Евгений Сухов - По следам гениального грабителя
— Тогда слушайте… Из хранилища невозможно ничего вынести даже чисто технически, ведь всюду имеется охрана.
— А если охрана состоит в сговоре с руководством банка? Тогда что?
— Ну, знаете ли…
— Да успокойтесь вы, в самом деле, мы со всем этим делом разберемся, обещаю вам. Я тут просмотрел дела ваших сотрудников, и у меня возникло несколько вопросов… Кстати, а что вы думаете о начальнике службы безопасности Алексее Михалеве?
Семен Валерьянович пожал плечами:
— Ничего не думаю, исполнительный, свое дело знает. С моей стороны к нему нет никаких нареканий.
— В день ограбления были какие-нибудь перевозки?
— Не было.
— А за день до того?
— Сейчас посмотрю. — Рощинков порылся в блокноте. — Хотя у нас ничего такого не планировалось… Ага, кажется, я нашел… Да, действительно приходила машина, но она вывозила три крупных алмаза, которые нашли своего покупателя в Голландии. В тот же день ценным грузом их переправили в Амстердам.
— Что же там будут с ними делать?
— Кажется, после огранки их собираются выставить на аукцион. У этих алмазов необычный цвет, — два бардовых и один с синеватым оттенком. Сейчас в Европе они пользуются большим спросом.
— Вам известны хозяева этих алмазов?
— Разумеется. Это бизнесмен Сафа Валидов. Он наш клиент.
— В тот день, когда пришла машина, чья была смена?
— Дежурил Алексей Павлович Михалев. Он возглавляет еще и всю нашу службу безопасности.
— Он часто дежурит?
— Не могу сказать, что часто. Но бывает. Скажу так — в особо важных случаях.
Неожиданно дверь открылась, и в комнату заглянула секретарша:
— Семен Валерьянович, вам звонит Григорьева…
— Я же сказал, что меня ни с кем не соединять, я занят!
— Хорошо, я ей скажу, — виновато произнесла девушка. — Но она уже пятый раз сегодня звонит.
— Скажите ей, что я перезвоню.
— Хорошо, — ответила секретарша и тотчас захлопнула за собой дверь.
— Что за женщина?
— А-а, так, — махнул рукой управляющий, — жена одного из водителей… Непутевый малый, то приходит на работу, то нет. И всегда у него находятся уважительные причины. Сейчас опять куда-то пропал. Нужно было бы гнать его давно со службы, да все как-то жалко! А жена его звонит, просит не увольнять.
— Я бы хотел переговорить с ней.
— Пожалуйста. Секретарь даст вам его домашний адрес. Еще что-нибудь?
— А куда подевалась машина, на которой перевозили алмазы? Я тут интересовался в вашем гараже, но никто толком ничего не знает. Она просто исчезла.
— Об этом лучше спросить у водителей.
— Водителей тоже нет.
— Наверное, уехали куда-нибудь за город, да там и оставили.
— У них ведь бронированный автомобиль — разве они не должны поставить его на место?
— Разумеется, должны! Вот как объявятся, так мы с них за все спросим, — пообещал управляющий. — Никакой дисциплины!
— А если вам нужно будет перевозить груз, тогда что?
— У нас есть еще два броневика, — ответил Рощинков. — Но это все равно их совершенно не оправдывает.
— Понятно… Кажется, старую охрану вы уволили и набрали новых сотрудников?
Управляющий развел руками:
— Что поделаешь, они проштрафились. В нашем деле без дисциплины никак нельзя! Именно в их дежурство произошло ограбление. И мы просто вынуждены были принять меры. Если у вас нет ко мне больше вопросов, то я бы продолжил свое дело. А то, знаете ли, — виновато улыбнулся Рощинков, — накопилось!
— Я все понимаю, — поднялся Жилинский. — Но мне бы хотелось встретиться с вами завтра, когда вы будете менее заняты.
— Вы предварительно позвоните.
— Я так и сделаю.
Попрощавшись, вышел за дверь.
* * *Оставшись в одиночестве, Семен Валерьянович устало откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, соображая, что предпринять далее. Воображение, разбуженное незапланированным визитом, рисовало картины одну безобразнее другой. Более всего досаждала одна: вот он стоит на краю глубокой пропасти с завязанными глазами, достаточно всего-то сделать крохотный шаг, чтобы разбиться о большую скалу, черную, как гнилой зуб чудовища, торчавший из гигантской пасти. Черт бы побрал разыгравшееся воображение! Может, он уже давно находится в пасти этого чудовища, вот только не подозревает об этом.
