Александра Маринина - Реквием
– Какие – другие? – не понял Игорь.
– Которые были в доме у Немчиновых, когда их убили. Достанешь кассеты – получишь свое нетленное изображение. Не достанешь – пеняй на себя. Прямо на концерте тебя и ославлю.
– Да где же я их возьму? – в отчаянии закричал Игорь.
– А ты у телки своей спроси, пусть она тебе подскажет, где кассеты, которые у них на даче лежали.
– Но она же совсем ребенком была, когда родителей убили. Откуда ей знать?
– А пусть она у дедульки своего спросит. Он-то небось не ребенком был, когда сына с невесткой убивал. Короче, звездочка, действуй, а я тебе позванивать буду время от времени. Не достанешь кассеты – кровью и слезами умоешься, это я тебе обещаю.
Первой мыслью Вильданова было, как обычно, броситься к Зотову. За все годы, что они были вместе, так происходило всегда. Зотов решал все проблемы, как бы трудны они ни были, и буквально водил своего подопечного за ручку, дабы тот не споткнулся на жизненных ухабах. Игорь был не в состоянии принять даже простейшее решение, настолько он привык полагаться на наставника. Но в этот раз что-то в нем взыграло. Не то самолюбие (что вполне уважаемо), не то гонор дурацкий (что достойно самой резкой критики), только отчего-то не захотел он Зотова посвящать в свои трудности. И дело было вовсе не в стыдливости, отнюдь, Вячеслав Олегович прекрасно знал о дачных развлечениях Игоря, знал с самого начала, поскольку Игорь ему сразу все это рассказал. Двадцатипятилетний Игорь Вильданов решил наконец попытаться решать свои проблемы самостоятельно, чтобы освободиться от опеки Зотова и от своей зависимости. Зотов постоянно унижал Игоря, тыкал его носом в промахи и ошибки, обзывал козлом, кретином и маленьким уродцем, впрочем, для Игоря, культурный уровень которого так и замер на той отметке, когда он впервые сбежал из дома, эти слова звучали вполне обычно, он и сам их постоянно употреблял в разговорах с другими людьми. Но Зотов все время давал понять, что Игорь – полное ничтожество, слабак и недоумок. И певец захотел попытаться обойтись собственными силами, решить внезапно возникшую неприятную проблему, а заодно и доказать самому себе и Зотову, что тоже кое-что соображает, кое-что может и в постоянной опеке наставника больше не нуждается. Кроме того, ему было безумно жалко тех денег, которые он отстегивал Вячеславу Олеговичу, и Игорь был бы не прочь вообще избавиться от него. На свои удовольствия он мог тратить не считая, но отдавать просто так, ничего, по его представлениям, не получая взамен, Вильданов не любил. Но чтобы отвязаться от Зотова, ему нужно было доказать свою самостоятельность.
Первым делом он обратился к Лере. Она о кассетах никогда ничего не слышала и понятия не имела, о чем идет речь. Вариант «спросить у деда» был отметен сразу же. Девушка долго пыталась объяснить своему возлюбленному, что не может разговаривать с человеком, которого люто ненавидит, и тем более не может задавать ему вопросы и требовать на них ответа. Игорь этого не понимал, для него такие тонкие психологические нюансы были слишком сложны, поэтому он пытался настаивать. Но Лера, как ни странно, оставалась непреклонна.
– Если я начну с ним разговаривать, он сядет мне на шею. Я не могу этого допустить, он – убийца моих родителей, – повторяла она, умоляюще заглядывая Игорю в глаза. – Надо придумать другой способ узнать про эти кассеты.
– Вот ты и придумай, – по-детски огрызался Игорь, который сразу начинал плохо соображать, когда что-то не получалось с первого раза.
Лера думала несколько дней. И наконец придумала.
– Послушай, – сказала она, сидя на коленях у своего кумира перед камином в красивом загородном доме, – а что, если найти этого шантажиста и убить его?
– Ты что?!
Игорь от неожиданности столкнул девушку с колен и вскочил с дивана.
– Что ты такое говоришь? Как это – убить? В тюрьму собралась?
– При чем тут тюрьма? – Лера улыбнулась. – Я туда не собираюсь. Надо придумать, как его найти. Его надо выследить. Потом наймем человека – и он его убьет, вот и все. Я прочитала много детективов про шантаж и точно знаю, что человек, который кого-то шантажирует, никогда об этом не рассказывает. И никто даже не подозревает, что между ним и тем, кого он шантажирует, есть какая-то связь. А уж если между тобой и шантажистом стоит еще и наемный убийца, тогда вообще никаких концов не найдешь. Понимаешь?
