Мария Очаковская - Портрет с одной неизвестной
– Вот так, значит, Брюллов, говорите. Давненько таких громких имен не слышал. Впрочем, то, что вы рассказали, настолько невероятно, что даже похоже на правду. Любопытно, очень любопытно… что ж, пришлите мне на почту вашу красавицу. Обещать пока ничего не буду, но попытаюсь выяснить… хотя от дел, признаться, я уже почти отошел… устал, знаете ли, – голос на том конце провода как-то поскучнел, казалось, интерес к разговору у Всеволода пропал.
«Похоже, и тут мимо, – подытожил расстроенный Павел, положив трубку. – Что же получается? Может быть, с самого начала расчеты его были неверными? Время идет, он топчется на месте, и если уж у Всеволода тоже ничего… Правда, чего-то подобного можно было ожидать…»
Чего он совсем не ожидал, так это что Всеволод перезвонит уже через несколько часов. Павел даже опешил, услышав его голос.
– Ну, что же, дорогой мой, красавицу вашу я получил, посмотрел. Загляденье, настоящий objet d’art, ничего не скажешь. И вот звоню, как и договаривались. Игнорировать просьбы старых друзей не в моих правилах.
– Спасибо вам, Всеволод. Я не ожидал, что вы перезвоните так быстро.
– Да погодите, пока не за что благодарить.
Павел напрягся и замер у телефона.
– Собственно, на сегодняшний день нет ничего конкретного. Поэтому пока без имен. Но разговор все-таки был. О вашей красавице или нет, судите сами. Многое совпадает. Говорилось, если дословно, о «роскошном женском портрете в восточном стиле, кальян и прочая атрибутика», об авторе сказано только, что, мол, «круг Брюллова».
– Круг Брюллова? Почему?
– Да-да, именно так. Говорили, что картинка крупная, более метра в высоту. Так вот, слушайте, разговор этот состоялся совсем недавно, но ничем не закончился. Беспредметно пока пообщались, так сказать, составили протокол о намерениях. Но манок притягательный, вне всякого сомнения, знакомый мой, увлеченный собиратель старой живописи, похоже, клюнул. Но пока ни картинки, ни даже фотографии не видел. Ждем-с. Я ему, разумеется, намекнул, что дамочка с обременением, он выслушал и, как мне показалось, напрягся. Ему это все не нужно, он для такого слишком богат. Но обещал сразу сообщить, как только продавец проявится.
– Так кто же все-таки продавец?
– Этого он мне не сказал. А уж милиции и подавно не скажет. Да и предъявить ему пока нечего. За намерения не судят. Фото вашей красавицы своему знакомому я, разумеется, отослал. Наберитесь терпения, Павел, надо ждать. Думаю, это вопрос нескольких дней.
«Ну, наконец-то! Хоть что-то! Первая, можно сказать, ласточка… надежда затеплилась. Значит, не зря, не зря вся эта суета, разговоры, встречи, разъезды. Молодец Иван Иванович! Светлая голова! Надоумил. Сам бы я ни за что не догадался. Так, что же я сижу! Надо сообщить майору. Впрочем… – Павел задумался. – Нет, пока рано, определенно рано. Спугнут чего доброго. А портрет исчезнет. Тут надо деликатно, не по-милицейски. Лучше подождем день, другой и тогда… А Лизавету Дмитриевну можно прямо сейчас побеспокоить».
Павел вдруг вспомнил, что как раз в сентябре Люсьен с друзьями приглашал его погостить в новом доме в Провансе. Ах, как было бы здорово поехать туда вдвоем с Лизой. Перед глазами сразу нарисовалась идиллическая картинка – он и Лиза, зеленый луг, домашний сыр и какое-нибудь местное, без изысков, красное вино… Как было бы славно! Как было… Боже мой, а там-то что происходит? Не успел домечтать Павел и застыл, открыв рот у включенного телевизора.
– …была задержана в связи с вновь отрывшимися обстоятельствами в деле об исчезновении известного московского предпринимателя Сергея Бурундукова и его личного референта Маргариты Геворкян, – поправив очки, договорил ведущий какой-то криминальной программы.
Постойте. Бурундуков… Ничего себе! Стало быть, Сергей Иванович до сих пор не нашелся! Как же так! К своему стыду Павел и думать о нем забыл. На экране появились две фотографии, на одной из них был официальный, но легко узнаваемый Сергей Иванович, на другой смутно знакомое лицо яркой кареглазой красавицы. Взгляд Павла невольно скользнул по стене комнаты и остановился на портрете Джульетты Беллини…
– Действительно, одно лицо.