Взяв со стола ручку, Рощинков некоторое время вертел ее в руках, рассматривая замысловатый золоченый узор, а потом с силой переломил. Брызнувшие чернила залили пальцы, угодили на накрахмаленные манжеты. Решительно подняв трубку, он набрал номер, по которому звонил крайне редко, но помнил его наизусть.
— Это я.
— Слушаю, — отозвался голос. — Что случилось? Мы договорились связываться только в крайнем случае.
— Он настал. Приходил следователь…
— Так… Жилинский?
— Он самый.
— И чего же он хотел?
— Интересовался страховкой вкладов, спрашивал, куда делись водители с бронированной машиной.
— И что ты обо всем этом думаешь?
— Похоже, он что-то заподозрил.
Некоторое время в трубке слышалось лишь ровное дыхание, потом прозвучал столь же спокойный голос:
— Мы примем меры.
— Вы уж постарайтесь, а то мне бы очень не хотелось быть козлом отпущения, на которого свалят всю вину, — едва сдержался от крика Рощинков. — Ты же знаешь, я веду все свои дела скрупулезно, привык все записывать… Короче, я подстраховался! У меня кое-что имеется против вас всех, если пойдет что-нибудь не так.
— Ты напрасно тревожишься, — звучал спокойный взвешенный голос, — все будет хорошо.
— Я очень на это надеюсь. А еще я хотел сказать, что…
Договорить Рощинков не успел, в трубке зазвучали короткие гудки.
* * *Сразу после разговора с управляющим банка Жилинский отправился на квартиру пропавшего водителя. Его встретила миловидная женщина лет сорока — сорока пяти.
— Я следователь Жилинский, — представился Афанасий, показав удостоверение. — Можно пройти?
— Пожалуйста, — негромко ответила женщина. — Вы по поводу пропажи Геры?
Жилинский прошел.
— Да. Он ведь у вас водитель?
— Водитель бронированного автомобиля.
— Он не мог у вас… извините меня за откровенность — просто загулять?
Женщина едва улыбнулась:
— Исключено, Гера не из таких. Он всегда торопился домой. Уверена, что он мне даже не изменял.
— Мне сказали, что он работал за день до ограбления. Вы могли бы вспомнить поподробнее тот день? Простите, как вас зовут?
Сели на стулья, поставленные вокруг столика. Видно растолковав изучающий взгляд Афанасия по-своему, она виновато произнесла:
— Вера Леонидовна… Мы живем втроем… Кроме нас с Герой, еще и дочь. Но сейчас она учится.
— Понимаю.
— Ничего такого не было, день был обыкновенный, — пожала плечами Вера Леонидовна. — Он собрался и уехал. Сказал, уходя, что скоро будет.
— Может, вы заметили в его настроении что-нибудь особенное?
— Мне показалось, что он был взволнован.
— В чем это проявлялось?
— Как-то излишне громко разговаривал. Обычно любит поспать, а тут раньше времени проснулся, очень тщательно побрился.
— Он все время занимался перевозками?
— Да, это была его работа.
— Он вам рассказывал, что перевозил?
Женщина едва пожала плечами:
— Перевозил какой-то ценный груз из хранилища. Наверное, деньги… А куда?.. Куда ему скажут.
— В последний раз в машину был помещен груз совершенно иного рода… Он вам ничего об этом не сказал?
Женщина призадумалась.
— Ничего… Хотя подождите — когда Гера уходил, он обронил такую фразу, как бы в шутку: «Теперь они у меня никуда не денутся, я много о них знаю, придется поделиться». Улыбнулся и ушел. С тех пор я его не видела. У меня такое чувство, что я его больше никогда не увижу. Вы его найдете?
— Мы сделаем для этого все возможное, — заверил Афанасий Жилинский. — Я еще вот что у вас хотел спросить: а вы знали напарника своего мужа? Он ведь тоже пропал.
— Валентина? Конечно же, знала.
— Почему родственники не заявляют о его пропаже?
— У него не было родственников. Он ведь из детдома. По большому счету, у него вообще никого нет. Встречался с какой-то женщиной, но это все очень несерьезно. Так что переживать за него некому.
Попрощавшись, Афанасий Жилинский ушел, унося с собой невесть откуда появившееся чувство вины.
* * *До города Назар Сумароков добрался не без труда. Таксисты, едва рассмотрев его разбитую физиономию, тотчас прибавляли газу. Смилостивился лишь один — частник лет шестидесяти пяти, заломивший такую цену, как если бы намеревался дотащить его на собственных плечах до китайской границы. Однако и на том спасибо.
Сумароков выбрал гостиницу на самой окраине Москвы, чтобы своим видом не распугивать персонал. Одолевала досада на собственную невезучесть, но хуже всего было осознание того, что из миллионера он превратился в обыкновенного бродягу. Сколько же он пробыл миллионером? Пожалуй, что и часа не прошло.