Игорь поразмыслил немного, и ему показалось, что в словах Леры есть своя логика. Он поцеловал подругу и поощрительно похлопал по спине.
– А как мы будем искать этого типа? – спросил он, принимая предложенное решение.
– Надо найти кого-нибудь, кто знает, как это делается, – деловито сказала Лера. – Я уже все продумала. У меня есть знакомый, он учится в институте, где готовят милиционеров-оперативников. Давно в ухажеры набивался, но я его не поощряла. Можно приблизить его к себе и попросить помочь.
– Бесплатно? – усмехнулся Вильданов. – Или за красивые глаза?
– Ну не будь таким циничным, Игорек. Это ты всего в жизни попробовал с малых лет, а Сашка нормальный парень. Если дать ему понять, что со временем ему все будет, так в лепешку разобьется.
Игорь «дал добро», не особенно задумываясь над тем, как его преданная подружка собирается «приближать» к себе юного поклонника-милиционера. Так в решение проблемы был включен рядовой милиции, второкурсник Александр Барсуков. Он, казалось, что-то нащупал, какую-то, ниточку ухватил, но в этот момент его убили. Все нужно было начинать сначала. Но других знакомых милиционеров у Леры не было, и она день и ночь ломала голову над тем, что еще можно сделать, чтобы помочь Игорю. А время шло. Шантажист звонил каждые два-три дня и ехидно осведомлялся о ходе поисков. И день большого концерта приближался неотвратимо.
Глава 10
Зотов терпеливо ждал, когда Лера наконец успокоится и перестанет плакать.
– Пойдем в комнату, – сердито сказал он. – Надо сесть и все тщательно обсудить. И запомни, деточка моя, если хочешь помочь Игорю, то слушаться ты должна не его, а меня. Ты думаешь, я не понимаю, как ты ко мне относишься? Для тебя один свет в окошке – Игорек твой ненаглядный, а все, что мешает тебе быть рядом с ним, тебя раздражает. Так вот, имей в виду: Игорь – существо совершенно беспомощное и безмозглое, и, хотя тебе неприятно это слышать, ты должна об этом помнить. Он сам себе помочь не может, и, если ты хочешь быть ему полезной, тебе придется прислушиваться к тому, что говорю я. Я, а не он. Ты поняла?
Лера молча кивнула, вытирая слезы надушенным платочком. Тщательно наложенный в салоне красоты макияж, конечно, приказал долго жить, но какое это теперь имеет значение, когда все так обернулось!
Игорь валялся на диване в гостиной, выражение несколько помятого лица у него было малоосмысленное. Увидев девушку, он даже не поднялся, только вяло махнул рукой.
– Привет.
– Встань, урод, – резко сказал Зотов. – Женщина в комнату вошла. Сколько тебя можно учить?
– Так это ж Лерка, – удивленно-простодушно возразил Игорь. – Она ж своя.
– Встань, я сказал, – повторил Вячеслав Олегович. – Пойди умойся и возвращайся сюда.
Певец послушно сполз с дивана, запахнул халат, в котором так и ходил с самого утра, и поплелся в ванную. Вернулся он несколько посвежевшим.
– Значит, так, – начал Зотов, обращаясь к Лере, – насколько я понял из слов Игоря, речь идет о каких-то кассетах, которые якобы были на даче твоих родителей. Ты совсем не представляешь, о чем может идти речь?
– Нет, – покачала головой Лера, – понятия не имею.
– Знаешь, – задумчиво продолжал Вячеслав Олегович, – я целый день думал о том, что мне рассказал Игорек, и мне пришло в голову вот что. Среди друзей твоего папы были иностранные журналисты, двое или трое, я сейчас уже точно не вспомню. Вы оба тогда еще были слишком малы, так что не понимали, что происходило в стране. После смерти Брежнева… Вы хоть знаете, кто такой Брежнев?
– Конечно, – ответила Лера.
Игорь только кивнул, не очень, впрочем, уверенно.
– Так вот, после смерти Брежнева началась полоса разоблачений, сначала очень аккуратных, потом, после смерти двух следующих генсеков, все более и более активных. И иностранные журналисты, а особенно зарубежная разведка, очень этим делом интересовались. Все кинулись искать компрматериалы, причем не только на высокопоставленных чиновников, которые были на виду, но вообще на всех подряд. Я не исключаю, что твои, Лерочка, родители помогали своим друзьям-журналистам. Они, конечно, не собирали информацию, они этого и не умели, и интереса такого у них не было, они были людьми творческими. Но они вполне могли предоставить свой дом за городом для разных встреч и для хранения таких материалов, если между журналистами, разведчиками и контрразведчиками начиналась мышиная возня. Ты понимаешь, о чем я говорю?
