. Если нет, мы обращаемся в суд, чтобы перевезти детей в надежное место, – обычно речь идет о временном патронате, – пока для них не будет найдено постоянное место жительства.
– Значит, ребенка забирают у родной матери, – вяло тянет Зои. И я не уверена, что это – вопрос.
– Бывает и так, – отвечаю я, пытаясь не шокировать ее суровой действительностью. – Но вы должны понимать, что это всегда делается с учетом интересов ребенка. Зачем позволять ему расти в жестокой, изобилующей пагубными привычками, нечистоплотной или нерадивой семье, если он или она может жить в спокойном, любящем окружении?
Пульс все еще отдается в моей голове.
– А как же их матери? Что происходит с ними? – Зои выглядит озадаченной и потерянной, словно нечто подобное однажды может произойти и с ней.