Но дальше было еще интересней. На экране показалась Полина Бурундукова, та самая, что навестила Павла в гостинице в Чехии! Она стояла перед камерами в окружении журналистов и заметно нервничала, то надевала, то снимала очки, потом наконец решила что-то сказать, но на первый план выдвинулся носатый господин в галстуке и неприятным голосом сообщил приблизившемуся микрофону, что продолжает настаивать на невиновности своей подзащитной. Картинка сменилась. На экране замелькали люди в синей форме. Затем сумрачный закадровый голос произнес, что мера пресечения, учитывая состояние здоровья Бурундуковой, была определена в виде подписки о невыезде, и предложил прерваться на рекламу. Заиграли бравурные аккорды, комнату наполнили слащавые заверения в отличном качестве каких-то подгузников, а Павел в крайнем недоумении продолжал стоять у телевизора.
37. Под дождем
Из цикла «Сцены городской жизни», сентябрь 20… г., холст/смешанная техника
Дождь зарядил еще в середине дня. Москва превратилась в одну большую парковку, когда все стоят и никто не едет. Ленинградка, подсвеченная красными стоп-сигналами, тоже стояла и гудела. До «Сокола» Павел добирался часа полтора. Во двор дома было не заехать. Надпись на воротах строго предупреждала о том, что въезд и вход посторонним запрещен, частная собственность ЖСК «На Часовой». Припарковав машину на обочине за несколько метров до калитки, Павел сидел, слушал дождь и ждал Лизу.
Ждать Лизу, встречать Лизу, провожать ее, слушать, наблюдать, обнимать – с Лизой ему нравилось все и ничего не надоедало. За месяц с небольшим знакомства с ней Павел привык к тому, что она есть. Пусть даже не всегда рядом, но просто есть в его жизни, и все. Вот она сейчас придет и начнет что-нибудь рассказывать, привычным жестом отбросив назад светлые намокшие кудри. Машина наполнится звуком ее голоса. Павлу нравился ее голос, низкий, с чуть заметной хрипотцой и какой-то певучий… эх, что тут скажешь, нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.
Сегодня вечером они с Лизой договорились встретиться и обмыть Петра I.
– Когда ты еще работать успеваешь?
– Он давнишний. Вчера один старый заказчик пришел в мастерскую, увидел портрет и сразу купил. Мне этот Петр Алексеевич, признаться, не очень нравился. Ну и что? Гуляем?
– Давай, – согласилась Лиза, только попросила подъехать на «Сокол», к Ленькиному дому.
– Это ненадолго, – объяснила она. – Надо же навестить страдальца. Ты приедешь, и я к этому времени буду свободна, как птица. А то давай вместе его навестим?
Павел отказался, но не потому, что он не любил геев и чувствовал себя в их присутствии некомфортно, просто ему не хотелось ни с кем делить Лизу. Сейчас она спустится, и они будут вдвоем.
Он сидел и ждал. Дождь барабанил по крыше машины, в приоткрытое окно падали капли. Дождь был теплый, как летом.
Резкий звонок мобильного заставил Павла вздрогнуть. На дисплее зажглось лаконичное МАЙОР.
– Вечер добрый. Торопко беспокоит.
– Здравствуйте, Валерий Петрович. Чем порадуете? Есть новости? – поинтересовался Павел.
– С этим вам и звоню.
– Неужели Тулин нашелся?
– Нет, с ним пока глухо. Тут другая ниточка потянулась от вашего приятеля Вадима Некрасова. Разговорчивый господин оказался. У него есть натурщица Светлана, фамилия Ключка. Вы с ней случайно не знакомы?
– Нет, в первый раз слышу.
– Так вот, она была у меня на… беседе и призналась, что, услышав от Некрасова о портрете Брюллова, сразу рассказала о нем своему сожителю Эдуарду Лейчику. Это имя вам тоже ничего не говорит?
– Увы, нет.
– Он – антикварщик, но, как бы это сказать, мелко плавает. Короче, Лейчик попросил любовницу узнать адрес и телефон владелицы картины, что та с легкостью исполнила, потому что Некрасов был вдребезги пьяный и мог выболтать что угодно и кому угодно. Произошло это дня за три – за четыре до кражи. Потом Лейчик из ее поля зрения исчез. Поругались они или что-то в этом роде. По словам Ключки, о своей работе он вообще при ней не любил распространяться.
– Так вор он?
– Не торопитесь. Через несколько дней после кражи Ключка, беспокоясь о своем сожителе, – на звонки тот не отвечал, – приходит к нему на квартиру и находит его мертвым. Дверь в комнату, где он хранил свое антикварное добро, взломана.
– Ничего себе, – в замешательстве протянул Павел.
– Кроме того, медэксперты утверждают, что умереть Лейчику помогли. На теле имеются следы от ударов.
– Вот это да.
– Сожительница показала, что в бизнесе у Лейчика не все было чисто и около него крутились подозрительные личности. И последнее – я ей предъявил фото Тулина, и она его опознала. Видела, говорит, его как-то вместе с Лейчиком. Но местонахождение Тулина ей неизвестно.
